Процесс социального синтеза проявлялся прежде всего в мусульманизации монгольской знати. Первым из монгольских правителей Ирана принял ислам правивший в 1282-1284 гг. Токудар-хан. Последствием этого шага было обращение Токудара к жителям Багдада с обещанием покровительства мусульманам. Однако покровительство побежденным и попытки остановить грабежи кочевников сразу же вызвали традиционалистскую реакцию и мятеж кочевой знати, Токудар был свергнут и убит. Везир Аргун-хана (1284-1291 гг.) Са’д-ад-доулэ запретил монголам бесконтрольно требовать от населения продовольствие и фураж – он также был убит знатью. Другой везир, Садр-ад-дин, в правление Кейхату-хана (1291-1295 гг) пытался выйти из финансового кризиса с помощью заимствованных из Китая бумажных денег – эта реформа не могла решить социальных проблем и, естественно, закончилась неудачей[1808].

Тем не менее процесс социального синтеза набирал силу, кочевники постепенно перенимали местные культурные традиции, к концу XIII в. ислам был принят многими монгольскими эмирами. В 1295 г. мусульманская группировка посадила на трон 24-летнего сына Аргуна, Газан-хана; везиром Газан-хана стал известный врач и финансист Рашид ад-дин. Рашид ад-дин впоследствии стал знаменит как один из крупнейших историков и теоретиков исламского государства, подобно Низам ал-мульку он видел основу государственности в справедливых отношениях между сословиями. «Основа управления есть справедливость, – подчеркивал Рашид ад-дин, – ибо, как говорят, доход государства бывает от войска – нет дохода султана, кроме как от войска, а войско можно собрать благодаря налогу – нет войска без налога, а налог получают от райата – нет налога, кроме как от райата, а райата можно сохранить благодаря справедливости – нет райата, если нет справедливости»[1809].

Следуя советам Рашид ад-дина, Газан-хан провел серию реформ, направленных на прекращение произвола кочевников, уничтожение злоупотреблений откупщиков налогов, на восстановление хозяйства и облегчение положения крестьян. Был проведен земельный кадастр и установлены точные размеры податей для каждого крестьянского хозяйства, податные росписи деревень были вырезаны на медных досках и укреплялись на стенах мечетей, сборщикам категорически запрещалось брать с крестьян больше, чем указано в ведомостях. Практика выдачи бератов была отменена, и отныне все собранные налоги отправлялись в казну; был налажен строгий учет и контроль, так что средств стало поступать вдвое больше, чем прежде числилось в ведомостях, но не поступало. Была отменена повинность по содержанию ямских станций, снижены размеры «тамги»[1810]. Принимались меры по прекращению грабежей кочевниками мирного населения, после отмены постойной повинности «дом, который раньше стоил сто динаров, не отдавали и за тысячу динаров»[1811]. Было запрещено противное мусульманскому праву ростовщичество; нуждающимся крестьянам выдавали семенное зерно, предоставляли рабочий скот и домашнюю птицу[1812]. «Снова образовался семенной запас, райатам достается в два раза больше дохода, и они окрепли, – свидетельствует Рашид ад-дин. – Распространилось благосостояние, и объявилась дешевизна»[1813].

Газан-хан и Рашид ад-дин организовали обширные работы по восстановлению ирригационной системы. Было проведено несколько крупных каналов; «Верхний Газанов канал» позволил оросить земли, которые давали 100 тыс. тагаров (около 30 тыс. тонн) зерна. Канал, проложенный в окрестностях Диабекира, имел длину 160 км, на его строительстве было занято 20 тыс. человек, после прокладки канала на его берегах было основано 14 селений[1814]. В городах также велось значительное строительство, новые столицы ханов, Тебриз и Султанийэ, украсились многочисленными дворцами и мечетями. Рашид ад-дин построил в Тебризе большой квартал, где было 30 тыс. домов, 24 караван-сарая, множество ремесленных мастерских. Стена, возведенная вокруг города, имела длину 24 км – судя по занимаемой площади, Тебриз был одним из крупнейших городов Средневековья[1815]. «В настоящее время во всех владениях люди заняты приведением земель в цветущее состояние», – писал Рашид ад-дин[1816].

Великий историк не удержался от преувеличений при описании результатов своих реформ. Конечно, положение крестьян стало намного лучше, но налоги оставались тяжелыми. Основной налог, харадж, составлял до 60% урожая – больше, чем в период после арабского завоевания. Сохранялось введенное ранее прикрепление крестьян к земле. Крестьянский надел назывался «джуфтом», «плужным участком», и составлял в среднем 6-7 га. Для вспашки использовались большие плуги, в которые зачастую запрягали две-три пары быков; как в древнем Двуречье такие плуги обслуживались артелью из трех-четырех человек. Одной семье было не под силу содержать такую запряжку, поэтому крестьяне объединялись в маленькие кооперативы из 6-7 семей и вели хозяйство совместно[1817].

Масштабы разрушений во время монгольского нашествия были столь велики, что для восстановления экономики требовались столетия. Рашид ад-дин добился значительных успехов, но ему и его преемникам удалось только отчасти восстановить разрушенное. Хамдаллах Казвини, путешествовавший по Ирану около 1340 г., писал, что в окрестностях Рея имеется 360 селений, изобилие дешевой пшеницы, но сам город еще лежит в развалинах, такая же ситуация в окрестностях Туршиза и т. д. Особенно тяжелым оставалось положение в Ираке; по словам Казвини, эта некогда цветущая область представляла собой по большей части пустыню; сбор налогов был в десять раз меньше, чем до катастрофы[1818]. Несмотря на старания Рашид ад-дина, общие доходы огромного государства Хулагуидов составляли лишь 21 млн «ильханских» динаров – в полтора раза меньше, чем прежде собирали с одного Ирака. Денежное обращение так и не было восстановлено, жалованье служилым людям выплачивалось по большей части продуктами. Ремесло находилось в упадке, во времена завоевания ремесленники были обращены монголами в рабов, они работали в больших государственных мастерских «карханэ» и производили товары для двора и армии[1819].

Среди реформ, проведенных Рашид ад-дином и Газан-ханом, особое место занимает решение о раздаче икт всем воинам, числившимся в диване войска. До этого монгольские и тюркские воины получали лишь нерегулярные выдачи и при перекочевках систематически грабили крестьян. Газан-хан считал, что «лучше нам те области из наших владений, по которым расположены пути следования войск и их летние и зимние пастбища и где они постоянно бесчинствуют… целиком отдать в икты войскам»[1820]. Эмирам тысяч были выделены земли, которые они по жеребьевке должны были распределить между своими сотниками, а те – между рядовыми воинами. «У военных над райатами нет власти выше, как только заставлять их возделывать землю их деревень и получать с них исправно установленные диваном налог и подати, – гласил указ Газан-хана. – Пусть воины не занимают райатов иной работой, кроме того, что каждый возделывает землю на своем месте… Если военные люди будут требовать налог, купчур и прочее сверх подробно перечисленного в податных росписях, то пусть ариз[1821] этого не допускает»[1822]. Икты могли быть отняты в случае, если воин совершил какой-нибудь проступок, после смерти воина его преемником становился один из его сыновей[1823].