Троица остолбенела, никто не шевелился. Кот смотрел на молодых людей, те, вытаращив глаза, смотрели на кота. Наконец тот, кого назвали прыщавым, заикаясь и делая длинные паузы, заговорил:

— Мы… это… ничего, собственно, просто пиво вот… — Тут он почему-то скуксился и жалостно произнес: — Мы… мы не будем больше… это…

— Ладно, — примирительно сказал зверь.

Но после этих слов глаза его округлились, шерсть вздыбилась, хвост стал трубой, он принял очень страшный вид.

— А теперь брысь отсюда, шпана, — рявкнуло животное.

Троица разбежалась в разные стороны, как разбегаются тараканы на коммунальной кухне, если включить ночью свет. Через несколько мгновений на лавке можно было наблюдать одиноко сидевшее животное — кота — да разбросанные пустые и недопитые бутылки, свидетельствовавшие о недавнем присутствии любителей этого напитка, отдыхавших в городском парке.

Василий был дома. Здоровье его понемногу восстанавливалось. Вероника старалась быть рядом.

Ему больше не звонили с серьезными предложениями. В этих случаях говорят: выпал из обоймы. Правда, постоянно донимали звонками разные просители, но эти вопросы Василий откладывал на потом.

Пообщаться со своим волшебным котиком не получалось. Он даже сам пытался вглядываться в глаза кота, но тот вел себя как добропорядочный кот и не более.

Как-то утром зазвонил мобильный телефон. В трубке Василий услышал голос своего нового знакомого, с которым подружился в больнице. Игорь — так звали товарища по несчастью — лежал там с тем же диагнозом и сейчас также проходил реабилитацию после болезни.

Коллега по реабилитационным мероприятиям был коммерсантом средней руки, имел долю в сети по продаже электроники, а также пытался активно продвигаться в сфере строительного бизнеса. В профессиональном плане он не мог заинтересовать Василия, но это был интересный начитанный человек, активно интересовавшийся историей, философией и даже делавший попытки опубликовать какой-то труд со своими взглядами на развитие России.

Игорь предложил «махнуть» подальше от Москвы, как он выразился, в «деревню» для поправки здоровья.

Василий обещал подумать и перезвонить.

Надо сказать, предложение заинтересовало нашего героя. Выпав из активной жизни, он явно начинал хандрить. У Василия появились признаки депрессионного состояния, он почувствовал себя ненужным, а эти постоянные звонки, в основном с какими-либо просьбами, лишь раздражали его.

Все вокруг, да и Вероника тоже, уговаривали его поехать полечиться за рубеж. Чаще всего в подобных советах упоминали Швейцарию или Германию, но Василий не соглашался, оттягивая момент принятия решения.

Так наступила зима. Снег покрыл землю искрящимся белым одеялом, и достаточно крепкий декабрьский мороз указывал на наступление настоящей русской зимы, которая в последние годы не радовала и выглядела все более по-среднеевропейски, с температурами около нуля.

Тут в очередной раз позвонил новый знакомый Игорь, расписывая прелести зимы вне Москвы, на берегу озера Селигер Тверской области, и Василий не устоял: решил поехать.

Вероника пыталась протестовать, затем потребовала, чтобы ее взяли с собой. Но ее требования были отвергнуты, и она осталась дома.

Решили ехать на двух машинах, из сопровождения, если не считать водителей, три человека охраны.

По договоренности новый знакомый уехал раньше на день подготовить прием гостей. А гостей ждали охотничье хозяйство на берегу озера и дома из бревен, ровных, как карандаши, с каминами, бассейнами и банями.

И опять что-то мешало Василию получать удовлетворение от обычных людских радостей. Стал прогуливаться он по берегу водоема, всматривался в даль сквозь морозный и прозрачный воздух, впитывая его всем своим измученным организмом.

