Благодаря разнообразным терминам, используемым кахунами и присутствующим в гавайском языке, мы можем проследить поочередные этапы процесса исцеления, практикуемого в Хуне. Эти термины, переведенные на основании их корневых значений и наделенные дополнительными символическими значениями, дают нам глубокое понимание теории и практики исцеления и связанных с ним ритуалов.

Первым, подготовительным, шагом в процессе исцеления больного от его физических или умственных недугов или же изменения его будущего к лучшему является ка-ла, т.е. очищение его от чувства вины и других психических факторов, блокирующих пути свободного контакта с Высшим «Я» пациента. Следует перестать обижать ближних, а старые ошибки должны быть исправлены. Духи, стремящиеся отомстить за обиженных, должны прекратить свои атаки, если они до сих пор преследовали виновного. Церемония очищения ка-ла вновь отворяет пути к Высшему «Я».

Когда символическая тропа открыта, и благодаря этому психика человека возвращается в норму, он может формулировать свои молитвенные просьбы. С этой целью следует исполнить три действия и соблюсти три условия: (1) целитель-кахун должен сконцентрировать в себе большое количество жизненной силы; (2) молитва должна быть изложена очень детально и конкретно, после чего необходимо ее три раза повторить, чтобы мыслеформы создали крепкую гроздь и безопасно достигли Высшего «Я», а также (3) необходимо наладить связь с Высшим «Я» и передать ему молитвы на волне жизненной силы, текущей по призрачной нити.

Первое действие — хоо-мана, т.е. выработка маны. В словаре это слово переводится как «прославлять», что совершенно не соответствует заключенному в нем смыслу. Второе действие носит название хоо-ано-ано. Словарь определяет значение этого термина как «торжественный настрой мыслей как при отдании почестей». В то же время, корневой перевод дает ряд очень важных и многое объясняющих значений: (А) создание семян, что символизирует сотворение гроздей мыслеформ молитвы; (Б) создание образа, подобия, отражения, формы — это не что иное, как результат создания мыслеформ молитвы, который заключается в сотворении цельного мысленного образа желаемого; (В) изменение или трансформация определенных явлений, — в этом случае речь идет об изменении существующих нежелательных условий жизни на желаемые и заданные в молитве; (Г) создание чего-то нового, что сделало бы целью молитвы рождение новых обстоятельств, а не изменение уже существующих. Третья составляющая — это обычно окончание молитвы словами: Амана уа ноа. Леле вале акуа ла. Поверхностный перевод этих двух предложений в изложении Трума будет звучать так: «Молитва начала свой путь наверх. Пусть падет дождь благословения». Однако корни слов говорят совершенно о другом и показывают, что Трум изменил последовательность, порядок вещей. Амама значит давать, передавать богам; у а — это дождь, символ жизненной силы или мыслеформ (маленьких капель дождя). А ведь дождь мыслеформ является чем-то, что отдается. Ноа означает окончание церемонии молитвы и переводится как «освобождение» — следовательно, в этом случае его можно перевести как возможность перехода жизненной силы вместе с мыслеформами от низшего к Высшему «Я». Во втором предложении леле означает взлет вверх и символизирует движение молитвы к Высшему «Я». Вале имеет более частное значение, которое невозможно перевести на языки европейцев. Это исполнение чего-либо без необходимости ограничивать себя в средствах. Это также означает существование или состояние, не ограниченное ни временем, ни пространством. Короче говоря, это слово в точности описывает тот факт, что мы, низшие существа, не можем понять методов действия Высшего «Я», направленных на реализацию наших молитвенных просьб. Акуа ла указывает, к кому направляется молитва, а именно к Высшему «Я», живущему в стране символического света. Второстепенное значение этой фразы мы отыщем в словосочетании леле вале, передающем общий смысл просьбы о «возлиянии», т.е. о повторном возвращении мыслеформ к Высшему «Я», что служит знаком, будет ли исполнена молитва.

