- Мои исследования, - слышала она чей-то голос, понимая одновременно, что это говорит она сама, - привели меня к самым неутешительным выводам. - На этом она попробовала поставить точку.

Но он этого не позволил.

- Продолжайте.

Она смутно понимала, почему не может его ослушаться. Как вода, прорвавшаяся сквозь разрушенную плотину, хлынули из нее слова.

- Я пришла к осознанию этого только после многократных просмотров накопленных мною исследований...

- После того как вы стали свидетельницей эпизода, произошедшего во время битвы за дельту между сержантом Коннером и отступающими массудами, - подсказал он с холодной услужливостью.

- И это тоже, бесспорно, составная часть.

- Вероятно, все это каким-то образом увязывается с тем, что вы почерпнули, наблюдая за мной? - обреченно спросил он.

- Естественно. - Она поняла, что он стоит настолько близко, что заслоняет собой солнце. И ведь для человека он даже и не особенно крупный. Сильные, гибкие, убийственные пальцы, которыми оканчиваются руки, напряженно скрючены. - А так же со всем, что я узнала, наблюдая действия людей в бою - как здесь, так и на Тиофе.

В его голосе появилась неуверенность. Для вейса это было очевидно, как смена цветов.

- Со всем?

- А с чем же еще?

Он сделал шаг назад, явно смущенный. Каковы бы не были его побуждения, она испытала благодарность за его частичное отступление.

- Я чего-то не понимаю. Вы хотите сказать, что не нашли ничего исключительного или особенного во встрече сержанта Коннера с массудами или в наблюдениях за мной?

- Все это только подтвердило то, что я и так знала по наблюдениям за другими людьми. А что тут не так? - Ее собственное смущение тоже усилилось.

- Нет, нет. Все так, - согласился он весьма поспешно. - Забудьте. Это не важно. Совсем не важно. Не больше и не меньше, чем все ваши остальные наблюдения.

Она поддалась внушению. Естественно.

- Тогда сообщите мне о ваших выводах, - потребовал он у нее очень необычным голосом. - Расскажите, к каким заключениям вы пришли, изучив нас?

Она поймала себя на том, что говорит с откровенностью, которой сама от себя не ожидала.

- Все, что я видела, все, свидетельницей чего я стала, только подтверждает гипотезу, выдвинутую мной еще до начала полевых исследований.

- Соленый ветер взъерошил ее перья. На скалистом утесе становилось холодно. - Используя в качестве трамплина мои личные наблюдения за взаимоотношениями людей с представителями других рас, я разработала компьютерную программу, которая позволила бы сделать некоторые экстраполяции опытных данных, куда я помимо своих включила и работы других ученых - как современников, так и предшественников. Впечатление было такое, будто она ведет семинар, на котором присутствует один-единственный студент. Она знала, что непозволительно откровенничает, как сама, так и в плане - информации, но ничего не могла с этим поделать. Что-то вынуждало ее выкладывать все.

- Выезд на место я затеяла отнюдь не с целью подтвердить свои заключения, а, наоборот, опровергнуть.

- Вы хотите сказать, что здесь на Чемадии и раньше на Тиофе стремились обесценить дело вашей жизни?

- Именно так. - Она обнаружила, что двигаться все-таки может. К месту она была прикована не физически, а мысленно. - Я стала задумываться, что случится, если Амплитур, в конце концов, будет побежден.

- Не если, а когда. - Страат-иен заговорил, как хороший солдат.

- Не важно, - нетерпеливо сказала она. - Несомненно, это произойдет.

Течение войны полностью переменилось двести лет назад. До того они всегда способны были разработать новые вооружения, придумать какую-то новую стратегию для контратаки. И таким образом снова потеснить Узор. Двести лет назад у Узора появился новый союзник - Человечество. В этом все и дело.

- Мы сделали, что могли. - Совершенно к этому моменту заинтригованный Страат-иен пытался понять, к чему она ведет.

