Марина обратила внимание, что муж успокаивал и давал ей советы «словами, почти идентичными тем, которые он написал в «уолкеровской записке»».
Если отбросить всю патетику литературного стиля, то суть пересказа свежих тогда впечатлений сводится к одному: Марина была убеждена в виновности мужа в покушении на президента.
Тем не менее хотелось бы прокомментировать три момента из ее повествования о последнем свидании с Освальдом.
Чувство вины, которое Марина заметила в глазах мужа, было, наверное, прежде всего чувством вины перед ней. Это еще раз наводит на мысль о садомазохистской мотивации первого преступления Освальда. Поэтому, надо думать, даже если бы он остался жив и его изобличили в убийстве Кеннеди, он вряд ли признался бы, какова была истинная причина покушения — столь завышена была самооценка Освальда и ничтожен в глазах окружающих повод, толкнувший его на преступление.
Советы Марине в духе «уолкеровской записки» свидетельствуют о том, что Освальд понимал неотвратимость грядущего наказания, и могут служить косвенным признанием им своей вины.
Марина, говоря о привычке мужа громко отстаивать свои права, понятия не имела об обстоятельствах его допросов и о том, что в их ходе он уже стучал кулаком по столу.
Делал ли он это потому, что был невиновен? Судя по материалам первого допроса 22 ноября, Освальд бурно и враждебно реагировал на появление и участие в допросе специальных агентов ФБР, и в первую очередь Хости. Возможно, именно их присутствие сыграло свою «стимулирующую» роль и стало переломным моментом в его поведении. Этот «вечный раздражитель» помог ему укрепиться в мысли о правильности содеянного и уменьшить чувство вины. В результате растерянность и виноватость постепенно сменились свойственной ему самоуверенностью, и даже в такой ситуации его отношения с властями опять вернулись к принципу «первый — второй».
Из весьма скудных записей допросов следует, что Освальд довольно быстро собрался и стал следовать обычному для него стереотипу поведения: беззастенчиво говорил заведомую ложь, отрицал или искажал достоверные факты. Выпустил «своего» козла отпущения, рассказав, отвечая на вопрос о винтовке, что за день до покушения видел, как в кабинете Трули один из служащих склада демонстрировал винтовку. Пытался доказать свое алиби, утверждая, что во время проезда автокортежа завтракал на первом этаже с сослуживцами, в то время как названные им люди в тот момент находились у окон пятого этажа, и это зафиксировано документально.
Спрашивается, чем мог руководствоваться говоривший все это человек, прекрасно понимая, что такие байки элементарно рассыпаются при первой проверке? Думается, у Освальда просто не было времени, чтобы, оставшись наедине, сочинить какую-то версию и в дальнейшем упорно стоять на ней.
Совокупность всех рассмотренных в главе элементов — мотивация, поведение Освальда накануне, в день покушения и после него, технология доставки оружия и стрельбы — приводит к убеждению, что именно он 22 ноября 1963 года стрелял из винтовки по автомашине президента и нанес тому раны, от которых он скончался.
Скорее всего, Освальд совершил преступление в одиночку по ряду мотивов эмоционального плана, накал которых достиг критической точки в ночь с 21 на 22 ноября. Можно также предположить, что покушение на президента США рассматривалось им как своеобразный акт самоубийства.
Что касается убийства самого Освальда Джеком Руби, то, не исключая полностью вероятность личной мотивации, вполне можно предположить, что оно было инициировано кем-то, с кем Освальд соприкасался в какой-то, скорее всего новоорлеанский (1963), период своей биографии и кто решил убрать его по «принципу ящерицы».
В данной главе широко использовались уникальные свидетельства бывшей жены Освальда Марины, взятые в основном из книги П. Дж. Макмиллан «Марина и Ли». Зная ее биографик), нельзя не сочувствовать всем тем невзгодам, которые выпали на ее долю более чем за 30 лет — с первой встречи 17 марта 1961 года с будущим мужем по сегодняшний день. Наверное, если бы их все можно было распределить между несколькими десятками людей, то даже в этом случае жизнь каждого из них была бы испорчена, а личность разрушена морально и физически. Поэтому стойкостью Марины можно только восхищаться.
