За весь день ожидания удобной минуты так и не подвернулось: в корпусе постоянно кто-то крутился - то дежурные делали уборку, то вожатая осматривала кровати, то ребята собрались, что-то обсуждая, а потом - сборы на обед, тихий час.
Ваня решил дождаться ночи, когда все уснут. Покамест он прилёг на землю. Не холодно, но донимают комары: как ни отмахивайся, они делают своё дело - садятся на лицо, руки, ноги и сосут, сосут кровь. От борьбы с ними он устал больше, чем от ожидания. Несмотря на укусы, он крепко засыпает.
* * *
Ваня просыпается от методических ударов и звона разбитого стекла. Судя по всему, рассвет только начался. Лагерь должен спать. Но странное дело - в спальном корпусе все окна отрыты настежь. Порывы ветра с силой то закрывают их, то открывают, ударяя со всего маху о стену. Земля под окнами усыпана разбитым стеклом. И никто не выходит, чтобы исправить положение. Впечатление такое, что в корпусе нет людей.
Немного выждав, Ваня по-пластунски подбирается к стене спальни и заглядывает вовнутрь. То, что он видит, обескураживает его и заставляет несколько раз протереть глаза: вместо спящих ребят он наблюдает пустые кровати, кое-где даже без матрасов. На полу разбросан мусор: обрывки бумаги, полотенца.
Ваня перелезает через подоконник: ни ребят , ни вожатых - никого!
Ваня направляется в каптёрку. Дверь в неё открыта. Его чемодан лежит на полке в гордом одиночестве. Не теряя времени, Ваня достаёт оттуда запасные трусы, шаровары и сандалии и, переодевшись, выходит на улицу. И здесь людей не видно.
Ваня направляется к воротам. Едва он вышел за территорию его останавливает крик:
- Стой! Стрелять буду!
Ваня оборачивается и видит солдата с винтовкой наперевес.
- Кто таков есть? - спрашивает солдат.
Ваня по обыкновению молчит.
- Ты из лагеря? - догадывается солдат. - Твои все недавно уехали. Как же ты это, отстал? Вот, дела! Ты что же объявления не слышал об эвакуации?
- Какой эвакуации? - спрашивает Ваня.
- Так, ведь у нас война с немцами началась! Сегодня ночью немцы перешли границу нашей Родины. Вот такие, брат, дела!
Ваня плохо понимает, что означает - "война" и кто такие "немцы", но спрашивать ему не хочется: во-первых, потому, что он слишком рад тому, что можно не думать о порванных трусах и, во-вторых, от укусов комаров у него так распухло лицо, что он с трудом может шевелить губами.
* * *
Прошло время ...
0x01 graphic
К проходной завода военного назначения, числящегося как "Почтовый ящик N 693", подъезжает новенький чёрный эМКа (Советский автомобиль М-1). Охранник-солдат, вооружённый по случаю военного времени винтовкой, подходит к машине со стороны водителя, держащего в протянутой руке удостоверение. Охранник читает и многозначительно произносит:
- Ага, всё ясно, - и бежит открывать шлагбаум.
Пассажирам в машине он отдаёт честь.
К нему подходит напарник, сидевший в засаде на подстраховке.
- Пантелеич, ты сдурел? В авто шесть человек сидело. Надо было у всех документы проверить, а то, как бы чего не вышло!
- Ага, проверил один такой, потом в канаве оказался. Ты знаешь, кто это?- хмыкает Пантелеич.
- Нет, а кто?
- НКВД! Наверняка за нашим директором приехали. Видать конец ему пришёл.
- Давно пора, - отвечает охранник и уходит в засаду.
- Итить, его мать, - непонятно в чей адрес ругается Пантелеич.
0x01 graphic
Простов Прокопий Петрович директорствует на "Почтовом ящике N 396" с первого дня его создания. Собственно говоря, завод построен благодаря его неуёмной энергии и инициативе. Для своего детища он делает всё, что только в его силах. Он неустанно заботится о производстве, о перевыполнении плана, за что ценим начальством. При этом он не забывает интересы своих работников, за что ими любим и уважаем.
0x01 graphic
Казалось, Прокопий Петрович мог бы быть совершенно спокоен за своё будущее. Однако, он слишком хорошо знал людей и потому каждый день, подспудно, ждал неприятностей.