- Что случится, когда Амплитур будет побежден окончательно? Что случится, когда они более не в состоянии будут вести эту войну Назначения ни против нас, ни против других разумных существ? Когда все подчиненные им расы будут освобождены от внутренних генетических и ментальных вмешательств Амплитура?

- Не хочу говорить банальностей, - осторожно ответил Страат-иен, - но, по-моему, это будет означать, что война закончится и будет мир.

- Если я не ошибаюсь, то эти два слова и так антонимы, - загадочно высказалась она.

- А почему, собственно, не быть миру, если война закончится? Все перестанут драться и отправятся по домам.

- Все? - Она смотрела прямо на него. На какое-то мгновение ему показалось, будто это он подвергается умственному параличу.

- Если вы говорите о нашем виде, то мы вернемся к мирным задачам, как и все остальные. Может быть, попросим постоянного членства в Узоре. Мы вернемся к тому, чем занимались на Земле, когда Узор нас обнаружил и втянул в эту войну.

- Вы подтверждаете мои худшие страхи.

- Да в чем же дело! - спорил он. - Я изучал нашу собственную историю.

На Земле и серьезных войн-то не было, когда прилетел первый корабль Узора.

- По чьим меркам? На Земле никогда не было мира, вы только играли в "миротворческие усилия". Прежде чем вы стали воевать против Амплитура и его союзников, вы без конца соперничали между собой - единственные из всех "разумных" существ. Это же было искажение законов естества, вызванное уникальностью вашей планеты и вашего собственного эволюционного развития.

- Но мы это переросли, - не соглашался Страат-иен. Мы овладели своей древней историей. Вы говорите о раннем Человечестве, совершавшим ошибки развития. Наше длительное сотрудничество с цивилизациями Узора навеки изменило наше общество.

- Да, но достаточно ли изменило? Дайте мне возможность высказать тезис. Когда Амплитур капитулирует, с кем вы будете биться?

- Ни с кем. Нс с кем будет.

- А я не уверена. Я думаю, что сначала будет недолгий мир, в качестве выдоха, а потом вам придется искать, с кем вступить в конфронтацию. И тут дело не в вашем обществе; дело в ваших ДНК. Вам слишком нравится конфликтовать. Ведь даже пословица есть: "Один человек - цивилизация, двое - армия, трое - война".

К этому моменту Неван практически забыл, зачем они оказались на скалах. Он понял, что она вообще ни черта не подозревает ни о Коннере, ни о нем, ни о Ядре, ни об особом таланте, которым недальновидные амплитуры наградили потомков насильственно подвергнутых генетическим искажениям жителей Коссуута. Вместо этого она упорно защищает невероятную теорию, которую сформулировала еще задолго до появления на Чемадии. С другой стороны, он постепенно начинал понимать, что, будучи подтверждены, и эти ее догадки могут привести к потрясающему урону, только по совсем другим направлениям, чем те, которыми он был озабочен.

- Вы переключитесь на нас, на Узор. - Это она заявила с полной убежденностью. - Именно это и показали мои экстраполяции. Поскольку у вас теперь есть возможность грызться с другими существами, а не между собой, вы кончите тем, что затеете конфликт с Вейсом или С’ваном - или даже с Массудом.

- Да с чего бы нам этого захотелось? - Он искренне ничего не понимал.

- С какой стати мы захотим вступить в войну с теми, кто сотни лет был нашим союзником?

- Потому что вы ничего с собой не сможете поделать. Конфликты всегда составляли смысл и двигатель вашей цивилизации. Все ваши крупнейшие скачки в области технологии приходились на период войн. Все это - ваша история. - Многого не потребуется, - продолжала она. - Какое-нибудь подозрение, воображаемая угроза. Я предсказываю, что первым делом вы вступите в войну с Массудом. Это гораздо больше вас потешит, чем, скажем, развязывание конфликта с Гивистамом.

- Мне кажется, что ваши выводы не корректны, - твердо сказал он. - Не забывайте: вы все это выводите с позиции Вейса, а ваш вид отличается гипертрофированной чувствительностью и мнительностью.