Так в отчете Комиссии Уоррена (ОКУ) будут описаны похождения американского туриста в течение месяца с небольшим до того, как его имя впервые было произнесено на советской территории. Обращает на себя внимание то, как конспиративно обставлял свой вояж Освальд — в четырех местах дал четыре разные «легенды» и о целях, и о маршрутах своей поездки.

Впоследствии обстоятельства получения Освальдом советской визы в Хельсинки породили ряд спекуляций и предположений, нашедших отражение и в отчете Комиссии Уоррена: «Предположение. Возможно, что еще до приезда в СССР в 1959 году Освальд уже имел связи с советскими агентами, потому что его прошение о выдаче визы было рассмотрено и удовлетворено в необычно короткий срок.

Заключение комиссии. Нет никаких доказательств, что Освальд до приезда в СССР состоял в связи с советскими агентами. Время, затраченное им в Хельсинки на получение визы для въезда в Советский Союз, было меньше обычного, но в пределах нормального срока для выдачи подобных виз. Если бы Освальд был завербован в качестве советского агента в бытность его в Корпусе морской пехоты, то маловероятно, чтобы его стали поощрять к переходу. Для русской разведки он был бы гораздо полезнее в качестве оператора радара в морской пехоте США, чем в качестве перебежчика».

Естественно, что любой человек имеет право на любое предположение. Что касается ответа комиссии, то он представляется разумным и вполне обоснованным. Что еще можно добавить? Как удалось выяснить автору у одного из ветеранов «Интуриста», в то время, чтобы получить въездную визу в СССР, иностранный турист должен был в той же фирме, где он приобрел тур, заполнить две анкеты и приложить к ним две фотографии. Виза оформлялась фирмой. Непосредственно в посольство фирма отправляла своих клиентов крайне редко, только в случае непредвиденно большого наплыва клиентов. Судя по срокам, маловероятно, чтобы тот сезон был отмечен особым наплывом туристов.

Советское консульство в Хельсинки выдавало визы быстро. Связано это было с географической близостью двух стран, что позволяло оперативно доставлять анкеты иностранцев в Москву, и с хорошими деловыми отношениями «Интуриста» с местными туристическими компаниями.

В 1992 году в Минске автор внимательно изучил анкету Освальда, хранящуюся в его архивном деле в КГБ Белоруссии. В графе 5 «Место работы в настоящее время, занимаемая должность и основная профессия» указано: «Студент».

О цели, продолжительности пребывания в СССР и маршруте следования в другой графе написано: «Хельсинки — Выборг — Москва. 5 дней. Турист». Здесь же по-русски: «Турпоезда (вместо «турпоездка». — О.Н.) в Москву поездом на период 15/10-22/10». Вообще, все ответы анкеты написаны на английском языке почерком Освальда, а рядом следует русский перевод, но, судя по ряду признаков, выполненный нерусским человеком. Это может означать, что анкета заполнялась и переводилась в финском турбюро до отправки в советское консульство. В деле нет данных о том, сам ли Освальд посетил консульство для получения визы, или это было сделано фирмой. В графе «Дата заполнения анкеты» опять же почерком Освальда проставлена дата — «13 октября 1959 года».

Что касается упомянутых «туристических купонов», приобретенных Освальдом в Хельсинки в турбюро, в их стоимость входило размещение в гостинице в Москве, завтрак, одна экскурсия в день, встреча на вокзале и проводы туриста.

16 октября американский турист Ли Харви Освальд впервые ступил на платформу Ленинградского вокзала столицы Советского Союза.

«На вокзале в Москве он был встречен представителем «Интуриста». Его отвезли в гостиницу «Берлин», где он прописался как студент. В тот же день произошла встреча Освальда с гидом «Интуриста», молодой женщиной Риммой Широковой, которая была назначена сопровождать его во время пребывания в СССР» (ОКУ. Прил. 13. С. 690).

