Внезапно полковник повернулся к ней.

— Фрейлейн Оксана, я прошу вас, встаньте рядом.

Оксана не шевельнулась. Носке крепко схватил ее за руку, с силой притянул к сосне, сказал примирительно:

— Я прошу вас, будьте со мной. Как вы считаете, что происходит на острове?

Оксана пожала плечами.

— Не знаю, господин полковник, все так неожиданно, так загадочно.

Она взглянула на Носке, подумала злорадно: «А вы, оказывается, побаиваетесь, господин полковник!»

Носке наклонился к Оксане и попросил ее передать партизанам, что на раздумье им дается ровно три минуты, после чего будет открыт огонь.

— Братья партизаны! — громко крикнула Оксана и шагнула вперед. — Вы видите этого вояку? Он вам дает три минуты. А ну, покажите, на что вы способны!

Однако и на этот раз из леса отклика не было. Складывалось впечатление, что просто смельчакам требовались автоматы, они их достали и покинули остров.

«Вот тебе и партизаны!» — Настроение у Оксаны упало, на душе стало горько.

«Как же так, — думала она, — убили часового, захватили оружие и убежали? Надо же было взять его живым или мертвым!»

И вдруг из-за деревьев, слегка переваливаясь на слабеньких ножках, вышла совсем маленькая девочка. Все остолбенели.

Оксана зажмурилась: уж не снится ли ей все это? Девочка? Откуда? И одна-одинешенька. Кто-то послал ее сюда или сама заблудилась?.. Оксана терялась в догадках. Между тем девчушка направилась прямо к ней, позвала радостно:

— Ма-ма!

Девочка споткнулась, упала и тут же стала поспешно подниматься.

— Ма-ма! — опять закричала она и потянулась к Оксане.

Та не выдержала, рванулась к ребенку. Но полковник схватил ее руку.

— Фрейлейн Оксана, ни с места! Это провокация. Неужели не видите? Ни с места!

Девочка с трудом поднялась и заковыляла к Оксане, что-то лепеча.

— Боже мой! Откуда же эта малышка? — Оксана попыталась высвободиться из цепких рук Носке.

— Стойте! Стрелять буду! — Полковник направил пистолет на девочку.

Он был почти уверен, что у нее спрятана бомба, — верный способ взорвать их всех. Вдруг, будто не слышала, Оксана резко оттолкнула полковника, подхватила ребенка на руки, прижала к себе. Девочка была босая, в линялом платьице, личико заплаканное, грязное.

— Не бойся, я с тобой… — тихо говорила Оксана. — Мы найдем маму, не бойся…

— Фрейлейн Оксана! — не выдержал полковник. — Что за шутки? Разве вы не понимаете, что ребенок партизанский? Оставьте его!

— И не подумаю! При чем тут партизаны! Это сиротка… Посмотрите, какая она, — кожа да кости, легкая, как перышко. Ее накормить надо!

Оксана хотела подойти к столу, где лежали остатки вчерашнего ужина. Но полковник с силой вырвал девочку из ее рук.

— Вы не выполняете мои приказы, фрейлейн! Я вас расстреляю! Ефрейтор Купце! Привяжите ребенка к дереву. Это партизанский заложник!

Кунце крепко привязал девочку к сосне. Та зашлась в плаче.

Оксана хотела подбежать к ребенку, хоть как-то успокоить, но ефрейтор крепко держал ее за плечи.

— Ты не человек, Кунце. Пу-сти… Бог вам этого не простит! Увидишь — не простит…

Оксана недоумевала: «Где же партизаны? Почему молчат? Неужели не видят всего этого?..»

За спиной, в нескольких шагах, потрескивал костер. Бирюзовой голубизной сияло небо над поляной. Щебетали птицы.

Ни подозрительных звуков, ни выстрелов. Только плач испуганного ребенка.

Фашисты понемногу успокоились. Прошло еще несколько минут, партизаны не появлялись. Даже девочка, утомившись, замолчала.

Немцы приободрились. Полковник позвал к себе обер-лейтенанта. О чем-то посовещавшись с ним, подошел к Оксане, оттолкнул солдата.

— Фрейлейн, понимаю, вы женщина, вам больно и тяжело видеть все это, но с девочкой ничего плохого не случится. Ее послал нам сам господь бог. Я вас попрошу, фрейлейн, об одной услуге.

