Как оценил Дракис, из почти что двух тысяч орков бежать удалось нескольким сотням, и те ушли лишь потому, что люди не стали их преследовать, а сразу занялись заделыванием старой пробоины. Той, что чуть не привела их к поражению этой кровавой ночью. С поля боя уносили раненых.

— Больше здесь смотреть не на что, — Моандор отвернулся от экрана и медленно побрел к трону. Дракис, не говоря ни слова, двинулся за своим господином.

— Знаешь, — продолжал нойон, — только этот отряд орков обошелся герцогу Брохильду в сорок тысяч сестерциев. Он взял их в долг у местных баронов под обещания огромной добычи в Роратоне. Ему будет чем теперь расплатиться? — в голосе нойона сквозила издевка.

— Нет, господин, казна герцога почти пуста, если он не завоюет часть Таталии, а по нашим планам так и должно произойти, он окажется в весьма затруднительном положении. Когда он раздаст все долги, у него не останется денег, чтобы платить личной страже. Отличная вилка! Не выплатишь долг — разбегутся бароны, как всегда было в Фолии, и тогда прощай мечта о едином государстве. Выплатишь — останешься без армии. Это равносильно гибели: у него множество личных врагов.

— Ты прав, Дракис, я именно так и подумал, он окажется в сложном положении, и тут мы укажем ему единственный путь к спасению — союзный поход вместе с нами против Эрафии. У него просто не будет выбора, он согласится, будет служить нам до конца своей краткой жизни.

— Вы безмерно мудры, господин!

— Не льсти мне, это чревато. По поводу льстецов я делаю собственные выводы, они почти всегда плачевны. Вероятно, я уже утомил тебя? Иди и настрой уже связь с Торнтоном. Без Синката личи ничего не умеют! Скажи, чтобы подобное не повторялось, иначе отпадет необходимость в их услугах! Мне нужно разобраться с посланником Тамикзаллы, жду тебя ближе к полуночи.

Дракис вышел, и через несколько секунд перед троном, где непоколебимо, будто не вставал, восседал властитель Колдсоула, уже находился столь долго ждавший продолжения аудиенции моргул из Терминаса.

— Рахзесс, ты ведь не все мне передал из того, что просила Тамикзалла. Есть вещь лично для меня, а не для нашей службы.

— Да, владыка, все здесь! — лич вытащил из складок плаща небольшой, размером с кулак стеклянный шарик, в котором находился серо-черный газ. Моандор астрально подхватил его и перенес в свою реальную руку. Было видно, что содержимое шара сильно интересует нойона. Лич знал, его вот-вот отпустят домой.

— Ты можешь идти, Рахзесс, — торопливо бросил нойон. Только гость встал и двинулся к красно-черным вратам, как в самых дверях его окликнули.

— Ещё одно, — голос был астральным, лич обернулся и увидел: перед ним в воздухе висел ярко-желтый информ-кристалл, подобный алмазу, — передашь его своей госпоже вместе с глубокой благодарностью от меня. Здесь то, о чем она просила в Агону.

Лич протянул руку и, взяв висящий в воздухе кристалл, спрятал его в специальный кармашек на поясе.

— Смерть — путь к жизни! — Рахзесс повернулся, вышел из зала.

Моандор несколько секунд держал в руках стеклянный шар и вдруг бросил его на землю. Упав на черные гагатовые плиты, стекло разлетелось вдребезги. Черный дым, находившийся внутри, не исчез. Напротив, он разрастался, обретал формы. В нем вспыхнули две маленькие огненные точечки и, вскоре, перед Моандором стоял призрак с туманно-расплывчатым переливающимся телом и дикими горящими глазами.

Вернее, это был пепельный демон, а не призрак. Работники Тамикзаллы собрали вулканический пепел, а сама хозяйка Терминаса по просьбе Моандора вдохнула в него жизнь. Именно такое изощренное средство шпионажа было сейчас необходимо нойону.

— Ты знаешь, кто я? — Моандор хотел убедиться, что это новое орудие годно к действию. Пепельный демон был по своей сути тем же астральным глазом, только куда более скрытым, и мог переносить любые чары, даже часть разума нойона. Он был наделен собственным интеллектом, в облаке виднелись очертания подобия мужского торса, рук и головы.