Все происходило именно так, как изложено в отчете комиссии.

Всюду в СССР, куда прибывали иностранные туристы, существовали бюро «Интуриста». В аэропортах, на вокзалах и в морских портах туристов встречали сотрудники таких бюро и отправляли их в гостиницы, где туристов уже ждали гиды-переводчики, занимавшиеся ими до самого дня отъезда из страны.

В отчете Комиссии Уоррена относительно последней категории лиц имеется обобщение, которое нуждается, на мой взгляд, в пояснении с учетом реальностей обстановки того периода: «В 1959 году почти все гиды «Интуриста» являлись осведомителями КГБ, и нет причин полагать, что гид Освальда составлял исключение» (ОКУ. Гл. 6. С. 255).

Массовый обмен туристами начался году в 1956-м, когда в результате политики Хрущева слегка приподнялся железный занавес между Востоком и Западом. Легкое потепление в межгосударственных отношениях, впрочем, отнюдь не сопровождалось изменением в противостоянии спецслужб. И спецслужбы обеих сторон, естественно, не могли оставить без внимания обмен туристами, предполагая использовать его в своих целях.

Государственный комитет СССР по иностранному туризму («Интурист») был в те годы единственной организацией, занимавшейся советским туризмом за границей и иностранным — в СССР.

В КГБ иностранными туристами занимались два основных подразделения — Первое главное управление, ПГУ (разведка), и Второе главное управление, ВГУ (контрразведка).

Разведку интересовали возможные кандидаты на вербовку с последующим использованием агентов за границей. Контрразведка занималась выявлением агентуры противника среди туристов и пресечением ее подрывной деятельности. В ПГУ туристов изучал отдел под номером 15, функцией которого было осуществление разведки с территории СССР, в контрразведке — отдел под номером 7. Эти подразделения КГБ имели полный доступ ко всей информации об иностранных туристах, начиная с анкет и кончая отчетами о работе с туристами, которые составлялись всеми гидами-переводчиками.

Отчетность гидов в «Интуристе» была поставлена хорошо. Все отчеты, в которых также содержалось большое количество информации для работы самого «Интуриста», пожелания, рекомендации и замечания туристов стекались в экскурсионно-методический отдел (ЭМО), где они фильтровались КГБ, который вылавливал сведения, необходимые для решения своих специфических задач.

Однако основным средством проверки поведения туриста, выявления его контактов среди советских граждан, осуществления оперативных комбинаций по «подводу» к нему «нужных людей» была, естественно, собственная агентура, которую КГБ вербовал среди сотрудников «Интуриста». Отбор кандидатур для вербовки шел по очень жестким критериям пригодности для участия в оперативной деятельности. Едва ли половина «интуристовцев» отвечала этим требованиям.

Работа по интуристам велась разведкой и контрразведкой по-разному. Контрразведка отталкивалась в первую очередь от поведенческих признаков, которые давали основания полагать, что турист выполняет поручение спецслужбы противника, а разведка — от анкетных данных. Предварительная селекция возможных кандидатов на вербовку шла по таким признакам, как указанные в анкете социальная и профессиональная принадлежность туристов, место работы и место жительства. Место жительства изучалось с точки зрения досягаемости для наших заграничных резидентур, поскольку передвижения советских официальных представителей за рубежом и западных в СССР были ограничены определенными зонами. Это необходимо было учитывать при организации разведывательной работы «легальными», то есть находящимися под официальными прикрытиями, резидентурами.

Примерно так же работали с советскими туристами спецслужбы Запада. Они поддерживали с владельцами туристических компаний доверительные отношения, имели агентуру среди их сотрудников. В свою очередь, зарубежные резидентуры разведки КГБ изучали такие компании по линии внешней контрразведки, а вся полученная информация о выявленной агентуре спецслужб противника немедленно направлялась во Второе главное управление. Разведка и контрразведка КГБ взаимодействовали на этом участке очень тесно.