Для того чтобы представить себе психологическую ситуацию, возникшую на кораблях при встрече «Потемкина» с эскадрой, надо хотя бы на минуту представить себя на месте участников тех событий. Еще не прошло и месяца после полного уничтожения двух российских эскадр в Цусимском проливе, ранее в Порт-Артуре на дно легла еще одна Погиб почти весь флот, тысячи и тысячи матросов и офицеров. Такого в истории российского флота еще не бывало! Почти каждый из находящихся на кораблях моряков потерял друга, товарища, сослуживца. И теперь новая беда, да какая! На российском корабле российские матросы подняли мятеж, поубивав российских офицеров. Это тоже в истории нашего флота происходит впервые! И вот теперь российские корабли под Андреевским флагом с российскими моряками идут, чтобы уничтожить свой же российский корабль под Андреевским флагом и с российскими моряками! Это какое-то безумие, какой-то невероятный театр абсурда. Еще никогда в истории русские моряки под Андреевским флагом не убивали друг друга в морском бою.
К тому же «Потемкин» — единственный оставшийся после Цусимы броненосец российского флота. Уничтожить его — это значило уничтожить последние остатки морской мощи России. Что должны были чувствовать в этой ситуации матросы и офицеры? Каждый из них надеялся на чудо, что не придется убивать соотечественников. Еще раз повторюсь, что НИКТО НЕ ХОТЕЛ СТРЕЛЯТЬ ПЕРВЫМ — и бывшие на правительственных кораблях офицеры и матросы, и мятежники, ибо именно выстреливший первым брал на себя ответственность зачинщика братоубийства. Да, впереди Россию ждет еще не одна революция, ждет кровавая Гражданская война и истребление одних социальных классов другими. Но все это еще впереди, пока же до всего этого было сравнительно далеко. В июне 1905 года российский флот был еще морально не готов к развязыванию братоубийственной гражданской войны.
Как ни стараются нас уверить отдельные историки, что офицеры кораблей Черноморской эскадры боялись пушек «Потемкина», — это полная ерунда. На самом деле никакой серьезной угрозы для кораблей эскадры «Потемкин» не представлял. Это понимали на правительственных кораблях, это понимали и на самом «Потемкине». Мы уже говорили, что к этому времени «Потемкин» еще даже полноценно не вошел в состав действующего флота. На корабле была масса недоделок (именно поэтому в момент мятежа на нем было несколько десятков рабочих), в том числе и по части артиллерии. Орудия не были еще толком пристрелены, как не были выверены и дальномеры. К тому же сборная команда «Потемкина» была еще очень сырая и несплаванная, а о подготовке артиллеристов мы можем судить по одесским событиям Собственно говоря, именно для выявления недоделок артиллерии, пристрелки орудий и отработки первичных навыков у артиллеристов броненосец и находился в полигоне у Тендеровской косы. Если к этому прибавить отсутствие на корабле офицеров артиллеристов (т.е. профессионалов) и нежелание стрелять по своим сверхсрочников-кондукторов, то становится ясно, что никакой речи о сколько-нибудь точном огне «Потемкина» и речи быть не могло. Возможно, именно поэтому Матюшенко и не решился открывать огонь, а ограничился только вращением орудийных башен. На большее расчеты башен главного калибра не были способны. К тому же, сделай «Потемкин» хоть один выстрел, он был бы в течение нескольких минут уничтожен.
На самом деле, несмотря на некоторый тактический успех (присоединение броненосца «Георгий Победоносец»), стратегически бой был «Потемкиным» начисто проигран. Дело в том, что по плану «Централки» во время этого выхода в море планировались мятежи корабельных команд и присоединение всей эскадры к мятежному броненосцу. Это удалось предотвратить, а кроме того, во время братания на кораблях были выявлены все основные зачинщики, которых немедленно арестовали и изолировали от команд. Таким образом, повторение мятежа, подобного «потемкинскому», на кораблях Черноморской эскадры стало теперь просто невозможно. Если с приходом в Одессу «Потемкина» стало очевидным, что надобность в нем у местных революционеров отпала и броненосец стал им абсолютно не нужен, то события 17 июня показали, что в своей основе Черноморский флот тоже не поддержал «Потемкин». Отныне мятежный броненосец был предоставлен лишь самому себе. Но, думается, на самом «Потемкине» понимания реальной ситуации тогда не было. На момент возвращения в Одессу все были довольны, что остались в живых, а руководители мятежа, кроме того, радовались и пополнению своих рядов за счет «Георгия Победоносца». Как показали последующие события, радовались они преждевременно.