— Я знаю, вы мой господин Великий Моандор! — прошипел призрак.

— Твое имя Аш, и я теперь буду так называть тебя! Ты уже знаешь, как я вижу, что тебе предстоит сделать, какова твоя первая задача?

— О, мой господин, не сомневайтесь во мне! Я все знаю, все понимаю! — шипел призрак. — Нойон Нагаш послал вампира с тайным заданием! Я должен узнать его, выследить и донести вам!

— Ты все правильно понял, даю срок две недели!

— Я буду скор как ветер, я буду вашими глазами!

— Иди, тогда ты заслужишь новое задание!

Тень растаяла и исчезла из зала, хотя двери и огромные створчатые окна никто не открывал. Это тоже было особым свойством демона, он проникал всюду, куда мог проникнуть воздух.

Что ж, последнее на сегодня дело сделано, подумал Моандор, я скоро узнаю, что втайне от меня задумал Нагаш. Чутье подсказывало ему, что это связано с той загадочной точкой приложения силы, о которой нойон-воин говорил летом после Александрета… Воспоминания отсылали нойона к отдаленным временам его молодости и первой войны с Империей Солнца.

— Нет, этого не может быть, из астрала нельзя вернуться, — вслух, совсем как человек, бормотал Моандор.

Спасаясь от дурных и тревожных мыслей, нойон устремил взор на гигантский экран. Все шло нормально. Дракис докладывал, что связь с Таталией установлена.

Глава 5

Западная Таталия, 10-й путь Лун, 987 год н. э.

Локхед что было силы гнал взмыленного коня. У самого от усталости глаза чуть не смыкались. При этом каждый раз ему виделся сожженный и разрушенный Роратон, десятки тысяч убитых и уведенных в плен людей, истребленный отряд графа Огильвиса, его старого знакомого. Но ничего подобного пока не произошло. Корпус преданной республиканской гвардии объехал город с юга и сейчас спешил к старым горам, где последним препятствием для огромной фолийской армии была маленькая группка отчаянных храбрецов, зажатых в узком ущелье. Из разговоров с беженцами проконсул знал, что Огильвис смог мобилизовать несколько сотен вооруженных ополченцев. В городе не прекращалось формирование отрядов самообороны, а сам генерал слыл человеком незаурядного военного таланта и удивительной храбрости.

Из головы не шел и прощальный разговор, вернее, ссора с братом Артуром. Это было очень тяжело для Локхеда, ему приходилось признавать свою собственную недалекость, если не сказать глупость. Ведь именно он выступал в Совете Таталии год назад и доказывал, как им выгодна война с Фолией. Доказывал, что все можно завершить быстро и малой кровью.

На деле все выходило совсем не так. Тогда он выступал по просьбе брата и второго консула Стиллроя, которые предлагали военный путь. Однако Мади не мог простить себе, что так легко согласился и даже сам отчасти поверил в ту простую реальность, которую навязали ему консулы. А его доля ответственности за союз с нойонами?! Он ведь сам этот союз предложил, сам ездил в выжженные земли за хребтом, говорил с Дракисом, этим хладнокровным и безжалостным убийцей.

Разговор, случившийся в Асанне неделю назад, не отпускал его:

— Ты опять меня не слушаешь! — говорил Мади, присаживаясь на край стола в огромной зале консульского дворца, где его брат принимал важных гостей. Артур считал это место своим кабинетом, потому обстановка была почти домашняя. На столе валялись свитки, бумаги, книги в дорогих переплетах и большая карта Таталии, на которой выделялась жирная синяя стрелка, направленная в центр страны с запада. Это было направление движения фолийской армии. С этой линией ничего сделать было невозможно, её нельзя было просто стереть. Это бесило Артура, он понимал, что ошибся, но признавать ошибки не любил и не умел.

— А что ты предлагаешь? — спросил он Мадивьяра. — Послать к ним переговорщиков, попросить мира, пообещать отдать Тайшет? Вывести войска? Ты этого хочешь?

— Нет, я этого не хочу, но можно атаковать силами республиканской гвардии и Драконовыми наездниками!