Кир стал царем Персии, Мидии и «других стран», но у греков и египтян его, так же как Астиага, называли «царем мидян»[658]. В 530-х гг. Кир завоевал Вавилонию, Сирию и Лидийское царство в Малой Азии; в 525 г. сын Кира Камбиз овладел Египтом. Персы стали хозяевами огромной мировой державы, охватившей весь Ближний Восток. Однако власть завоевателей, по крайней мере вначале, была непрочной – после смерти Камбиза, а затем после смерти Дария (522-486 гг. до н. э.) покоренные народы поднимали восстания и персам приходилось снова и снова утверждать свою власть над Востоком. Подавление восстаний в 480-х гг. сопровождалось массовым истреблением непокорного населения и привело к демографической катастрофе. После восстания были проведены широкомасштабные конфискации земли, это привело к значительной перестройке социальных отношений. Конфискованные земли были поделены между персидской знатью и воинами, знатные персы, сатрапы и областеначальники получили в наследственное владение обширные поместья, они построили укрепленные усадьбы-замки и устроились в них вместе со своими родовичами[659]. Персы не платили налогов, но были обязаны военной службой – они составляли военное сословие нового государства. «Детей с пяти– и до двадцатилетнего возраста они обучают только трем вещам: верховой езде, стрельбе из лука и правдивости», – писал Геродот о персах[660]. Знать, получившая поместья, была обязана содержать отряды из родовичей и наемников, ежегодно устраивались военные смотры, на которых проверялся списочный состав и снаряжение отрядов, знатные являлись на смотры на конях и в панцирях, простые воины выступали в качестве конных и пеших лучников[661].

Помимо обширных поместий знати существовали и мелкие поместья-наделы незнатных воинов, надел лучника-пехотинца назывался «наделом лука» и в среднем составлял около 25 га (вдвое больше, чем в Вавилонии при Хаммурапи), надел всадника назывался «наделом лошади» и был примерно втрое больше, чем надел пехотинца. Получивший поместье воин должен был являться в войско с предписанным ему вооружением; находясь в армии, он получал жалованье серебром и натурой. При выходе в отставку поместья, по-видимому, урезались в размерах, в некоторых случаях они могли наследоваться – если сын брался служить вместо отца, продажи были запрещены[662].

Земли поместий обрабатывали рабы, «гарда», они происходили из числа пригнанных из походов пленных или из порабощенного местного населения, их метили клеймом хозяина[663]. В Вавилонии, где было конфисковано много храмовых земель, эти земли передавались персам, по-видимому, вместе с храмовыми работниками, «иккару», во всяком случае, часть «иккару» оказалась в руках частных лиц. Обычно персы не желали сами заниматься организацией хозяйства, и так же как храмы в прежние времена, сдавали свои земли вместе с «икарру» в аренду местным финансовым компаниям, в частности, банкирскому дому Мурашу[664]. Агенты дома Мурашу должны были организовать обработку земли работниками-«иккару», причем «иккару», как и прежде, работали в составе отрядов и использовали большие плуги[665].

Поместья воинов, государственные и частные хозяйства представляли собой три формы социальной организации, которые в различных пропорциях встречаются во всех традиционных обществах. Система служебных держаний (или поместий) была известна в Вавилонии и в Ассирии; она была государственным институтом и, будучи жестко контролируемой могущественными царями, не оказывала существенного влияния на развитие общества. Характер социальных процессов определялся развитием частного сектора и механизмом демографического цикла. В V – IV вв. до н. э. положение изменилось, в ход развития вмешались могущественные внешние силы: пришедшие из Великой степи завоеватели создали новое общество, разделенное на сословия победителей и побежденных. Победители превратились в военное сословие нового общества и использовали старинную систему служебных держаний не только для организации военной службы, но и для эксплуатации покоренного населения. Фактически в Персии мы впервые можем наблюдать классическую поместную систему: наделение воинов-кавалеристов небольшими поместьями на условиях службы. Эта система Ахеменидов позже, при Сасанидах и арабах, превратилась в систему икты, а в Европе была известна как бенефиций и фьеф.

С другой стороны, Персия унаследовала от Ассирии элементы правильной бюрократической организации. Военные власти были отделены от гражданских, существовала достаточно четкая иерархия чиновников, строгая письменная отчетность, ревизорская служба и тайная политическая полиция («глаза» и «уши» царя). На главных дорогах имелись почтовые станции и склады продовольствия для войск. Писцовые школы продолжали готовить чиновников, которые в качестве платы за службу получали продуктовые пайки или небольшие поместья[666]. Чиновники проводили земельные кадастры, пахотная земля была измерена и классифицирована по качеству, и на основе среднего урожая за несколько лет был установлен постоянный налог в серебре и натурой (преимущественно зерном), в некоторых источниках этот налог называют «десятиной». Накопление ценностей позволило персидским царям начать выпуск, по-видимому, первой в истории золотой монеты, «дарика». Характерно, что царь Дарий изображен на этой монете стреляющим из лука – лук входил в число царских инсигний[667].

Как и в Ассирии, в Персии существовал обширный государственный сектор экономики. Государство проводило значительные ирригационные работы, и в частности, была построена разветвленная система кяризов. Царю принадлежали огромные площади пахотных земель, их обрабатывали пригнанные из завоеванных стран пленные, «курташ» или «гарда»; так же как «икарру», они жили семьями, работали в составе «рабочих отрядов» и получали пайки. В 509–495 гг. до н. э. эти пайки были вдвое меньше, чем пайки «икарру» в 540-х гг.: мужчины получали 1 литр ячменя в день, женщины – немного меньше[668]. Бюрократия и госсектор придавали силу царской власти, которая долгое время успешно противостояла произволу знати и сепаратизму сатрапов.

Военная организация и тактика мидян и персов сочетала традиции скифов и ассирийцев. Конница была вооружена по скифскому образцу: это были преимущественно легковооруженные конные лучники, использовавшие скифскую тактику обстрела на расстоянии и уклонения от ближнего боя. Существенно, что значительную часть конницы составляли наемные саки – кочевники, не уступавшие скифам в искусстве наездников. Помимо конницы имелась многочисленная пехота, вооруженная и организованная по-ассирийски, она состояла в основном из лучников, не имевших защитного вооружения. Луки мидийских и персидских пехотинцев были больше скифских, они имели примерно один метр в длину; дальность эффективного выстрела составляла около 110 м[669]. Как у ассирийцев, лучники располагались в первой линии за большими щитами (но специальных щитоносцев теперь не было); за лучниками стояли воины с короткими мечами, однако панцири имели лишь немногие из них. Тяжелую пехоту в основном представлял «царский полк» «бессмертных», являвшийся особой, регулярной, частью персидской армии. В случае необходимости помимо профессиональных воинов, имевших поместья, к военным действиям могли привлекаться ополченцы из числа покоренных персами народов – это свидетельствует о сохранении существовавшей в ассирийские времена всеобщей воинской повинности. Однако крестьянские ополчения не могли сравниться с профессиональными воинами, и их собирали редко[670].