- А, то-то ты все время менялся. Никак не мог понять, кого я предпочитаю.
Единорог насупился и ничего не ответил.
- Не расстраивайся, скажу тебе по секрету, на меня магия не действует - это во-первых. А во-вторых, мое сердце уже занято и другие меня не интересуют.
- Правда? Странно, другим это не мешало.
- Ну, я же особенный, - хмыкнул Андрей.
- А, тогда понятно, - искренне улыбнулся Синайя, и Андрея словно озарило солнышко.
- А настроение вы тоже умеете создавать?
- Ага. Тебе было тяжело и плохо, я просто решил... Но ты так быстро освободился от моего влияния. Наверное, ты и, правда, особенный.
- Да уж, особенный, - Андрей хлопнул парня по плечу, вставая с песка. - Мне уже пора идти. Спасибо, что пытался поднять мне настроение. Мне действительно полегчало. Вот даже боль прошла.
- Это ненадолго, - грустно выдохнул Синайя. - Пока я рядом, ты не будешь чувствовать свою боль, но как только ты уйдешь...
- Жаль. - Андрей погладил парня по голове. - Но ничего страшного. Я уже к ней привык.
Почему-то он не мог видеть, как на этом красивом личике появляется грустное или расстроенное выражение. Все-таки магия единорога как-то и на него действует. А может, это их природное обаяние. Они такие хрупкие, невинные, их хочется защищать, ими хочется восхищаться, они...
- Черт, ты снова?
- Прости, я хотел проверить, а вдруг...
- Проверил? - рявкнул Андрей, но злости у него не было. Этот мальчик напоминал разбалованного ребенка, которому впервый раз отказали, и он никак не может решить, что же ему теперь делать: начать капризничать и кричать, или смириться и попытаться попросить снова.
- Прости, - слезы на ресницах блестели, как бриллианты.
- Да, ладно, не заморачивайся. Мне пора, а тебе удачи и ... спасибо.
- Ты уже уходишь? - Синайя схватил Андрея за руку. - Не уходи. Ты даже не сказал, как тебя зовут?
- А точно. Рэй, мое имя Рэй, - представился Андрей.
- Рэй. Интересное имя.
- Да, это меня так Биенор назвал, а в моем мире меня зовут Андрей.
- Это немного странно звучит, но вполне красиво.
Андрей молчал и единорог молчал, не прекращая разглядывать его.
- Ну ладно, пока. Может еще увидимся, - произнес Андрей, понимая, что говорить с этим необычным существом ему не о чем, да и чувствовал он себя под его пристальным взглядом неуютно. Поэтому он небрежно махнул рукой и повернулся, чтобы уйти. Андрей успел сделать всего лишь пару шагов, когда единорог спросил его в спину.
- Почему ты спас вампира?
Андрей остановился, постоял несколько секунд, затем повернулся к так и сидевшему на песке парню.
- Я не хотел, чтобы он умер.
- Почему? - искреннее удивление появилось на бледном точеном лице.
- Потому что мне не все равно.
Пока единорог ошарашено хлопал глазами, Андрею пришла в голову одна интересная мысль, поэтому он вернулся к Синайю и уселся рядом с ним на песок.
- Я вот что хотел спросить. Вы же, единороги, умеете чувствовать чужую магию, так?
Брови парня подскочили на лоб, и его лицо приобрело такое смешное выражение, что Андрей едва сдержался, чтобы не рассмеяться.
- Просто у нас на Земле ходят всякие легенды о единорогах, вот я и решил уточнить, правда ли это. Так как, вы чувствуете магию?
- Ага, - неуверенно кивнул Синайя.
- Тогда ты должен был почувствовать магию тролля, когда он дрался на арене. - Андрей пристально уставился на единорога, стараясь не пропустить ни одну эмоцию на его лице. - Ты ее почувствовал?
- Ага, - снова как-то неуверенно ответил Синайя. - Только это не совсем магия.
- В смысле? Можешь поконкретнее выразиться.
- Ну, это была не чистая магия тролля, а что-то другое.
- Ты хочешь сказать, что это была просто другая магия? - с настойчивостью спросил Андрей. Если только единорог подтвердит, что Кэсс пользовался магией, плевать, чьей и какой, тогда он полностью подтвердит слова Ланга и на совете у Андрея появится преимущество.
