Между тем и российская, и западная историческая наука через 50 лет после произнесения этого доклада сумела доказать, что на самом деле большая часть утверждений, сделанных Хрущевым, носили характер измышлений. Н. Хрущев своим докладом пытался снять вину за массовые избиения хозяйственных и партийных руководящих кадров на Украине, в Москве и Московской области с себя и переложить ее на Сталина.
Первым на Западе обратил внимание на фальсифицирование фактов в хрущевском докладе американский исследователь Дж. Арч. Гетти в своем фундаментальном исследовании «Истоки больших чисток».{270} Он обнаружил, что в докладе Хрущева массовые репрессии в СССР были приписаны Берии, между тем как на самом деле эти действия происходили в то время, когда шефом НКВД был Ежов.
«Как столь беззастенчиво Хрущеву удалось подменить в своем докладе Ежова на Берию? — задается вопросом американский исследователь. — Что еще он мог затуманить?» В 2007 году другой американский историк, Гровер Ферр, опубликовал книгу «Антисталинская подлость», где убедительно показал, что весь доклад Хрущева в буквальном смысле «соткан из подтасовок такого сорта»{271}.
По отношению к публикациям Р. Конквеста такую аналитическую работу никто не проводил. Но Г. Костырченко, претендующему на лавры фундаментального исследователя якобы открытой им темы, надо бы все это знать и не торопиться «чистить себя под Роберта Конквеста».
Тем более что и в анналах российской сталинианы эти сюжеты тоже отрабатываются уже давно. Так, взять, например, широко распространяемый слух о том, что Сталин в конце своей жизни якобы готовил массовые репрессии в отношении евреев на чисто этнической почве.
На эту сторону проблемы обратил внимание Игорь Шафаревич. Выражая сомнение в том, что в последние годы своей жизни Сталин якобы решил депортировать всех евреев в Сибирь, Игорь Ростиславович пишет:
«Для оценки этой истории очень важно, что нам известно ее происхождение.
Она появилась на Западе и стала там известна из двух “независимых” источников. Первым был Эренбург, рассказавший об этом под большим секретом Сартру. Иными словами, были приняты все меры для того, чтобы эта история стала широко известна на Западе.
Второй источник еще более очевидный — это советский посол в Голландии Пономаренко (ранее член Президиума ЦК и секретарь ЦК). (Об этих источниках сообщалось несколько раз, например в книге Авторханова «Загадка смерти Сталина».) Таким образом, правдоподобнее всего, что эта история была сознательно «запущена» на Запад наследниками Сталина. Смысл ее очевиден: она должна была доказать, что новое руководство не только не питает дурных намерений по отношению к евреям, но и рисковало своей жизнью для того, чтобы спасти их от преследований. Это предположение подкрепляется и другими аналогичными заявлениями.
Так, Хрущев в своих воспоминаниях рассказывает, что Сталин в застольной беседе подал ему идею устроить еврейский погром на одном из московских заводов, но он, Хрущев, никак на это предложение не прореагировал. Это также, конечно, просто декларация хорошего отношения к евреям, ибо сама история, по нравам того времени, нереальна. Как бы Хрущев ни относился к евреям (их поддержка могла быть для него очень важна), в тот момент они никак не могли защитить его от того, что он будет арестован и в ту же ночь расстрелян»{272}. Стоит в этой связи привести мнение профессионального советского диссидента, прошедшего ад советской психушки, известного генетика и правозащитника, лишенного советского гражданства в 1970-е годы (в 1990 году возвращено) Жореса Медведева, долгие годы жившего в Лондоне.
