– Ты прав, – нахмурился Вольфгер, – как-то я об этом не подумал. Пожалуй, и на реке нам нужна стража, мало ли что?

Гном кивнул:

– Осторожность в этом деле никогда не лишняя. А что у нас сегодня на ужин?

***

Вечером на палубе стало совсем неуютно: от воды тянуло промозглой стынью, берега скрылись в вечерних сумерках, и лодочник начал искать место для ночной стоянки. Вскоре удалось причалить барку к маленькому острову посредине реки. Завели якоря, подняли на палубу и уложили вдоль борта рулевое весло, на рубке зажгли факелы, которые должны были гореть всю ночь, освещая барку.

Путешественники собрались в каюте. Было тепло, тихо и сумрачно. За дощатой перегородкой хрумкали овсом и пофыркивали лошади, под днищем барки перекатывалась вода – течение было довольно сильным.

Спать никому не хотелось, но и разговор тоже не клеился.

Эльфийка задумчиво смотрела на свечу, горевшую в простом подсвечнике на столике, потом неожиданно поднесла ладони к пламени и что-то прошептала. Отец Иона от неожиданности вскрикнул: огонёк отделился от фитиля и остался меж ладоней девушки. Она плавно убрала руки от свечи, и огонёк послушно соскочил с фитиля и затанцевал между пальцев. Алаэтэль опять что-то прошептала, и пламя начало перескакивать с одного пальца на другой, с левой руки на правую, потом через один палец, через два. Движение огонька становилось всё более сложным и причудливым, его танец оставлял в воздухе пламенную дорожку, и вдруг всё кончилось – свеча опять мирно горела на столике, а эльфийка растирала длинные, изящные пальцы. На её лице таяла нежная, задумчивая улыбка.

– Так мы, дети, играли с огоньком, когда я была ещё совсем маленькой. Умение управлять основными стихиями – огнём, водой, воздухом и землёй – приходит к эльфам в раннем детстве, это очень простая магия. Я думала, что забыла эту игру навсегда, оказалось – нет.

– Магия? – переспросил Вольфгер, – а вообще, что такое магия?

– Я не знаю, – пожала плечами Алаэтэль, – ты задал очень сложный вопрос, на него, наверное, не знают ответа и наши мудрецы. Да и зачем тебе знать, что такое магия? Она существует, ей можно пользоваться, и это главное. Проникновение в тайны природы вообще никогда добром не кончалось. Если есть выбор между знанием и незнанием, эльфы всегда выберут незнание.

Увидев разочарованное лицо Вольфгера, эльфийка улыбнулась ему, как капризному ребёнку:

– Прости, я всё время забываю, что нахожусь не у себя дома, ни один эльф не задал бы такой вопрос…. Ну, хорошо. Магия – это есть некая субстанция, которой пронизано всё сущее. Для магии нет вещественных преград. Магия – везде. Чтобы ей воспользоваться, нужно просто зачерпнуть её столько, сколько сможешь, и направить в цель. Мастерство мага, его мощь – в умении зачерпнуть и придать этой субстанции нужную форму. Если зачерпнуть слишком жадно, магия сожжёт, уничтожит. Магия – благо, но и опасность. Каждый маг должен знать пределы своих способностей, иначе – смерть, развоплощение, а то и что-нибудь похуже. У всех разумных существ магия немного своя – у эльфов, у людей, у гномов, у гоблинов. Но все пользуются одной и той же субстанцией, незримо разлитой в мире. У кого-то способности врождённые, и их можно развить длительными, упорными и тяжёлыми тренировками, кто-то вовсе лишён дара магии, а бывают существа, состоящие, как бы сказать, из одной магии. Их вещественная оболочка – только видимость.

– Скажи, Алаэтэль, а я бы мог стать магом? – спросил Вольфгер.

– Ты – мог бы, – ответила эльфийка. – У некоторых людей есть зачатки магических способностей, ты из их числа. Но этот дар нужно развивать с раннего детства, боюсь, тебе уже поздно…. Вообще, все присутствующие здесь обладают магическими способностями, но никого из вас я не могу назвать магом, даже тебя, уважаемая Ута, прости меня за эти слова.

– Ну, какая я магичка, – махнула рукой девушка, – так, ведьма деревенская …. Ничего толком не умею. Но вот интересно, чья это магия свела в таком странном месте людей, гнома, оборотня и эльфийку? Не верю я, что это случайность. А если это не случайность, то что нас ждёт в будущем?

– Я могла бы раскинуть руны, – сказала эльфийка, но не здесь: вода – плохое место для гадания. Потерпи до Виттенберга.