- Ну да, это была своего рода магия, только какая-то смешанная. Кэсс часто ее использует, особенно против вампира.
- Подожди, если ты об этом знал, то почему никому не сказал?
- Зачем?
- Но ведь это нарушения правил поединка, разве нет? Ты должен был об этом сказать?
- Кому? - с недоумением спросил единорог.
- Как кому? Королеве, Матушке, да хотя бы своей амазонке. Кому-нибудь ты должен был об этом сказать. Ведь это неправильно, так нельзя.
- И что? - явно не понимал его Синайя.
- Как и что? Ведь он убивал на арене, нарушая правила, а ты просто смотрел на это?
Синайя отвернулся от Андрея и уставился на воды озера, которое уже начинало просыпаться и оживать под яркими лучами необычного солнца этого мира.
- Мы, единороги, не вмешиваемся в жизнь других рас. Считаем это ненужным и недопустимым для нас, - гордо произнес Синайя, однако его голос дрогнул.
Но Андрей не заметил этого. Он сам дрожал от едва сдерживаемой злости.
- Значит, вы считаете ниже своего достоинства кому-то помогать или что-то для кого-то сделать?
- Да, - просто, но твердо ответил Синайя.
- Вот как. Мне даже стало интересно, так бы ты отреагировал, если бы Кэсс вместо вампира убивал на арене тебя, используя свою странную магию. И все бы об этом знали, но молчали, потому что им все равно, погибнешь ты или нет, им всем наплевать на тебя и твою жизнь, потому что переживать и заботиться о тебе - ниже их достоинства. - Андрей говорил тихо, но каждое его слово, как капли соляной кислоты, слетая с губ, разъедали душу собеседника, въедаясь все глубже и глубже, оставляя ноющие неизлечимые раны.
Синайя молчал, опустив голову. Он неотрывно смотрел на свои руки, которые так крепко вцепились в край рубашки, что побелели пальцы. Андрей заметил, что на бледных щеках единорога стали проступать красные пятна.
- Меня бы это не удивило, - очень тихо произнес Синайя. - Потому что так и должно быть.
- Вероятно, я тебя сейчас разочарую, - процедил сквозь зубы Андрей, - но так не должно быть. Люди должны помогать друг другу.
Синайя впервые после начала этого разговора перевел взгляд на мужчину и твердо произнес:
- Мы не люди, потому не смей сравнивать нас. Мы...
- Да, да, я уже в курсе. Вы высшие благородные существа, наделенные силой и магией, с нежной душой и чистой совестью, - Андрей распалился не на шутку, - которые спокойно могут смотреть на то, как умирают другие и не пошевелят даже пальцем, чтобы помочь, или хотя бы остановить это. Просто прекрасно!
Андрей поднялся, презрительно посмотрел на притихшего единорога, и больше не говоря ни слова, быстро пошел по траве к дорожке, ведущей к его палатке. Его колотило от злости, а во рту так сильно пересохло, что язык с трудом ворочался, поэтому он резко свернул с дороги и направился к колодцу. Зачерпнув полные ладони воды, он стал жадно пить большими глотками. От холода его зубы заломило, но холодная вода приятно остужала разгоряченное тело изнутри. Он снова набрал в ладони воду и стал умываться. Он был так разгневан и зол, что никак не мог успокоиться, продолжая снова и снова с остервенением тереть свое лицо ледяной водой, словно пытаясь смыть, стереть, отдраить всю ту мерзость, что налипла на него в этом мире. Понемногу ему удалось справиться с собой и, наконец-то, немного успокоиться.
Усевшись на камни, он невольно стал сравнивать людей в своем мире с магическими существами, которых успел узнать здесь. А собственно, отличий-то у них оказалось не так-то и много, не считая, конечно, необычный внешний вид некоторых особей и магию. И в его мире очень часто люди равнодушны и безразличны к чужому горю и боли, им все равно, что происходит с ближним, лишь бы их не трогали. Но есть и те, кто, не задумываясь, придет на помощь совершенно незнакомому человеку, рискуя даже собственной жизнью. Но осторожность и недоверие присущи всем живым разумным существам, в каком бы мире они не жили. Чрезмерная осторожность, надменность и превосходство - вот, что он больше всего ненавидел в людях и в себе. И почему он думал, что существа, наделенные магией, должны быть лучше обычных людей?