Эзра громко засмеялся, а Джосс улыбнулся, как будто она сказала что-то очень остроумное. Мое раздражение росло, мне хотелось уехать от этой женщины, потому что одной из ее способностей было умение заставить меня почувствовать свою непривлекательность. Это раздражало тем более, что Джосс как бы поддерживал и подстрекал ее.

После ланча мы отправились смотреть ее коллекцию в затененную гостиную. Сев у стола, она вынула из сейфа кейсы. У нее действительно было несколько превосходных камней, и она разбиралась в этом. Камни были разнообразны и изысканны.

— Мне нужно только самое лучшее, — говорила она мне.

— У вас это есть, — ответил Джосс.

— Приятно слышать это от такого знатока, — улыбнулась ему Иза.

— Да, — сказал Эзра. — Иза всегда мечтала, чтобы ее коллекция была лучшей в Австралии.

— В мире, — поправила она его.

Взяв одну из коробочек, она открыла ее и положила опал на стол. На черном бархате во всем своем великолепии перед нами предстал Арлекин.

Я смотрела на него. Это невозможно, вероятно, они просто похожи, а я еще недостаточно опытна, чтобы заметить различие. Это не мог быть Арлекин! Как он мог так быстро оказаться в ее коллекции?

Иза засмеялась:

— Она узнает его.

Я поймала взгляд Джосса. Он пристально смотрел на меня.

— Мне показалось, что этот опал похож на Арлекина, — пробормотала я.

— Это Арлекин.

— О… безусловно, он красив.

— Возьмите его, — приказала Иза. — Подержите его в руке. Я знаю, что он вам нравится. Я видела, как вы смотрели на него. Он изумительный. Это лучший камень в моей коллекции.

— Большая удача иметь такой камень, — сказала я.

— Я должна поблагодарить моего дорогого друга, — она улыбнулась Джоссу, а я почувствовала такой холодный гнев в сердце, что сама удивилась.

— Ваш… ваш добрый друг?

— Милый Джосс! Он знал, как я жаждала иметь его. Он подарил его, правда, Эзра?

— Это очень щедрый дар, — благодушно подтвердил Эзра.

— Как интересно, — сказала я.

Положив камень на бархат, я надеялась, что мои пальцы не дрожат от охватившей меня ярости. Я еще никогда не была так возмущена. Эзра был совершенно спокоен. Как можно быть таким, когда твоя жена принимает дорогие подарки от другого мужчины? То же самое, что и женщина, муж которой осыпает подарками другую женщину. Я услышала свои слова:

— Итак, вы все же получили его, как и хотели.

— Я всегда получаю то, что хочу, не так ли, Эзра?

— Пожалуй, да, дорогая.

— У вас, конечно, очень интересная коллекция. Вы много лет собирали ее?

— Не очень. С тех пор, как я приехала сюда и вышла замуж за Эзру. Около пятнадцати лет.

— Такой короткий срок? — сказала я, имея в виду, что на это должно было уйти гораздо больше времени. Но эта колкость была ничтожной по сравнению с ее. Я видела, что Джосса забавляла суровость моего тона. Я ненавидела его.

Коллекцию убрали, и я решила, что наш визит подошел к концу. Мы еще посидели немного и поговорили. Мне все время казалось, что тигриные глаза Изы встречают горячий ответный взгляд Джосса.

Я вздохнула с облегчением, когда мы спустились в конюшню, где Эзра попрощался с Воти, и поехали обратно в Павлины.

Я держалась в стороне от Джосса, глубоко погрузившись в свои мысли.

— Ты молчалива, — сказал он.

— Вам следовало предупредить меня, что мы едем туда.

— Я думал, что это будет приятным сюрпризом. Иза обрадовалась нам.

— Особенно вам.

— Ну, она давно знает меня.

— Думаю, слишком хорошо.

— О, мы старые друзья.

— И она должна быть благодарна вам за такие удивительные подарки.

— Этот опал прекрасен, не правда ли?

— Согласна.

— Мне показалось, что этот приятный маленький вздернутый носик не согласен с чем-то?

— Что вы хотите этим сказать?

— Ты выказываешь упорное неодобрение.

— Ваш поступок удивил меня.

— Тебе хотелось бы самой получить его? Мне надо было подумать об этом, ведь благодаря обществу Джереми Диксона ты так много узнала и начала разбираться в опалах. Тебе надо было попросить этот камень у меня, и, возможно, я отдал бы его тебе.

