Это женское поведение человека, по недоразумению являющегося мужчиной. Бабский шопинг с массовой закупкой безделушек, этот страшный сон женатых мужчин — любимое занятие нашего Дорогуши. Беготня по магазинам и закупка шампуней, скатертей, средств для мытья посуды. Разве что не косметики (прокладки и тампоны Фредди один раз покупал, согласно воспоминаниям Барбары Валентин в изложении Лесли-Энн Джонс). Загромождение дома мебелью и хрусталем. Беганье вокруг вносящих шкаф рабочих с криками «осторожно, осторожно». Помешательство на ремонтах с личным выбором обоев и кафеля для кухни, гостиной, туалета и ванной.
Окружение себя, подобно старой деве, кучей кошек и «бабское» помешательство на них. «Кошек он всегда хотел видеть — даже когда не хотел видеть людей» (Фристоун)... Он любит их со слепым умилением безумной старухи. Его кошки отвратительно воспитаны — они носятся по всему дому, загаживают антикварную мебель, дорогие обои и шторы, гадят в бытовую технику, не подозревая о существовании кошачьих туалетов, но нашу «девочку» все это только умиляет.
Бабская любовь к рюшечкам, цветочкам, рыбкам и саду с оранжереей. Пристрастие к совсем не мужским телепередачам, ток-шоу и сериалам. Бабская же истеричность и ревность. Бесконечные шуточки по поводу якобы присущей Фредди любви к переодеванию в женскую одежду и паленые фотографии, на которых к Фредди прилеплены разные фрики в женских платьях и париках.
По-женски выглядят и так называемые «гейские» компании Фредди. Никакие они не геи — это компания глупеньких дево-чек-подружек с соответствующим поведением. Сплетни на тему «размера грудей Сары Фергюссон» (Фристоун), кто с кем встречается, спит, расходится, кто какой в постели, у кого какой размер члена, кто кому изменяет, кто от кого и к кому ушел, кто какую одежду носит, кто самый сексуальный и привлекательный. Бесконечная взаимная ревность и борьба за мужское внимание. Групповые выходы в бары и девчачьи разговоры в стиле «ой, он на тебя смотрит! Какой красавчик!». Готовность в любой момент предать подружку ради внимания самца. Пустая дружба, состоящая из таких вот сплетен-посиделок, шопинга, похода в бары, готовая прерваться в любой момент, если подружка что-то не то сделала или сказала, отпустила колкость или флиртовала с понравившимся другой подружке парнем. Такие же пустые, как эта дружба, ссоры по нелепым поводам или из-за иигриг других подружек. Ничего не меняющие — потому что место очередной выбывшей клуши с мужским именем тут же занимает новая. Не случайно Фристоун объявил одним из самых любимых фильмов Фредди «Женщины» (другое название — «Женские интриги») Джорджа Кьюкора. Это фильм, в котором нет ни одного мужского персонажа, где все героини — бесконечно сплетничающие и борющиеся друг с другом за мужчин женщины, где весь сюжет состоит в бесконечных женских разговорах, сплетнях и интригах. Этакая целомудренная голливудская бабушка «Секса в большом городе».
Сюда можно добавить и то, что книга «Mercury and Me» Хаттона является прямой пародией на женские романы (даже издана она была в обложке, стилизованной под подобную литературу). А оба шедевра Фристоуна — и «Mister Mercury», и «Afterlife», помимо прочего, пародируют книги по домоводству с подробными рассказами о магазинах, кулинарных рецептах, готовке, уборке, ремонте и интерьерном дизайне. Половину «Afterlife» составляют кулинарные рецепты (довольно стебные по содержанию), а одной из современных функций Фристоуна является публичная готовка «любимых блюд Фредди» — как в каком-нибудь телевизионном кулинарном шоу. А на просторах Интернета под влиянием такого рода «биографий» множатся, как тараканы, посвященные «Фреддичке» женские фанские странички с рассказами о его кошках, цветах, доме, мебели, любимых блюдах, саде, бассейне с рыбками...
И ведь унижен и опозорен на весь мир был не какой-нибудь женоподобный эстрадный мальчик, а человек, чьи сценический образ и поведение были олицетворением сильного мужского начала. И сделано это было, как и все остальное, под аплодисменты всегда всем довольных и на все согласных «поклонников» — если их можно так назвать.
У Фредди Меркьюри очень необычная семья. Самая странная семья в мире. Это не то, что мы обычно понимаем под этим словом. Это и не однополая семья. Это нечто иное.
