Наследование боковых. Выше был объяснен закон Пск. Судн. гр., по которому были допущены к наследованию боковые родственники; и в Московском государстве подобный переворот, очевидно, совершился раньше судебников. В какой постепенности совершалось расширение круга наследующих боковых, уловить, хотя трудно, но возможно. К. Д. Кавелин пытается определить это следующим образом: «Судебник великого князя Ивана Васильевича призывает к наследству не только сыновей и дочерей, но и ближайших боковых родственников, т. е., судя по аналогии, родных братьев и сестер, а Судебник Ивана IV идет еще далее и включает в число законных наследников внуков (?); с тем вместе в круг ближайших боковых родственников, призываемых к наследству, вероятно (?), вошли дяди и тетки, двоюродные братья и сестры, племянники и племянницы. При дальнейшем развитии в том же направлении круг родственников, призываемых к наследованию, должен был все более и более расширяться, а права наследования великого князя стесняться». Но из точных слов Судебников (совершенно одинаковых в обоих памятниках, см. выше) можно вывести только, что наследование боковых тогда, т. е. в 1-й половине XVI в., допущено было лишь для ближнего племени, а под ближним племенем разумеются братья и их нисходящие. Впрочем, указ 1562 г. (Ук. кн. вед. казн., ст. XVIII) определяет понятие ближнего родства теми степенями родства, в которых позволен брак (хотя именно говорит лишь о брате родном, двоюродном и племяннике от родного брата). Этот закон продолжает: «…и ближнего роду… не будет, и та вотчина государя царя и великого князя». Закон 1572 г. еще точнее определяет круг наследования в боковом родстве; задавшись вопросом: «По которое колено отдавать вотчины наследникам?» – он отвечает: «Та вотчина – родным братьям, и детям и внучатам» (от братьев)… «а дале внучат вотчины не отдати роду… та вотчина, тот жеребей взяти на государя», т. е. права наследства не шли дальше 4-й степени родства. – В 1627 г. закон (см. ук. в Ук. кн. пом. пр. IV, 6, в 3-м вып. нашей Хрестоматии, с. 210) сравнял жалованные вотчины с родовыми, между прочим, и в правах наследования и выразил это так: «Те вотчины давати в род того умершего, кого не станет: братьям родным и двоюродным в род, кто кому ближе». И только этим и ограничивается «род».

В 1650 г. состоялось весьма важное узаконение: «…а будет ближе того рода никто не будет… отдавать и дальним того рода родственникам» (П. С. 3., № 33). Новоуказными статьями 1676 г. это дальнее родство определяется, однако, известными степенями: «…дядья и братья двоюродные в другом, в третьем и в 4-м колене»[169]. Поэтому напрасно К. Д. Кавелин говорит: «Круг родства к концу XVII столетия, кажется, ничем более не ограничивался». Безграничное понятие родства есть явление периода империи.

Другой вопрос, касающийся наследования боковых, есть следующий: во всяком ли роде имуществ допускался призыв боковых к наследованию? Прежде всего следует исключить движимое имущество, о котором нет упоминаний в законах (можно думать, что за неимением нисходящих они шли в церковь); в них речь идет постоянно лишь о вотчинах. Но из вотчин законы имеют в виду лишь родовые. В княжеских родовых вотчинах боковое наследование допускалось условно: если «государь пожалует кого» (из родственников). Относительно жалованных вотчин в первоначальном узаконении (1572 г.) было определено, что в наследование идет только та вотчина, о которой в жалованной грамоте именно сказано, что она дается не одному первому приобретателю и его детям, но и роду. Впрочем, при сравнении жалованных вотчин с родовыми, судьба первых совершенно сравнена с судьбой последних и в боковом наследовании. Что же касается купленных вотчин, то о наследовании их боковыми закон молчит до Уложения и точнее до указа 1676 г. Лишь в этих законах состоялось постановление о передаче купленных вотчин, за отсутствием нисходящих, в род мужа (вдовы), но с тем, чтобы наследники боковые уплачивали через поместный приказ в церкви и монастыри по душе умерших по полтине за четверть (что почти равняется покупке их). Следовательно, и тогда право наследования боковых в купленных вотчинах нельзя считать полным.

Порядок наследования боковых был подобен порядку наследования нисходящих, а именно определяется двумя правилами: 1) сестры при братьях не вотчиницы; 2) братья и нисходящие от других братьев имеют равные права на наследование. Но оба эти начала нарушались постоянно при спутанности понятий о системе представления: например, сестры исключают своих племянников от братьев по закону 1676 г., который, впрочем, был отменен в 1677 г. Потом по закону 1676 г. братья исключают своих племянников, но опять закон 1677 г. возвратился к правильному понятию системы представления.

Судьба выморочных имуществ (наследование церкви и государства). Если у наследодателя, не оставившего завещания, нет ни семьи, ни рода (до известной степени), имущество становится выморочным. Русская Правда усваивает эти имущества князю, но завещатели последние в роде уже тогда парализуют этот закон и передают все церкви (Духовная Климента). В московскую эпоху утвердился общий принцип, что выморочные имущества получает церковь. Однако, государство, противившееся (с XVI в.) умножению церковных имуществ, вступило в конкуренцию с церковью; таким образом установился следующий порядок: выморочное имущество получает государство, которое, однако, выплачивает церковным установлениям полную стоимость вотчины. Указ 1562 г. говорит еще неопределенно: «…душу умершего государь велит устроить из своей казны». Уложение (XVII, 45) выражается более точно: «А деньги за них (выморочные вотчины) давати из государевы казны по их душам в монастыри, смотря по строению». Выражением «за них» такая уплата совершенно приравнивается к выкупу. Это не какая-нибудь частица ценности вотчины, а полная цена, изменяющаяся, смотря по устройству вотчины. То же подтверждается другим постановлением Уложения о переходе купленных вотчин (даже купленных у своих родичей) к боковым наследникам (за смертью бездетной вдовы). Это тоже своего рода выморочность: за неимением семьи, на купленные вотчины в сущности нет законных наследников. Вводя новый порядок, т. е. установляя боковое наследование и в этих вотчинах, закон говорит: «Родственникам за ту вотчину против купчей дати деньги по его душе. А будет он в той купленной вотчине, что прибавил вотчинного строения, – и родственникам за то прибылое строение потому же дати деньги по его душе» (Уложение XVII, 8). Смысл этих постановлений окончательно уясняется Котошихиным, который говорит: «У которых людей на купленные вотчины не останется наследия и роду, – и те вотчины возьмут на царя, и отдадут за службы в поместье иным людям; а по смерти его дают деньги за ту вотчину из царской казны, на поминание души, по монастырям и по церквам, чего та вотчина стоила». Хотя Котошихин почему-то говорит только о купленных вотчинах, но Уложение (в приведенном месте) имеет в виду всякие выморочные вотчины. Определения закона подтверждаются актами: в 1632 г. вотчина Ефросинии Колядинской, бездетно умершей, по указу патриарха Филарета, отдана ее свояку – князю Волконскому, но этот последний обязывается отдать за нее деньги по указной оценке – по два рубля за четверть – в Троицкий монастырь (Сборник Муханова, № 140)[170].

Подлежало ли тому же порядку выморочное движимое имущество, остается неизвестным. Но, судя по тому, что государство начало конкурировать с церковью именно в праве на недвижимые имущества (по особому значению их для государства), движимые имущества беспрепятственно наследовала церковь.

Период третий

Право наследства в период империи

Изложенные выше начала наследования в Московском государстве, несомненно, нуждались в упорядочении и точнейшем определении в законе.