Вот почему его не слишком удивило, что в его кабинет нежданно-негаданно нагрянули шесть военных с пистолетами в руках, пятеро из которых расположились по углам его просторного кабинета, а шестой, с портфелем, видимо, старший, по-хозяйски расположился на стуле напротив него и с ходу начал разговор.
- Вижу, не удивлён? - говорит старший, небрежно улыбаясь. - Любопытно знать - почему? Грешок за собой, что ли, чуешь?
- У того нет грешка, кто ничего не делает, - отвечает Прокопий Петрович.
- Это точно.
- Чем обязан?
Военный достаёт из портфеля бумагу.
- Ознакомьтесь.
Прокопий Петрович берёт бумагу и внимательно её читает.
- Ну и что? - говорит он, возвращая документ обратно. - Из текста прямо не следует, что причиной катастрофы боевого самолёта, является бракованная деталь нашего завода.
- Умница. Прямо не следует, - соглашается военный. - Но, понимаешь, какая штука: нам "прямо" и не надо. Время военное, нам достаточно и "косвенно". Улавливаешь мысль, товарищ директор?
- Не совсем.
- Прокопий Петрович, мне приказано найти виновника гибели самолёта, и будьте уверены, я его найду.
- Не сомневаюсь.
- Короче, даю тебе время до утра завтрашнего дня - найти и сдать нам вредителя, затесавшегося в твой коллектив, либо...
- Либо?
- Либо сам ответишь по законам военного времени.
- Понятно, - говорит Прокопий Петрович. - Спасибо.
- Спасибо в карман не положишь, - говорит военный и кивает головой за спину директору, где на стене висел сейф.
- Там ничего интересного нет: только бумаги и мои личные деньги, - говорит директор. Выкладывая на стол ключи от сейфа.
- Нам твои бумаги, как собаке пятая нога.
Уходя, мужчина в штатском многозначительно улыбается директору и говорит:
- Значит, до завтра. Часикам к десяти подкатим. Успеете решить вопрос?
- Решу, - устало отвечает Прокопий Петрович.
0x01 graphic
В кабинет Прокопия Петровича входит травильщица Самоверова. Она беспрерывно вытирает взмокшие от волнения ладони брезентовым фартуком, проеденный местами серной кислотой до дыр.
- Звали, Про ...Пе...? - говорит она с порога, забыв имя-отчество Прокопия Петровича.
- Звал, - отвечает директор. - Ты подходи ближе, садись, не бойся.
Варвара Ивановна, впервые оказавшаяся в кабинете высокого начальника, волнуется. Она неловко садится. И смотрит испуганно, смешно вытянув шею.
- Как дела? - считает необходимым спросить директор.
- Спасибочки вам, работаем, стараемся, - отвечает работница.
- Стараемся, да, видно не очень. Вот, есть информация, что в начале месяца вы допустили передержку на целых десять минут в серной кислоте партии корпусов бензонасоса?
- Чего? Каких корпусов?
- Каких надо, - нервничает Прокопий Петрович.- Факт передержки был или не был?
- Не знаю, не могу сказать.
Прокопий Петрович видит на лице женщины страх, и смягчается:
- Вы не волнуйтесь, Варвара Ивановна. Берегите сердце. Установлено, что ошибку допустил твой сын. Он у тебя работает?
- Ну, да. Но Ваня очень старательный мальчик. Делает всё, как я скажу. Конечно, молодой ещё, ему тяжело.
- Да уж, будь проклята эта война - мы вынуждены брать на работу детей. У тебя муж на фронте?
- А где же ещё?
- Не буду, Варвара Ивановна, ходить вокруг, да около: дело не очень хорошее. Невнимательность твоего сына стала причиной гибели военного самолёта и пилота. Вы понимаете, что это значит?
- Да что вы такое говорите?! - бледнея, улыбается, Варвара Ивановна. - Лётчик погиб из-за моего сына?! Вы, товарищ директор, похоже шутите?
- Какие уж тут шутки! Твой сын, не знаю - умышленно или не умышленно, передержал в серной кислоте партию корпусов бензонасосов, используемых в двигателях самолётов. В результате в корпусах образовались микротрещины, ставшие причиной гибели самолёта. Твой сын - преступник. Он должен понести заслуженное наказание.