— Я вас слушаю, господин полковник.

— Дадим вам всего лишь маленькое задание. Не теряя времени, идите по просеке, — он показал рукой, — до озера. Проверьте, на месте ли лодка. Если на месте — начнем срочную эвакуацию. Спасем заодно и несчастное дитя. Только побыстрее!

Оксана не двигалась. Полковник не спускал с нее угрюмого взгляда. Помедлив, девушка направилась к просеке.

— Вам дается пять минут! — крикнул ей вдогонку Носке. — Вас ждет малютка!

Весь этот день три взвода отряда Дмитрия Дукоры вели бой с вражеским батальоном. Фашисты каким-то образом разведали, что между двумя возвышенностями к северу от Буян-озера, среди болотной топи, есть широкая полоса, по которой могут пройти даже танки.

С самого утра на этом участке началась усиленная проба сил. Сначала фашисты пустили пехоту. Предполагалось, что солдаты смогут снять разрозненные партизанские посты, взять под свой контроль болото и определить проходимые места для танков. Фашистские машины, тщательно замаскированные ветками, уже занимали исходные позиции перед самым болотом.

Но, пристально присмотревшись, с партизанской стороны можно было увидеть темно-зеленые башни с грозно нацеленными пушками. Перед тем как выступить пехоте, немцы обстреляли партизанские позиции.

Партизанские дозоры, расположившиеся и на маленьких островках посреди топи, и в рощицах и лозняках, прикрывали этот участок, как могли, и пока обошлись почти без потерь.

Связной охранной группы донес Дукоре о сложившейся обстановке и попросил подкрепления. Через час к Зеленой луже, как назывался этот участок зоны, прибыли три взвода вместе с командирами.

Фашисты за это время успели занять несколько островков на болоте, укрепили их, чтобы отсюда продолжать наступление. Партизаны видели, как несколько гитлеровцев, вооружившись длинными шестами, пробирались по болоту, обозначая путь для прохода танков.

Прибытие подкрепления окрылило партизан. Дукора с командирами взводов провел рекогносцировку местности, определил, кто в каком секторе будет действовать. Наметил оборонные задачи.

Дукора был коренастый, крепко сколоченный человек. Смуглое лицо его всегда казалось задумчивым и серьезным. Сейчас Дукора обратился к партизанам отряда:

— Наступил ответственный момент, друзья! Вся надежда на вас. Враги хотят здесь произвести танковый таран. Мы должны доказать, что ничего у них не получится. Не пропустим пехоту через болото…

— И танки не пропустим, — подхватил Лявон Толкачев, командир первого взвода.

— Расскажите, как вы это думаете сделать?

— Первое — прошу моему взводу выделить противотанковое ружье, второе — мы их утопим в трясине…

— Противотанковое ружье есть, боезапас для него — только три патрона.

— Каждый будет послан в цель.

— Что же, товарищ Толкачев, я выполню вашу просьбу. — Дукора перевел взгляд на худенького, светловолосого Ивана Батурина. — У вас, командир второго взвода, также задача не из легких. Вам необходимо всем взводом проникнуть на правый фланг противника. В вашем распоряжении три ручных пулемета, станковый «максим» и двадцать автоматов… Знаю, знаю, с боеприпасами туго. Поэтому предупреждаю: стрелять только по хорошо видимым целям и без промаха. Каждая пуля должна попасть в цель. Скажем фашистам: «Пошли по шерсть — вернетесь стриженые».

Третий взвод также получил боевую задачу. Дукора обозначил командный пункт и место сбора в случае вынужденного отхода.

Партизаны были настроены решительно. Прощаясь с командиром, обещали с честью выполнить свой долг.

Дмитрии Дукора спросил, не вернулся ли Егор Климчук. Долгое отсутствие бойца, когда каждый человек на счету, его обеспокоило. К тому же выяснилось, что Климчук покинул свой взвод без разрешения. Это уже было похоже на дезертирство. Сегодня миновали третьи сутки, как он в отлучке. И теперь нужно было посылать рапорт командиру партизанского соединения.

Дукора не однажды предупреждал перед строем, что за дезертирство, переход на сторону врага, паникерство и сдачу в плен будет назначена самая суровая мера наказания.