Ровно в полдень измученный кудесник, приняв, наконец, непростое решение, переместился в полуразрушенный дворец правителя, собираясь попросить Гаувдардиса отдать приказ об общем сборе в центре острова. Преобразившаяся за последние несколько часов обстановка ошеломила его: величественные статуи и колоннады были повалены ударами ядер и их осколков. Повсюду виднелись следы недавних разрушений. Мудрый Гаувдардис, тяжело раненый упавшим фрагментом горящей статуи, лежал, истекая кровью, на бархатной накидке в окружении нескольких слуг. Элиффин тотчас же поспешил к нему. Из рваной раны в боку, не переставая сочилась кровь, вся поврежденная сторона была обожжена зеленым пламенем и теперь издавала такое же слабое свечение, как и ожидавшие на кораблях своего часа прислужники Ладрозара.

В глубокой надежде юноша вынул из жезла силоны, пытаясь помочь раненому, но камни оказались бессильны против неизвестной хворобы. Сам огонь, как и причиняемые им бедствия, имели темную колдовскую природу, с которой неопытный Элиффин не знал, как бороться.

-Ваше Величество...я очень рад был увидеть вас перед кончиной...-прохрипел Гаувдардис, - прошу...прошу вас...принять от меня это...

Немеющей рукой из потайного кармана на груди правитель Ансапиена извлек и протянул Элиффину граненый самоцвет, испускавший бледное бирюзовое сияние.

-Я знаю, что должен был передать его вам раньше, простите, что делаю это лишь сейчас...его мне передал мой отец, а ему - мой дед...нет сомнений: этот дивный камень вам нужнее, чем кому-бы то ни было на этой славной земле, которую, по воле судьбы, я должен нынче покинуть...прощайте, мой добрый друг...

Правитель не дождался ответа от склонившегося над ним Элиффина, едва камень перешел из его леденеющей ладони в руку кудесника, Гаувдардис сомкнул глаза и сделал свой последний вздох.

Окружавшие своего повелителя гламарины, не сдерживая больше слез, горько расплакались. Элиффин получил от Гаувдардиса третий силон, но вместо радости он испытывал лишь горечь тяжкой утраты. Собрав волю в кулак и простившись с правителем гибнущего в ядовито-зеленой огненной пучине Ансапиена, измученный и обессиленный юноша переместился назад на улицы города.

Тем временем адмирал уже успел отдать приказ о высадке на побережье. Тысячи отлично вооруженных воинов, облаченных в кольчуги и доспехи, наводнили северный берег острова. Элиффин обратился ко всем горожанам и отчаянно оборонявшимся воинам с просьбой отступить во дворец. Пока до смерти испуганные гламарины, вместе с беззащитными семьями спешили на юг острова, стремясь, как можно скорее достигнуть ступеней, ведущих в палаты ныне покойного островного государя. Элиффин решил во что бы то ни стало задержать наступавших.

Воплощенный в теле двадцатиоднолетнего юноши мудрый и справедливый, властный и милосердный дух воды теперь подпитывал свою первозданную мощь тремя осколками древнего кристалла. Элиффин действительно ощущал, куда большую силу. Почти без труда ему удалось поднять высокую волну, откатившую не меньше полусотни уже причаливших кораблей от берега. Ледяной град, подобно лавине накрыл сошедших на остров зеленых воинов, а мощный прилив унес за собой в морскую бездну несколько сотен из них. Но в это время подоспели десятки других парусников. Узкий залив, как и все северное побережье, был усеян бросившей якорь флотилией. Тысячи спущенных на воду шлюпок торопились достигнуть скалистого берега острова. Даже обладая тремя силонами, Элиффин не мог в одиночку сдерживать гигантское войско.

Тем не менее он из последних сил старался остановить продвижение нападающих, пользуясь для этого всеми известными ему чарами. Когда же последний из спешивших вверх по ступеням каменной лестницы гламаринов поднялся во дворец, Элиффин переместился к дожидавшейся его толпе. В тот же миг возведенная им подвижная преграда бессильно рухнула, а зеленые воины, доселе огибавшие сплошную стену воды, теперь напрямик бросились вверх по улицам пылающего города.