Что касается эскадры, то после неудачной операции по принуждению «Потемкина» к сдаче она отошла в район Тендры. Вице-адмирал Кригер, не решаясь принимать какие-то решения единолично, собрал на флагманском броненосце «Ростислав» совещание командиров кораблей. Было очевидно, что тревожное настроение команд грозит дальнейшим возможным неповиновением. После этого Кригер предложил уничтожить ночью «Потемкин» и «Георгий Победоносец» самодвижущимися минами с миноносцев. Однако большинство участников совещания с этим планом не согласилось. По мнению командиров кораблей, команды миноносцев в ходе атаки могли сами перейти на сторону мятежников. Ну а кроме этого командиры кораблей не горели желанием своими руками топить единственный оставшийся в строю новый броненосец российского флота. Выслушав всех, Кригер распорядился уходить в Севастополь и уже там, разобравшись в обстановке, разработать план нейтрализации мятежных кораблей.
Ночью к эскадре присоединился миноносец № 272, посланный Кригером в Одессу с последним предложением восставшим сдаться и получивший отрицательный ответ.
Глава четырнадцатая.
СТРАДАНИЯ ПО «ГЕОРГИЮ»
Восстание на эскадренном броненосце «Георгий Победоносец» — наименее изученная часть потемкинских событий. В советское время историки обычно писали, что «исследование восстания и контрреволюционного переворота на “Георгии” способствует более полному изучению вопроса борьбы с внутренней контрреволюцией в условиях восстания».
Впервые проведенный анализ событий на «Георгии» показал, что большинство его команды, как и на «Потемкине», составляли новобранцы. В плане «Централки» он по уровню революционности занимал четвертое место после «Екатерины II», «Ростислава» и «Синопа». Но последние, как мы уже знаем, все же так и не присоединились к «Потемкину». Из всей команды «Георгия», которая насчитывала 616 человек, впоследствии так или иначе привлекались к суду 76 человек, из них активных мятежников было не более трех десятков, среди них местные «матюшенковцы» Кошуба, Дейнега и Рябоконь. При этом 37 человек матросов-старослужащих явились самыми активными противниками мятежа.
Как и в случае с «Потемкиным», точного количества членов РСДРП, как, впрочем, и представителей других партий, на «Георгии» неизвестно. После революции, разумеется, писали, что восстанием на «Георгии» руководили социал-демократы, но никаких документальных доказательств тому не существует.
Восстание на «Георгии Победоносце», как уже говорилось, началось тогда, когда «Потемкин» вторично прорезал строй эскадры. Один из участников восстания на «Георгии» впоследствии вспоминал: «Сначала на палубу вышла лишь часть матросов — они боялись, что “Потемкин” откроет огонь, но были уверены, что, увидев на палубе своих товарищей, потемкинцы не будут стрелять». Командир «Георгия» капитан 1-го ранга Гузевич в донесении вице-адмиралу Чухнину отмечал весьма характерную для революции на флоте деталь — начали восстание кочегары и машинисты. Они первыми вышли на палубу с криками «ура!». За ними последовали другие, и на баке собралась большая толпа. Почему наверх первыми выскочила именно нижняя команда, понять несложно. Дело в том, что только-только до Севастополя дошли подробности Цусимы, во время которой наши броненосцы переворачивались, увлекая вместе с собой на дно нижние команды, так как те не имели времени и возможности выбраться наверх. Рассказы о реалиях Цусимы были настолько ужасны, что никто из машинистов и кочегаров черноморских кораблей не желал страшной смерти в затопленном броненосце. Именно поэтому в момент прохождения «Потемкина» мимо «Георгия» на последнем и началась самая настоящая паника.