С. J. Hefele (католик, епископ Роттенбурга, участник Ватиканского собора 1870): Conciliengeschickte, Freiburg 1855; second ed. 1873 sqq., 7 vols, до собора во Флоренции, 1447 (см. vol. I., pp. 83–242). Английский перевод W. R Clark and H. R. Oxenham (Edinb. 1871, 2nd vol. 1876, 3rd vol. 1883).
E. B. Pusey (умер в 1882): The Councils of the Church, from the Council of Jerusalem, A. D. 51, to the Council of Constantinople, A. D. 381 ; chiefly as to their constitution, but als о as to their object and history. Lond. 1857.
A. W. Dale: The Synod of Elvira [a.d. 306] and Christian Life in the Fourth Century. Lond. 1882.
См. также статью Council, Smith and Cheetham и Lect. VII. in Hatch, Bampton Lect. on the Organisation of the Early Christian Church. Lond. 1881, pp. 165 sqq.
Соборы, или синоды, были важным средством сохранения и укрепления церковного единства, а также решения проблем веры и дисциплины[273]. Прецедентом и установлением данной формы церковного общения послужил совет апостолов в Иерусалиме, созванный для решения споров об обрезании[274]. Кроме того, идея была подсказана совещательными политическими собраниями в провинциях Римской империи, которые созывались каждый год в их главных городах[275]. Но у нас нет явных сведений о проведении соборов до середины II века (между 50 и 170 г.), когда они впервые встречаются нам в связи со спорами о монтанистах и праздновании Пасхи.
В зависимости от представительности, существует несколько видов синодов: епархиальный, митрополичий (провинциальный), национальный, патриарший и вселенский (или экуменический)[276]. В изучаемый нами период известны только первые три вида соборов. Епархиальные синоды представляли собой собрание епископа, его пресвитеров и диаконов с участием народа и, вероятно, проводились с самого начала, хотя до III века они не упоминаются. Митрополичьи синоды впервые появляются в Греции, где дух общения оставался сильным со времен Ахейской лиги, потом — в Малой Азии, Северной Африке, Галлии и Испании. Они проводились, насколько получалось в бурные времена гонений, раз или два в год в метрополии, главном городе, под председательством митрополита, который постепенно возвысился над остальными епископами провинции. В связи с особыми проблемами созывались чрезвычайные заседания, которые, по–видимому, предшествовали регулярным собраниям. Они оказались полезными, поэтому стали постоянными институтами.
Собрания синодов были открытыми, и иногда члены общины оказывали влияние на их решения. Во времена Киприана пресвитеры, исповедники и миряне принимали активное участие в синодах, — обычай, похоже, санкционированный практикой апостолов[277]. На синоде, собравшемся около 256 г. в связи со спорами о крещении еретиков, присутствовало восемьдесят семь епископов, очень много священников и диаконов и maxima pars plebis[278] [279]; на синодах же, посвященных теме восстановления lapsi[280] в рядах церкви, Киприан отмечает присутствие, помимо епископов и своего клира, confessores[281] и laicos stantes (то есть уважаемых людей)[282]. Подобное практиковалось не только в Северной Африке. Мы встречаем это и в Сирии на синодах, созванных в связи с проблемой Павла Самосатского (264 — 269), и в Испании на Эльвирском соборе. Ориген, который был всего лишь пресвитером, активно участвовал в двух аравийских синодах и убедил тамошнего епископа Берилла в том, что тот заблуждается в плане христологии. Даже римские клирики в послании к Киприану[283] говорят о совещании епископов со священниками, диаконами, исповедниками и уважаемыми мирянами как о вещи, часто случавшейся на синоде.
Но по мере развития иерархического духа эта республиканская особенность соборов постепенно исчезала. После Никейского собора (325) одни лишь епископы заседали и обладали правом голоса, священники же появляются только как секретари, советчики или представители своих епископов. Более того, епископы действовали не как представители своих церквей и не от имени группы верующих, как раньше, но от своего собственного имени как преемники апостолов. Однако они еще не претендовали на непогрешимость своих решений, хотя у нас и есть легкий намек на подобное заявление в формулировке: «Placuit nobis, Sando Spiritu suggerente», использованной, например, на Карфагенском соборе в 252 г.[284] В любом случае, их постановления в тот период обладали только моральной силой и не могли претендовать на всеобщую ценность. Даже Киприан категорически утверждает полную независимость каждого епископа в своей епархии. «Каждому пастырю, — говорит он, — доверена часть стада Господня, и он даст отчет перед своим Учителем».
О наиболее важных решениях, таких как избрание епископов, отлучение от церкви, решение спорных вопросов, сообщалось другим провинциям посредством epistolae synodicae. Когда человек переезжал или переходил в другую церковь, обычно для принятия требовалось рекомендательное письмо[285] от епископа. Отлучение от одной церкви по сути было отлучением от всех связанных с нею церквей.
Синодальная система тяготела к консолидации. Христианские церкви независимых общин держались вместе посредством духовного общения веры и стали могущественной конфедерацией, тесным моральным сообществом в рамках политической организации Римской империи.