– А мне вода не помеха, могу и погадать. Меня, например, ждёт дежурство до полуночи, – усмехнулся Вольфгер, – а потом судьба отвернётся от Карла. Так что ложитесь-ка вы лучше спать, чародеи-недоучки.

***

Усталость длинного и хлопотного дня взяла своё, и скоро в маленькой каюте все спали. Похрапывал гном, тихонько стонал отец Иона, прижимая к себе Евангелие, девушки спали, с трудом уместившись на узкой лежанке и накрывшись двумя плащами.

Вольфгер несколько раз выходил на палубу, всё было тихо, лодочник с сыновьями ушли в свой закуток в носу барки. Над Эльбой поднимался слоистый туман, холодный, липкий и сырой. Вольфгер зябко поёжился, плотнее завернулся в плащ и вернулся в каюту. Он уселся у двери, прислонился к косяку и, кажется, задремал.

Разбудило его смутное ощущение беспокойства. Барон прислушался. На палубе слышалось какое-то мокрое шлёпанье и сопение, за перегородкой забеспокоились кони. «А ведь лошади гораздо лучше людей чувствуют присутствие нечистой силы, – подумал он, – значит, наверху происходит что-то не то».

Он осторожно, чтобы не шуметь, встал и вышел из каюты.

Сначала в клочьях тумана он не заметил ничего необычного, но потом, услышав тяжёлый шлепок, резко повернулся и увидел, как какая-то тяжёлая и блестящая туша, напоминающая огромного слизняка, перетекла через планширь и плюхнулась на палубу. Теперь Вольфгер разглядел, что несколько слизней уже были на барке и ползли к каюте, а через борт лезли всё новые и новые твари.

Барон выхватил меч и с размаху полоснул по ближайшей туше. Она, не издав ни звука, распалась на две части почти без сопротивления, как будто в ней не было костей. Он развалил вторую тварь, и третью… и вдруг понял, что его окружают, слизней было слишком много, и они не боялись смерти. Ближайшая тварь распахнула зубастую пасть и хрипло забулькала.

В общем-то, не ожидая ответа, Вольфгер крикнул:

– Кто вы такие? Что вам надо?

И неожиданно услышал, как кто-то из слизней выдохнул:

– Эльф-ф-ф-хм-ф… Н-а-а-а-м-х-м-ф…

– Карл!!! – заорал Вольфгер, – тревога! На барку напали, на помощь!

Из каюты выскочил оборотень, сжимая в руках секиру. Он был босиком, в штанах и нательной рубахе. Громадный, неистовый, он набросился на странных существ и принялся их кромсать. Секира влетала и с чавканьем врезалась в тела гигантских слизней, разбрызгивая тёмную, едко пахнущую жидкость, видимо, заменявшую им кровь.

Внезапно Карл сквозь зубы ругнулся.

– Ты ранен? – крикнул ему Вольфгер.

– Да нет, но эти твари ядовитые, они жгутся, как крапивой, только сильнее, а я без сапог!

– Так иди, оденься, я сдержу их!

– Нет! Их слишком много, потом! – выдохнул Карл, в очередной раз опуская секиру.

На палубу из каюты шариком выкатился Рупрехт. Гном поднял свой пистолет и четырежды выстрелил. Полыхнуло огнём, маленькую фигурку заволокло дымом. Однако выстрелы на слизняков, казалось, не оказали никакого действия – пули без особого вреда проходили через их студенистые тела. Гном отбросил пистолет и выхватил кинжал.

– Куда?!! – заорал Вольфгер, – гном, а ну, назад! Сожрут!!!

Рупрехт и сам понял, что этот противник ему не по зубам и отступил.

– Позову лодочника! – крикнул он.

– Лучше не лезь на нос! – ответил ему Вольфгер, разрубая очередную тварь. – Не вылезут они, только сам пропадёшь! Лучше прикрой каюту!

Из каюты, зябко запахивая одежду, показалась Ута. Увидев нападающих, она ойкнула и отшатнулась. Вдруг её взяли за плечи и отодвинули в сторону. Эльфийка решительно шагнула на палубу и без малейших колебаний погрузила левую руку в пламя факела, а правой сделала странный знак. Огонь мгновенно изменил цвет, став изумрудно-зелёным. Девушка выдернула факел из скобы, зачерпнула пламени в горсть и швырнула на палубу. Потом ещё и ещё. Зелёное пламя стремительно растекалось по доскам, бортам, разбросанным вещам, не причиняя им ни малейшего вреда, но попав на тело слизня, оно яростно вспыхивало и обращало его в кучку пепла.