Однако сравнительно недавно мне пришлось столкнуться с одним фактом, который насторожил и очень обеспокоил меня. Летом 1992 года, будучи в Минске, я прочитал в местной газете следующее: ««Мой муж не мог стрелять в президента Джона Кеннеди», — заявила в интервью корреспонденту ИТАР-ТАСС Марина Паркер, ранее Марина Освальд — русская жена Ли Харви Освальда, официально признанного виновным в убийстве президента Кеннеди.
«Я считаю, что Освальд не мог стрелять в президента, — еще раз повторила Марина Паркер. — В здании склада школьных учебников он находился потому, что там работал и просто в силу этого должен был там находиться»».
В том же интервью Марина почему-то заявляет, что «вскоре после рождения второй дочери» им представилась возможность «пожить в доме брата под Далласом» и что «именно там в экстренном выпуске теленовостей» она «впервые услышала о покушении на президента», а появившиеся затем полицейские разъяснили, что в покушении подозревается ее муж.
Хотелось бы спросить Марину Паркер, кто же тогда проживал в доме Р. Пэйн в Ирвинге с 24 сентября вплоть до 22 ноября? Где провел вечер и ночь Освальд с 21 на 22 ноября? В чьем гараже (помнится, в присутствии самой Марины) искали винтовку, принадлежавшую Освальду, полицейские после убийства Кеннеди?
Кроме того, из процитированного интервью следует, что на свидании с Освальдом в полицейском управлении Марина была не с матерью Освальда, а с его братом. Но ведь в отчете Комиссии Уоррена четко зафиксировано: «…В продолжение 20 минут Освальд имел свидание с женой и матерью в помещении для посетителей на четвертом этаже». Там же указано, что с братом Робертом Освальд имел свидание в течение 10 минут в тот же день, но позже, чем с матерью и Мариной.
Это интервью было дано почти через 30 лет после выхода цитируемой в данной главе книги «Марина и Ли». Поэтому, да простит меня Марина, возникают несколько вопросов, которые можно и нужно ей задать в связи с этим: какому из ее приведенных здесь мнений можно верить? В каком положении оказалась автор книги «Марина и Ли»? Каких еще «поправок» можно ждать в будущем?
Безусловно, Марина Паркер имеет полное право изменить свое мнение о роли Освальда в убийстве. Но тогда она должна объяснить, почему считает его невиновным, так же как она объяснила свои слова о его виновности.
Глава 3. Смертельный треугольник
За три дня в Далласе был очерчен смертельный треугольник — три взаимосвязанных убийства с не разгаданной до конца мотивацией.
Убийство первое — президента США — происходит на глазах сотен людей, на тихой улице, второе — патрульного полицейского офицера — с тремя прямыми свидетелями, третье — в здании полицейского управления, в присутствии, вернее окружении, свыше 70 полицейских чинов и десятков репортеров, под светом юпитеров и под кино- и ТВ-камерами, транслировавшими эпизод на всю Америку и другие страны в прямом эфире.
Кто же был тот стрелок, который замкнул эту мистическую триаду?
Человек, широко известный в Далласе, проживший в нем 16 лет, по имени Джек Руби.
Биография Джека Руби (он же Яков Рубинштейн)
Комиссия Уоррена в отношении Руби должна была ответить на два вопроса:
«— Возможно ли, что Руби вместе с Освальдом или с другими лицами участвовал в заговоре, имеющем целью убить президента;
— Руби, не являясь участником такого заговора, имел сообщников в убийстве Освальда» (КУ. С. 331)?
Комиссия провела детальное расследование деятельности Руби в течение трех месяцев, предшествовавших покушению на президента (сентябрь, октябрь, ноябрь), и действий с 21 по 24 ноября 1963 года. Также были собраны подробные биографические данные, выявлены его многочисленные связи с целью установить, проводил ли Джек Руби какую- либо конспиративную деятельность.