Кроме молитвы, христианская религия требует веры в ее исполнение. Поищем у кахунов слова, обозначающие «веру», чтобы узнать, что они о ней думали. Таким словом является пау-леле, т.е. «задержка полета вверх». Это описание состояния, при котором человек, исполненный веры и надежды, перестает молиться и ожидает исполнения желаемого.

Состояние человека после исцеления определено как хоо-ла, что означает возобновление обычного спокойного контакта со Светом или Высшим «Я». Подобным словом является хоо-ола, т.е. «давать жизнь». Корень слова о-ла указывает, что жизнь зависит от символического действия (о) соприкосновения с Высшим «Я» (ла). Кахуны не знали понятий «спасение» и «искупление», присущих многим религиям. Для них спасением было обычное, нормальное состояние, в котором человек выработал свободный контакт со своим Высшим «Я» как в физической жизни, так и после смерти, продолжая жить в призрачном теле среди порожденных сновидениями картин известных ему окрестностей и людей.

Если молитвой была просьба о преходящих ценностях, кахуны называли ее ла-ко, что в корневом переводе означает «жить во владениях Света». Они верили, что Высшее «Я» может предоставлять всяческие блага, необходимые для жизни, и давать хорошее самочувствие низшим существам, если они будут с ним находиться в свободном контакте.

Естественно, многие слова и выражения, используемые кахунами, бесследно исчезли. Их нет в словарях полинезийских диалектов. Нет также кахунов, знающих древнюю Тайну в ее полноте.

До сих пор не найдено соответствующего определения хождения по огню, хотя это ритуальное доказательство действенности молитвы, обращенной к Высшему «Я», вот уже на протяжении ста лет является неотъемлемой частью ежедневной жизни гавайцев.

Заметка об эстрадном маге, который использовал истинную магию огня

Как-то я познакомился с эстрадным фокусником, демонстрировавшим аутентичную магию во время своих выступлений. После одного из представлений я разговорился с ним о секретах его искусства. То, как я задавал ему вопросы, убедило его, что я смогу понять его полностью, если он искренне расскажет мне о том, как научился магии и как использовал ее в своей практике. Он родился в Индии в семье белых родителей. Вскоре он остался сиротой и оказался в одиночестве в каком-то захолустном районе. Аборигены, умеющие ходить по огню, приютили его и решили обучить его своему искусству. Он ежедневно усаживался перед маленьким масляным светильником и при свете его пламени старался ощутить присутствие бога. Старшие не раз показывали ему, каким образом следует молиться богу пламени, чтобы стать неуязвимым для огня. Они свободно держали руки над пламенем, не получая никаких ожогов. Когда они были рядом, это также удавалось и мальчику. Через какое-то время он постепенно начал ощущать присутствие какой-то разумной сущности, каким-то образом связанной с пламенем, но остававшейся невидимой и неощутимой другими органами восприятия. Вскоре он научился просить эту сущность защитить его от огня и получал эту защиту. Мальчика не подвергали никаким церемониям очищения, но он соблюдал обязательное условие: не обижать ближних, чтобы потом не стыдиться своих поступков. На протяжении всей жизни он придерживался этих принципов, а когда начал практиковать магию на сцене, ему уже не нужно было молиться о сопротивляемости огню. Когда он касался пламени или раскаленных предметов, просьба о защите автоматически возникала в его психике и всегда удовлетворялась. Тем временем, его жена научилась у японских магов хождению по лестнице, ступенями которой служили остро заточенные мечи. (Об этих японцах мы уже в свое время упоминали. Они катались по разбитому стеклу. На их теле появлялись многочисленные резанные раны, которые после слов, произнесенных мастером церемонии, исчезали без следа.) Прежде чем практиковать магию в своих выступлениях, супруги прошли через церемонию «посвящения»: опытные маги «представили» их Высшим Существам так же, как кахуны представляли своих учеников, стремящихся познать искусство управления погодой.