— В отличие от той женщины у меня нет охоты получать от вас дорогие подарки.

— И все же ты сердишься за то, что я отдал этот камень ей.

— А как же этот ее так называемый муж?

— Он не против, так же как и моя так называемая жена. Во всяком случае, я так думал, но мог и ошибаться.

— Я думаю, что вы поступили глупо.

— Почему? Она хотела иметь его, оценила его. Что плохого в том, что даришь людям то, что они хотят?

— Мне кажется это очень необычным: дарить чьей-то жене такую вещь, а затем ожидать от своей, ничего не знающей жены аплодисментов.

— Я не просил тебя аплодировать. А какому моему поступку ты когда-либо аплодировала?

— Это уже слишком.

— Мы здесь не всегда соблюдаем условности.

— Вы любовник этой женщины?

Он молчал.

— Это правда? — требовала я.

— Мы должны следовать общепринятым нормам поведения, да? Одним из них является правило не разглашать чужие секреты. Это единственная причина, почему я не отвечаю на твой вопрос.

— Вы ответили на него.

— А ты ясно показала, что не одобряешь моего поведения. Но по какому праву? Я не нужен тебе. Ты отвергла меня. Можешь ли ты порицать меня за то, что я ищу привязанности на стороне?

Я взглянула на него: он покорно опустил глаза. Он насмехался надо мной. Когда он перестанет издеваться?

Я не выдержала и поскакала вперед.

— Спокойно, — крикнул он, — куда ты понеслась? Ты заблудишься в буше, если поедешь этой дорогой. Следуй за мной.

Мы вернулись в Павлины. Я пошла в свою комнату, чувствуя себя одновременно и несчастной, и сердитой, и стараясь подогреть свой гнев, потому только так я могла хоть немного успокоить свою обиду. «Он влюблен в Изу Бэннок, — думала я. — Она женственна и привлекательна. В ней есть все, чего нет во мне, и она его любовница». Я лежала на постели, уставясь в потолок. «Мне он неприятен, — твердила я себе. — Он самодовольный и тщеславный, бессердечный и безжалостный. В нем есть все, что ненавистно мне».

— Павлин, выставляющий себя напоказ, — бормотала я.

Но блеск Арлекина что-то осветил во мне. Я не хотела признавать это, по крайней мере, пыталась, но это было глупо. Почему я так сержусь? Столько думаю об этом? Потому… потому что, должна сознаться в этом, я или уже люблю его или быстро впадаю в это ужасное состояние. Его привязанность к другой женщине заставила меня признать то, что постепенно открывалось мне. До сих пор я отказывалась признаться себе, что мне весело и радостно только в его обществе. Я была влюблена в Джосса Мэддена, собственного мужа, и мне были безразличны все новые открытия, какие бы я ни сделала. В нем было все, что, как я думала, мне ненавистно в мужчине, и все же я влюбилась в него.

— Ты сошла с ума, — сердито сказала я. — Да, но так бывает с каждым, когда полюбишь.

Я пробыла в своей комнате больше часа, обдумывая, в какую невероятную ситуацию я попала, когда раздался стук в дверь. Вошла миссис Лод.

— О, — сказала она, — вы отдыхаете.

— Нет, но я еще не переоделась. Сегодня так жарко, а мы далеко ездили.

— Мистер Мэдден говорил, что вы завтракали у Бэнноков.

— Да.

— Мне кажется, у них хорошая кухарка.

— Вероятно. Еда была превосходной.

— Я пришла поговорить с вами об охоте за сокровищем, — сказала миссис Лод.

— Я сегодня впервые об этом услышала.

— Я думала, что мистер Мэдден уже рассказал вам об этом.

— Пожалуйста, миссис Лод, расскажите мне подробнее.

— Все представляют, что дом — это пустынный остров. Начинаются поиски, «охота» за двумя ценными опалами, найденными в этом году. Слуги прячут их, а участникам дают ключ к поиску. Он очень прост. Я, конечно, помогаю им, потому что не принимаю участия в охоте, хотя мистер Хенникер и настаивал на этом, — она улыбнулась своим воспоминаниям. — Итак, с этой частью вечера все благополучно, но я хотела бы обсудить другие вопросы. Мы всегда приглашаем гостей к легкому ужину. Заранее рассылаем приглашения, чтобы гости с нетерпением ожидали это событие.