В главном зале в плотную толпу сбилось несколько тысяч гламаринов, испуганно ожидавших уготованной им страшной участи. Элиффин бегло оглядел собравшихся: среди присутствовавших наверняка не было и трети от жителей некогда густо населенного острова. В однообразном море синих лиц он не увидел Рама.

-Рам! - громко крикнул в толпу маг.

Ответом ему было тревожное перешептывание и установившаяся за ним тишина. Неужели еще один друг пал в этом неравном бою? Каждый новый день приносил лишь новые смерти. Нет, Элиффин должен был немедленно отправиться на его поиски, однако оставлять толпу под пробитым куполом, который в любой момент мог окончательно обрушиться, было также немыслимо.

-Возьмите друг друга за руки! Это обязательно и очень важно! - промолвил Элиффин. Дождавшись, когда толпа перегруппируется задуманным образом, он подал руку одному из стоявших вблизи гламаринов, и вместе со всеми собравшимися растаял в воздухе.

Три силона, подчиненные единой воле, перенесли уцелевших к устью Медлана. Обессиленный Элиффин огромным усилием разлепил глаза. Тысячи гламаринов, потрясенных таким необычным перемещением, осторожно переговариваясь, всматривались в очертания Альбигунда. Тот самый город, в котором должны были обрести приют беженцы из Бартфорта, мог стать временным пристанищем и для уцелевших обитателей островного города. Как встретят несколько тысяч непрошенных гостей Элиффин догадывался с трудом, но где еще можно было сыскать достойное убежище для едва спасшихся от зеленой зари, он не знал.

Молодой кудесник поинтересовался у гламаринов, не видели ли они Рама. Лишь один из стражников сообщил, что столкнулся с лучником, когда тот бежал к побережью по главной улице города. Сколько ни вопрошал толпу Элиффин, никто больше не смог сообщить ему больше ни слова о Раме.

Тем не менее, молодой волшебник не собирался сдаваться. Предложив гламаринам дождаться его в устье реки, Элиффин вновь переместился в пылающий Ансапиен. По городу носились отряды зеленых воинов, поднимающийся сплошной стеной дым щипал глаза, но юный кудесник, не взирая ни на что, спешил твердой походкой вниз от дворца, рассчитывая найти и уберечь от беды потерянного друга.

Среди покинутых дворцов,

Затянутых густым пожаром,

Пылает мудрость праотцов,

Красоты видятся кошмаром.

В дыму и пепле

Ансапиен, еще вчера радостно встречавший утреннюю зарю отблесками на шпилях небесно-голубых мраморных башен, ныне лежал в огненных руинах: догорали прекрасные сады, валились в пылу пожарищ одна за другой мраморные колонны, сохла и трескалась плодородная земля.

Озадаченный поисками пропавшего Рама Элиффин без всякой опаски следовал по главному бульвару. Он внимательно озирался по сторонам, прислушиваясь ко всем звукам, перебиваемым громкими возгласами излучавших мертвенно бледный свет полчищ Ладрозара. Длинная колонна из нескольких сотен воинов огненного флота направилась прямо к нему. Молодой волшебник простер свой жезл, и град ледяных стрел остановил передовой отряд, поспешивший сыскать себе укрытие.

Элиффин медленно побрел дальше, спускаясь все ниже к побережью. Сплошная стена из сотен кораблей почти скрывала от него южное море, безмятежно покоившееся в лучах зеленого солнца. Сколько он ни пытался вслушиваться в треск пожарищ, в возгласы сновавших повсюду отрядов, ему так и не удалось расслышать хоть слабый стон, хоть глухое подобие человеческого окрика. Наконец, центральная улица, спускавшаяся с возвышенности к прекрасному пляжу на севере острова, уперлась в развалины некогда высокого мраморного здания. Несущие колонны, поверженные мощными снарядами, лежали в гигантской куче мусора, пыли и крошки. Под одной из них Элиффин заметил недвижный силуэт. Внезапно, лежавший человек вознес над собой руку, сжимавшую кинжал.

-Ты что сдурел? Не смей! - сердито окликнул его перепуганный Элиффин.

Рука дрогнула и опустилась. Послышался слабый стон. Придавленный тяжелой мраморной колонной человек попытался повернуться на бок, но не смог. Тем временем Элиффин успел подбежать к Раму и отобрать у него кинжал.