Подобно тому как кульминацией епископата стало возникновение первенства, так и синодальная система переросла в систему вселенских соборов, представлявших всю церковь Римской империи. Но они смогли проводиться только после прекращения гонений, когда император стал покровителем христианства. Первым в этой череде был знаменитый Никейский собор 325 г. Государство придало юридическую ценность постановлениям соборов и, если это было необходимо, использовало средства принуждения для воплощения решений в жизнь. Но имперское правительство защищало только католическую, или ортодоксальную[286] церковь (за исключением периода распространения арианской и других ересей), и конечным результатом этого процесса стал вселенский синод, созываемый императором[287].
§55. Соборы в Эльвире, Арле и Анкире
Некоторые из доникейских синодов были созваны в связи с монтанистскими разногласиями в Малой Азии, некоторые — в связи со спорами насчет Пасхи, некоторые — в связи с проблемой Оригена, некоторые — в связи с расколом Новациана и отношением к lapsi в Карфагене и Риме, некоторые — в связи со спорами о крещении еретиков (255, 256), три — в связи с проблемой Павла Самосатского в Антиохии (264 — 269).
Три синода, состоявшиеся в Эльвире, Арле и Анкире в начале IV века, заслуживают отдельного упоминания, потому что по характеру они приближаются ко всеобщим соборам и готовят путь к первому вселенскому собору. На них не решались никакие доктринальные проблемы, но были приняты важные каноны о церковной политике и христианской морали. Они были созваны с целью восстановления порядка и дисциплины после свирепых гонений Диоклетиана. В основном на них шла речь о большом количестве отступников, они отразили ситуацию перехода от доникейского к никейскому периоду. Все они в равной мере пропитаны духом клерикализма и умеренного аскетизма.
273
Concilium впервые в церковном смысле используется Тертуллианом, De Iejun., с. 13, De Pudic., с. 10; σύνοδος, собрание, совещание (Геродот, Фукидид, Платон, Демосфен и др.), впервые обозначает христианские собрания в псевдоапостольских Const. V. 20 и Canons, с. 36 или 38. Оно может относиться к епархиальному, поместному или общему христианскому собранию, проводимому с избирательной, судебной, законодательной или доктринальной целью.
274
50 г. по P. X. Деян. 15 и Гал. 2. См. также обещание Господа присутствовать, даже если небольшое количество людей собирается во имя Его, Мф. 18:19,20. См. т. I, §64.
275
О провинциальных совещаниях Римской империи см. в Marquardt, Römische Staatsverwaltung, I. 365–377, и Hatch, I.c., p. 164 sqq. Совещаниям предшествовало жертвоприношение, и председательствующий носил имя верховного жреца.
276
То есть охватывающий всю территорию древней Римской империи, как orbis terrarum. Абсолютно полных вселенских соборов никогда не было. Даже семь вселенских соборов, проводившихся с 325 по 787 г., были ограничены пределами империи, причем западные епископы на них были представлены в малом количестве. А римо–католические соборы, проводимые после этого (вплоть до I Ватиканского собора 1870 г.), претендуют на имя вселенских, но в них не участвовали православные и евангельские церкви.
277
См. Деян. 15:6,7,12,13,23, где «братья» явно упоминаются как принимающие участие в совете, помимо апостолов и старейшин, в том числе участвующие в принятии окончательного решения и составлении пастырского послания. О разных прочтениях см. т. I, конец §64.
278
Большая часть народа. — Прим. изд.
279
Киприан, Opera, р. 329, ed. Baluz. Однако в актах этого собора (pp. 330–338) только епископы значатся как голосовавшие, из чего некоторые авторы делают вывод, что миряне и даже пресвитеры не имели votum decisivum {права решающего голоса}. Но в решениях некоторых из ранних соборов пресвитеры и диаконы подписывали свои имена под именами епископов; см. Harduin, Coll. Cone. I. 250, 266; Hefele I. 19.
280
Отступников. — Прим. изд.
281
Исповедников. — Прим. изд.
282
Ερρ. xi, xiii, lx vi, lxxi.
283
Ер. xxxi.
284
Киприан, Ер. liv., на основании εδοξε τω άγίω πνεύματι και ήμΐν, visum est Spiritui Sancto et nobis, Деян. 15:28. См. также, на соборе в Арле, 314 г. по P. X.: Placuit ergo, présente Spiritu Sancto et angelis ejus (Harduin, Coll. Concil. I. 262).
285
Epistolae formatae, γράμματα τετυπωμένα.
286
Если переводить дословно, имеющую правильное мнение. — Прим. изд.
287
Эту политику ввел Константин I в 326 г. (Cod. Theod. 16, 5, 1). Он определил привилегии и гарантии, которые даровал христианам в 313 г., в своем более позднем законе «Catho–Исае legis observatoribus». Он ратифицировал Никейский символ веры и сослал Ария (325), хотя потом начал колебаться и принял крещение от епископа, наполовину бывшего арианином (337). Его непосредственные последователи тоже колебались. Но, как правило, византийские императоры признавали постановления соборов в плане учения и дисциплины и не одобряли, а позже запрещали деятельность несогласных сект. Государство, конечно, не может помешать частному лицу быть несогласным; оно может только запретить открыто высказывать это несогласие и наказать ослушников. Полнота религиозной свободы возможна, только когда церковь отделена от государства.