Внешне отдых явно пошел на пользу нашему герою, но что-то не давало покоя Василию, причем однозначно он и сам не мог ответить что. В голову роем заносились мысли о социальном положении, о том, как оно было достигнуто, о том, нужны ли еще какие-либо достижения. Тут же это мысленное направление сменялось на размышления о бренности мира и своего существования, о бесполезности своих действий.

«Вот достижения, а за счет чего? — думал Василий. — Опять все лубочное, ненастоящее. Это как будто ученый со степенями и званиями, которые он не получил заслуженно, а попросту говоря, купил. На определенном этапе жизненного пути такой человек, если у него есть хоть немного мозгов и осталось чуть-чуть совести, начинает тяготиться от таких, с позволения сказать, достижений».

Если привести еще более простой пример подобных ощущений, то это когда человек, купивший подделку часов дорогой фирмы, вскоре начинает переживать от мысли, что все, что он купил, ненастоящее. Все видят, что это дорогие часы, но он-то знает, что это не так, начинает думать об этом и через некоторое время перестает ими пользоваться.

Как-то во время прогулки Василию пришла мысль: а что если его жизнь не повернулась бы таким волшебным образом, жив бы он был сейчас вообще? Мысль показалась тревожной. Наш герой оглянулся. Солнце садилось за горизонт, выбрасывая последние красные лучи, делая закат почти малиновым. Он стоял на своей любимой тропе. Посеребренные снегом и морозом сосны уже начинали темнеть и уходили ввысь, стремясь достать вечереющее небо.

«То есть, — размышлял Василий, — можно с уверенностью констатировать, что чудесные деяния карьере однозначно пошли на пользу. И теперь благие дела с высоты достижений, конечно, могут совершаться гораздо эффективнее, а результаты быть масштабнее».

После таких умозаключений на душе стало спокойнее и даже как-то теплее.

Вдруг столь глубокие размышления опять сменились множеством неприятных, колючих вопросов, отвечая на которые он начинал не верить сам себе. Неужели нужно было столько суетиться, думал он, попасть в итоге в больницу, чтобы разглядеть, что существует совершенно другая жизнь? Восторг, который приносило окружающее природное великолепие, несопоставим с теми, как казалось, глобальными радостями, которыми была наполнена в последнее время его жизнь.

Василий развернулся и пошел быстрым шагом.

В доме в зале горел камин, было тепло и уютно, шел неспешный разговор с Игорем. Причем, что очень нравилось Василию, разговаривали не о проектах и ресурсах, а о человеке, непреложных ценностях, о Боге и его месте в их жизни. Спорили, соглашались, снова спорили, но делали это без надрыва, очень интеллигентно.

Захотелось спать. Прощаясь и направляясь в свою комнату, Василий вспомнил залу с камином, которая являлась ему во снах. Он невольно обернулся, чтобы убедиться, что та, из сна, и эта совсем не походили друг на друга.

Как-то вечером наш герой совершал свою обязательную прогулку в обществе Игоря. Было очень тихо. В морозном воздухе Василий услышал звон колоколов. Он и ранее иногда слышал его, но сегодня звук показался особенно отчетливым и приятным.

Игорь понял все без слов.

— Это знаменитый монастырь — Нило-Столобенская пустынь. Вы проезжали его, когда поворачивали сюда с трассы. Он достаточно далеко, километра три, но звук колоколов слышен почти всегда.

— Я, наверное, съезжу завтра туда. Уже много раз об этом думал, обязательно съезжу.

При этих словах резкий порыв ветра сбил снег с верхушек сосен и обсыпал сухими искрящимися снежинками собеседников.

— Да, завтра можно съездить. Я бывал там не раз, очень приятное место, — сказал Игорь. — Настоящее место для излечения души, а может быть, и тела.

Собеседники замолчали. Вдруг все помыслы Василия устремились к этому монастырю. Действительно, столько времени он здесь, а до сих пор не доехал, не посмотрел, не поставил свечку.