Семья Фредди — это прежде всего трое слуг низкого ранга и нетрадиционной сексуальной ориентации. Эти три гей-пролетария, один из которых — любовник и любимый муж Меркьюри, его слуги, выполняющие всю работу по дому, кроме разве что уборки. Они чистят и приводят в порядок дом, готовят, убирают, стирают, моют посуду, ухаживают за садом, обслуживают Фредди и его многочисленное «кошачье семейство». Одновременно они — его родные. Его домашние. Его ближайшие друзья. Его самые-самые близкие и родные люди.
Непостижимым образом они умудряются не только выполнять домашнюю работу, рассчитанную на целый штат вышколенных профессиональных слуг, но и успевают всюду сопровождать Фредди — в студии, в турах, в бесконечных ночных развлечениях в гей-клубах и барах. С ними Фредди проводит все свое время вне сцены. Еще в семейство входят приходящие персонажи — бывшая подруга Меркьюри Мэри Остин, которая всюду ходит за ним хвостом, не сводя с него по-собачьи преданных глаз. Несколько таких же, как «родные», геев невысокого социального ранга. И, конечно же, целая стая кошек, заменившая Меркьюри детей. Его жизнь — это замкнутое пространство/ параллельный мир, где существуют только он, десяток геев, пара политкорректных теток и кошачий прайд.
Обитает эта гей-кошачья коммуна в самом необычном в мире доме. Здесь гостиная занимает несколько метров, будучи при этом заставлена десятками предметов, а в необъятной спальне-будуаре хозяин принимает гостей.
Здесь в гардеробной десятки одинаковых дверей, которые могут вести в туалет, ванную, на полки, и только когда две самые большие панели отъезжают назад, открывается вход в спальню. Здесь никогда не работает душ, а из труб хлещет вода прямо на людей, забрызгивая все вокруг. Здесь из комнаты слуги можно видеть, чем занимаются гости во всех комнатах сразу, а из одного конца дома виден другой.
Здесь каждая деталь кричит о фантастической безвкусице, а на видном месте выставлены пустые коробки из-под шоколадных конфет. Здесь целыми днями носятся по дому и саду в поисках кошек, стуча коробками из-под корма. Здесь больному хозяину ставят капельницы и вводят под кожу катетер на кровати, по которой скачут кошки, оставляя повсюду клочья шерсти. Здесь техники танцуют на столе, поменявшись одеждой с какими-то девицами — техники синхронно пляшут в тесных мини-юбках, а девицы: в болтающихся на них мужских теннисках.
...Все это — не мемуары слуг. Не скандальные мемуары слуг. Не лживые мемуары слуг. Перед вами — полноценный абсурдистский роман, постмодернистское произведение, написанное со своеобразным английским чувством юмора. Автору могли бы поаплодировать поклонники творчества Мрожека, Ионеско и Беккета. Любители такого рода литературы могли бы восхититься остроумной пародией одновременно на мемуары «слуг-близких друзей» знаменитых людей, скандальную литературу об экстремальной сексуальной жизни рок-музыкантов, любовные романы и произведения о тяжкой судьбе артистических геев. Возможно, в этом статусе автор мог бы претендовать на какую-нибудь литературную премию.
Почему бы не сделать фейк более достоверным и сносным для восприятия? Населив вымышленный мир Фредди Меркьюри более достоверными персонажами? А зачем? Ведь это «мемуары человека, который знал Фредди лучше всех».
Поверили же? Все поверили. И в первую очередь — поклонники Фредди Меркьюри. Поверили безоговорочно. Сделали эти произведения своими настольными книгами. Считали умными и эрудированными тех, кто помнил и цитировал наизусть больше всего «эксклюзивных сведений». Возмущенно набрасывались на тех, кто робко пытался критиковать наиболее безумные страницы этих творений, публично стыдя гомофобов, посмевших непочтительно отозваться о родных людях Фредди, выносивших из-под него судно во время болезни. Считали за счастье сфотографироваться с актерами, игравшими в этой пьесе «семью Фредди». Самые благоразумные брезгливо отворачивались от людей, сделавших имя на публикации интимных подробностей из жизни Меркьюри, или сомневались в отдельных, наиболее нелепых эпизодах. Но в целом все приняли это, как должное. Съели и не поморщились только потому, что эту мистификацию поддерживали официальные представители «Queen» и пресса.