В Валахии и Молдавии обширные поместья принадлежат престолу Иерусалимскому. В разные эпохи, преимущественно в период греческих господарей и пребывания патриархов в Константинополе, много земель было подарено князьями и боярами в церковь Гроба Господня. При бедственном состоянии, в котором томились Дунайские княжества в старину, когда турецкое правительство забирало оттуда по произволу пашей и комиссаров все продукты, когда ватаги вооруженных бродяг топтали и грабили эти богатые области, а устья Дуная были закрыты торговле, доходы Иерусалимского престола с имений, ему принадлежащих в княжествах, были ничтожны. Война 1828–29 года открыла новую эру благоденствия и промышленного развития для Дунайских княжеств. Известно, что менее чем в пятнадцать лет удесятерился доход поземельной собственности в обоих княжествах. Святогробский монастырь стал получать значительные суммы с поместий и подворий, которыми он владеет в княжествах, хотя управление этих имуществ пребывает по-прежнему в хаотическом состоянии. Бояре и правительство в обоих княжествах с досадою и завистию смотрят на вывозимые из края суммы. Заметим, что и другие православные престолы и многие монастыри на Востоке, особенно Афонские обители и гора Синайская, на том же основании владеют поместьями в княжествах и что чуть ли не десятая доля поземельной собственности края принадлежит, таким образом, греческой церкви. Но не все эти имущества были подарены или завещаны князьями и боярами. Искони поземельная собственность в княжествах была лучше обеспечена, чем в других областях оттоманских, и потому греческая церковь, лишенная всего своего имущества по завоевании Востока турками, как только могла впоследствии располагать какою-нибудь суммою, старалась приобретать собственность в Валахии и в Молдавии для получения постоянного, хотя бы самого умеренного дохода. Даже частные лица, богатые греки в Константинополе и в провинциях, когда хотели обеспечить постоянное пособие основанной ими церкви в родной стороне, или монастырю, или училищу, или больнице, покупали недвижимое имущество в княжествах.

^{Православный паломник. Рисунок акварелью У. Вильда, 1830-е гг.}

Первым ощутительным плодом суетливых успехов просвещения и вторжения новых нравов в княжества была непомерная роскошь, или, вернее сказать, мотовство самое бестолковое. Молодой боярин, наряженный в парижские моды вместо отцовской шубы и промотавший в Вене или в Париже будущие доходы с заложенного дедовского имения, может ли теперь равнодушно смотреть на часть того имения, записанную на помины дедом или прадедом во Гроб Господень, когда она приносила червонцев двадцать дохода, а ныне откупается она арендатором у Святогробского монаха за 500 червонцев или за 1000? Притязания бояр покрываются личиною благочестивого попечения о местных духовных пользах, о богоугодных заведениях в самом краю, и выражаются жалобами на духовенство, будто бы оно не заботится о приходах и церквах, ему присвоенных, в самих княжествах, на запустение обителей. Нам неизвестно, насколько в этом отношении доводы бояр основательны, особенно по тем имуществам, которые были приписаны греческой церкви под условием, выраженным в дарственной грамоте или в духовном завещании дарителя. Само собою разумеется, что бояре и правительство, которые стремятся к тому, чтобы конфисковать церковное имущество, хотят все подвести под категорию условных приношений. Духовенство с своей стороны силится освободить себя от всякого контроля по управлению. Это спорное дело длится с 1830-х годов, и нельзя еще предвидеть, когда оно кончится.

По вышеизложенным сведениям очевидно, что даже приблизительно нельзя определить доходов Иерусалимского престола с имуществ, преклоненных Святому Гробу. Можно предположить, что в настоящее время доход простирается до полутора миллионов пиастров (около 90 000 руб. серебром) со всех подворий, заведывающих недвижимым имуществом[311]. Доход этот может быть значительно усилен при надлежащем устройстве и хорошем управлении. В самом Иерусалиме более пятидесяти домов принадлежит монастырю, но дохода с них нет; они отводятся для поклонников в случае большого их стечения, или помещаются в них бедные туземные православные семейства.

^{Русский проскинитарий «Описание Иерусалима» с изображением храма Гроба Господня. 1748.}

Доход от поклонников соразмерен их числу, а число их зависит от политических обстоятельств края, от удобств сообщений и пр. Бывает до пяти и до шести тысяч поклонников в год; бывает и ни одного. Средним числом можно определить с 800 поклонников 150 000 пиастров ежегодного дохода. Заметим, что не все поклонники приносят подаяние ко Гробу Господню. Меж ними много бедных, иногда сотни бедных, которые получают безденежно помещение в монастырях, пищу и харчи и милостыню на обратный путь. Главный доход от поклонников состоит в записывании имен их для помин в присутствии собора; причем каждый из них, по мере средств и усердия, приносит свой вклад. Это составляет собственно доход Святогробской казны; затем при посещении монастырей и святых мест каждый поклонник оставляет что-либо монахам, к оным приставленным. Этот частный доход обращается на содержание сих самих поклонений и монастырей. От поклонников и епископы Иерусалимского синода получают также некоторый доход при исповеди, на том основании, что право исповеди поклонников в Иерусалиме предоставлено одним епископам. Этот единственный скудный доход (от 100 до 250 рублей серебром для каждого епископа) доставляет почтенным старцам одежду и обувь; ибо от монастыря и того не получают они, в предупреждение расточительности[312].

Наконец, последняя статья Святогробского дохода — взносы, вклады и приношения добровольные, еще неопределительнее. Мы упоминали уже о чрезвычайных пожертвованиях на возобновление храма после пожара и на уплату долгов. В настоящее время можно предположить до 20 000 руб. серебром в год дохода от сих приношений и от сбора милостыни для Гроба Господня. Две трети сей суммы составляют учрежденный в России благочестивыми заботами правительства нашего кружечный сбор для Гроба Господня.

Итак, все доходы Иерусалимского престола или казны Святогробской простираются до 120 000 руб. серебром. Как ни велика покажется эта сумма, стоит вникнуть в нужды престола, чтобы убедиться в скудости средств палестинской церкви. Но упомянем предварительно о богатстве святых поклонений в настоящее время, в сравнении с тем, что было до 1821 года. Мы имели уже случай говорить, что в пору турецкой опалы около 2000 пудов серебра и до сорока пудов золота было обращено в слитки. В исходе этого зловещего периода ничего уже не оставалось от прежнего богатства и благолепия кругом святых поклонений, за исключением риз, шитых жемчугом, подаренных в прошедшем столетии от грузинских царей, да немногих алмазов, сохраненных патриархом в Константинопольском подворье от старых митр и посохов. Те несметные сокровища, которые, по народным повериям, хранились в тайниках Святогробских, сами собою рушились пред фактами нагрянувших бед и нищеты. Ныне, благодаря отдыху церкви и обстоятельствам, а всего более благочестию русских, постепенно украшающему святыню, можно оценить в 200 000 руб. серебром лампы, подсвечники, оклады, драгоценные камни, ризы и все эти приношения, служащие к благолепию церкви и богослужения во всех поклонениях палестинских. Богатство это, составляющее во всех отношениях существенную необходимость церкви, особенно в Палестине, постепенно умножается стараниями патриарха; хотя монастырь Святогробский вряд ли обеспечен от кризисов, подобных тому, в который не одни лампы, но и святые сосуды и образные оклады были обращены в слитки для сбережения святыни Святогробской от осквернения. Вряд ли обеспечен самый храм от покушений правоверной черни Иерусалима и его окрестностей, которая при всяком политическом волнении расположена ограбить святые поклонения.