Полемизируя с известным русским драматургом Э. Радзинским, который в 1990-е годы переквалифицировался в историка и много напутал в своих произведениях в этой области, в том числе и в своей книге «Сталин», Ж. Медведев пишет:
«Анализ еврейской проблемы в послевоенной период сталинской диктатуры был бы неполным без ответа на вопрос о достоверности часто упоминаемого в литературе плана массовой депортации советских евреев в Сибирь и на Дальний Восток, привязанной к “делу врачей”. Утверждение о существовании плана такой депортации были до недавнего времени настолько частыми и категоричными, что они стали переходить из одной работы в другую без ссылок на какие-либо документы, как нечто давно доказанное… Целью такой депортации была якобы подготовка к тотальной войне с Западом. Сталин, по утверждению Эдварда Радзинского, хотел создать “острую антисоветскую волну на Западе и прежде всего в США <…> чтобы начать новую Большую войну — войну с Западом”» (Э. Радзинский. Сталин. С. 607). Доказательств подобных намерений Сталина, однако, не существует… Вести по всем этим вопросам полемику очень трудно по той простой причине, что утверждения о плане депортации евреев никогда не опирались на какие-либо документы. Таких документов в архивах никто никогда не находил. Массовая депортация евреев даже только из Москвы была невозможна по чисто практическим причинам. В Москве в 1953 году проживало около 400 тысяч евреев, большинство которых было полностью ассимилировано в советском обществе. Для них родным был именно русский язык. Для большей части евреев в 1953 году был характерен советский, а не израильский патриотизм. Психология «советского», а не узкоэтнического сознания была в послевоенный период особенно сильна» (выделено мною. — Вл. К.){273}. А ведь Ж. Медведев всегда считал, что именно Сталин был автором существования «государственного антисемитизма» в СССР{274}.
Существует множество свидетельств того, что выделять наособь отношение Сталина только к евреям, да еще и в негативном только ключе, в лучшем случае может быть охарактеризовано как добросовестное заблуждение.
Стоит в этом плане напомнить, что даже в 1949 году, в разгар борьбы с «космополитами», когда бытовой антисемитизм выплеснулся на страницы газет и редакторы кинулись взапуски расшифровывать русские литературные псевдонимы типа «Иванов», «Маринин», «Викторов», снабжая их через дефис еврейскими фамилиями, Сталин на одном из совещаний счел необходимым публично такую практику осудить.
Хотя из песни слова не выкинуть. Безжалостно честный к концу жизни по отношению к своим поступкам Константин Симонов в своих пронзительных воспоминаниях «Глазами человека моего поколения», которые он надиктовал за несколько месяцев до своей смерти, но не успел даже вычитать, уличил Сталина в актерстве и неискренности в этой тираде{275}. Правда, ограничился при этом почему-то только голословным утверждением, не привел ни одного факта, хотя бы по памяти. Последнее сильно настораживает с точки зрения достоверности утверждения К. Симонова.
Возвращаясь к «фундаментальному труду» Г. Костырченко, следует сказать, что главная слабость этой работы заключается в предвзятости подхода к теме исследования, в особенности когда автор в попытках доказать антисемитизм Сталина в качестве основного аргумента ссылается на репрессии. Почему в этом случае акцент сделан только в отношении евреев? Ведь хорошо известно, что массовые репрессии прошли во всех республиках СССР, но более всего — в РСФСР, Украине и Белоруссии. После войны в рамках так называемого «ленинградского дела» были репрессированы и физически ликвидированы по надуманному обвинению в русском шовинизме десятки тысяч чисто русских кадров. А чеченцы, башкиры, калмыки и другие? А ведь в отношении евреев массовых (именно массовых) репрессий не было никогда в годы советской власти. Точечные репрессии были, а массовых не было.
Более того, английский биограф Сталина, ярый сторонник Троцкого, автор трилогии о Троцком Исаак Дойчер обратил внимание на такой факт: «Несмотря на все преступления Сталина, необходимо упомянуть о судьбе тех двух с половиной миллионов евреев, которые были по его приказу перемещены с территорий, подвергшихся оккупации, во внутренние районы России и таким образом спасены от нацистских концентрационных лагерей. Об этом еврейская националистическая и сионистская печать часто забывает»{276}.