По теории Ибн Халдуна, эволюция сословной монархии обычно связана с разложением военного сословия, распадом изначальных родоплеменных связей и утратой кочевниками присущих им воинских качеств. Цари, в процессе социального синтеза перенимавшие традиции древних монархов, старались удержать систему служебных наделов в рамках государственного института. При первых персидских царях эта система жестко контролировалась: все наделы, земли крестьян, и причитавшиеся повинности были расписаны в кадастрах[671]. Военная дисциплина поддерживалась на высоком уровне, и попытки уклонения от службы пресекались подчас жестокими методами[672]. Дарий I и Ксеркс требовали беспрекословного повиновения даже от знатных персов и подобно ассирийским царям назначали на высокие посты рабов-евнухов. В 460-х гг. Ксеркс удалил из дворца несколько десятков знатных вельмож, в ответ знать организовала заговор, и Ксеркс был убит. Убийство Ксеркса, так же как убийство Астиага, было проявлением традиционалистской реакции, знать продолжала бороться за свои старинные права. Персы еще не имели устоявшихся традиций престолонаследия, после убийства царя началась война между его сыновьями, завершившаяся победой Артаксеркса I (464-423 гг. до н. э.) и истреблением всех братьев победителя. После смерти Артаксеркса I последовала новая междоусобица, царь Ксеркс II был убит знатью, которая посадила на престол Дария II (423-405 гг. до н. э.). Усобицы подорвали престиж царской власти, при Дарии II начались мятежи сатрапов, восстал и завоевал независимость Египет[673].

Экономическое развитие Персидской империи проходило под знаком нового демографического цикла, начавшегося после катастрофы 480-х гг. С 470-х гг. началось восстановление экономики и освоение ранее заброшенных земель. Земли было много, и она стоила дешево[674]. Постепенно оживали города Вавилонии, некоторые из них сохранили свое самоуправление и храмовое хозяйство[675]. К 440-м гг. относится строительство крепостных стен и восстановление Иерусалима[676]. В правление Ксеркса начались обширные строительные работы в Персеполе, новой столице Персидской империи[677]. Для оценки уровня жизни в этот период имеются лишь немногие данные. Известно, что при Ксерксе было значительно увеличено довольствие «курташ», в документах, относящихся к 467-466 гг. до н. э., сказано, что работникам выдавали серебро и продукты на 7-9 сиклей в месяц[678]. Возросла и оплата вольнонаемных работников, в 544 г. землекоп получал 2,5 сикля в месяц, а в 480 г. – 9 сиклей[679]. В одном документе 447 г. упоминается наемная плата работника в 7 сиклей в месяц[680]. В 466 г.

1 кур ячменя стоил 9 сиклей[681], следовательно, оплата в 7-9 сиклей в месяц при 25 рабочих днях даже без учета хозяйских харчей эквивалентна 4,5–5,7 кг зерна в день – достаточно высокий уровень платы, характерный для периода восстановления. О восстановлении экономики говорит также увеличение числа деловых документов: от правления Ксеркса их дошло лишь 56, а от правления Дария II – около четырехсот[682]. Ксенофонт, побывавший в Вавилонии в 401 г., описывает ее как богатую и процветающую страну[683]. В Вавилоне велось значительное строительство, был построен царский дворец, «Ападана». Вместе с тем к правлению Дария II относятся сведения о развитии ростовщичества и обнищании трудового населения; известен случай, когда персидский налоговый инспектор обвинил банкирский дом Мурашу в разорении нескольких деревень[684].

Относительно уровня хлебных цен во второй половине V в. до н. э. в источниках имеются лишь редкие и противоречивые упоминания. Однако достаточно многочисленные сведения для 385-367 гг. до н. э. дают среднюю цену в 6,6 сикля за кур, а для 347–323 гг. до н. э. – 4,4 сикля за кур[685]. В целом складывается впечатление, что в 470–330 гг. до н. э. цены не только не росли, но, наоборот, снижались; такая же тенденция прослеживается в ценах на другие товары. Однако для оценки уровня жизни необходимы также данные о заработной плате, а таких данных не имеется. Некоторое представление о цене труда дают цены на рабов; по сведениям И. Олснера, в указанный период цены на рабов упали в несколько раз: с 1-2 мин до 1/6 – 1/4 мины серебра[686]. Падение цен было вызвано, по-видимому, повышением стоимости серебра, которое изымалось в виде налогов и накапливалось в царской сокровищнице; о нехватке монеты говорят многие источники того времени[687]. Однако в то время как цена на труд в 464–370 гг. до н. э. упала примерно в четыре раза, цена на зерно уменьшилась в 1,3-1,4 раза – это значит, что реальная оплата стала намного меньше, чем столетие назад.

Социально-экономическое развитие обширной персидской державы зависело не только от положения в Вавилонии, но и от обстановки в других провинциях. С этой точки зрения представляют интерес сведения о ситуации в Иудее. Как известно, Иудея была разорена войсками Навуходоносора, который вывел часть уцелевшего населения в Вавилонию. Кир позволил пленникам вернуться на родину; после их возвращения была проведена перепись, согласно которой число членов иудейской общины составило 42 тыс. человек[688]. К 430-м гг. община увеличилась до 150 тыс. человек и появились признаки перенаселения. «Поля свои, и виноградники свои, и домы свои мы закладываем, чтобы достать хлеба от голода», – говорили иудеи областеначальнику Неемии[689]. Чтобы погасить волнения, Неемия провел социальную реформу, напоминавшую «освобождение» времен Хаммурапи: он отменил долги и вернул беднякам их земли и имущество[690]. Возможно, что такого рода реформы проводились и в других областях Персидской империи: в конце V в. резко уменьшается количество деловых документов в Вавилонии – это может свидетельствовать о прекращении деятельности местных ростовщиков[691].

Начавшееся Сжатие сказалось на положении персидского военного сословия. Наделы воинов дробились между наследниками и уменьшались в размерах. Ко времени Дария II некоторые из держателей жили на 1/15 доле первоначального поместья; часто в одном поместье сидело несколько воинов, не имевших даже меча. Многие воины были обременены долгами, и все их доходы поступали ростовщикам; в других случаях воинские наделы продавались под видом усыновления[692]. Таким образом, служебные наделы «приватизировались» и постепенно становились частной собственностью; сословная монархия разлагалась и превращалось в слабую феодальную монархию со значительным развитием частнособственнических отношений.

В то время как наделы простых воинов становились добычей ростовщиков, обширные поместья знати превращались в частные рабовладельческие хозяйства. Владельцы поместий, обязанные приводить отряды солдат, старались избавиться от этой повинности: они нанимали, кого подешевле, или выставляли в качестве воинов своих домашних слуг. Привыкнув к мирной жизни, персы в соответствии с теорией Ибн Халдуна постепенно утрачивали боевые качества своих предков. «Персы теперь стали гораздо изнеженнее, чем при Кире, – писал Ксенофонт. – Ведь тогда они еще придерживались персидской системы воспитания и умеренности, хотя и восприняли одежду и роскошь у мидян. Ныне же они с равнодушием смотрят на исчезновение прежней выносливости, зато воспринятую у мидян изнеженность сохраняют всеми силами»[693]. Символом изнеженности и богатства персидской знати стали знаменитые «парадизы» – загородные дворцы, окруженные садами и парками[694].