И прочел: «Публичную лекцию „О смысле бытия в раю“ сегодня прочтет В. Ульянов. Второй этаж мэрии, вход свободный. Начало в 17 часов».

Вот те на! А Иванов меня убеждал, что Ленин сторонится общения. Без четверти пять я уже сидел в актовом зале мэрии. Большой зал был заполнен едва ли на треть. Я неплохо знал статьи и работы Ленина и сейчас вполне закономерно ждал, что последуют какие-то философские выкладки о смысле бытия. Но их не было. Ленин начал с доказательств того, что наш рай создан разумными существами, а вовсе не мистическим Богом.

— Некоторые говорят, — сказал он, — что наш рай создавал Бог. Но если в это поверить, тогда он сотворил кучу нелепостей. Попытаюсь это объяснить присутствующим. В большинстве религий содержится фундаментальное противоречие между целью Бога по созданию им человека и представлением о загробной жизни. С одной стороны религия утверждает, что Бог создал человека по своему образу и подобию, как своего со-творца, вместе с ним созидающим и развивающим мир. И это вполне разумное объяснение целей человечества. Да, для этого мы и созданы. Богом или Природой — это уже второй вопрос.

Но священные книги, как многие из нас догадываются, сочиняли люди, а не боги. И что же они выдумали в качестве своей мечты о рае? Если учесть время появления основных религий, то усталые рабы могли придумать только одно: рай — это место, где нет никакой нужды о поддержании своего существования, место вечного блаженства и безделья.

Однако попробуем это сравнить с целью человечества по божьему замыслу. Выходит, что достаточно поработать на благо человечества короткую земную жизнь, а потом вечное блаженство и безделье? Не слишком ли глупо и расточительно для Создателя?

— Переходите к сути, — выкрикнул кто-то из зала.

Ленин одобрительно кивнул головой:

— Хорошо, о сути. Так вот, я утверждаю, что мы здесь существуем благодаря некоей могущественной цивилизации. Настолько могущественной, что она, возможно без особого труда, создала наш кибернетический рай, населив его 50 миллионами субстанций и приняв за основу основные земные религиозные представления о загробной жизни, как об обществе, где все доступно и все возможно. Но очевидно и другое. Эта цивилизация настолько далека от нас по организации своего разума, что она была не способна понять: рай — лишь религиозная сказка усталых рабов и человеку он не нужен.

— Чем вам не угодил наш рай? — снова кто-то сказал из зала. — Вы — вечный смутьян, Ульянов.

— Пока что я только строю гипотезу. Будьте добры, выслушайте до конца или покиньте зал, если вам не интересно.

Ряд кресел действительно опустел.

…После лекции я подошел к Ленину поздороваться и неожиданно получил от него предложение сходить попить пива или вина в кафе.

— Куда вы запропастились, товарищ писатель?

С некоторой обидой я сказал, что связаться с человеком в раю проще пареной репы.

— Ну, особой нужды-то и не было, — признался Ленин. — К тому же мое предложение использовать вас в качестве стенографиста, наверное, на редкость глупое и унизительное для вас, как для творческой личности.

— Ничуть. Другое дело, что это сонное болото с малиновым сиропом вряд ли способен расшевелить и сам Ленин.

— Вы сказали обо мне, как о боге Саваофе. Но вы ошибаетесь насчет оценки моей персоны в раю, и это мне активно не нравится. Кое-что на Земле я действительно успел сделать, но, видимо, для этого было на редкость удачное стечение обстоятельств. Как говорится, нужный человек в нужном месте. Здесь же больше меня способен сделать «чистый» философ, а я им никогда не был.

— Значит, вы сами не верите в результативность своей сегодняшней лекции?

— Ну, почему же. Капля камень точит.

— Чего вы добиваетесь? В двух словах.

— В двух словах так: если наши копии перенесли в свой «рай» некие разумные существа, то они же должны и осуществлять контроль за «райской» жизнью. Не так ли? Ну, как хозяин аквариума, который следит за чистотой и температурой воды в нем.

— Так.

— Ну, а если какие-то обитатели аквариума начинают вести себя странно: пытаются из него выпрыгнуть, мечутся — это должно привлечь его внимание?

— Безусловно.

— Значит весь вопрос в том, как велико должно быть брожение умов в «аквариуме», чтобы это стало заметно «хозяину». Во скольких умах должно поселиться недовольство райской жизнью? Хватит тысячи «субстанций» или нужен миллион, чтобы недовольство обществом всеобщего безделья вынудило наших создателей вступить в диалог с нами?

— Мне кажется, вы пытаетесь начать диалог с машиной…

— С машиной? Создатели рая — машина? Вы глубоко ошибаетесь. С точки зрения машины — человечество и вообще вся биологическая жизнь — просто плесень. Машина никогда не стала бы создавать наш «рай». А если наши создатели в чем-то и схожи с бездушной машиной, значит, и они тоже, в свою очередь, являются вторичным продуктом — некоей древнейшей биологической жизни, которая их породила. Во всяком случае их интерес к биологической жизни на Земле не может быть случайностью, так как даже по космическим масштабам их энергетические затраты на сканирование Земли и поддержание функционирования нашего рая грандиозны.

— Как вы представляете себе диалог с Создателями?

— Очень трудный вопрос, хотя какие-то черты его представить можно. Безусловно, они нас понимают. Их выбор «субстанций» для переселения в рай далеко не случаен. И, наверное, они способны с нами общаться, на доступном для землян языке.

— Почему же они этого не делают?

— Потому что понимают: для мыслящего существа унизительна мысль, что их воссоздал кто-то другой извне.

— И все же: если завтра они заговорят с нами — с кем они вступят в диалог? С Владимиром Ильичом Ульяновым, которого принято считать одним из величайших мыслителей человечества…

— …снова безудержная лесть, — поморщился Ленин, — вас пора проработать на партсобрании.

— …с Ульяновым или, к примеру, со мной, простым смертным?

— Вот на этот вопрос, я как раз и могу дать ответ. Полагаю, что мы имеем дело с множественным сознанием. Сознанием, в котором отдельная его частица является как бы частью целого. Она может объединяться для решения каких-то общих задач, либо действовать самостоятельно.

— Почему вы так решили?

— Если мы уверены, что ведется регулярное сканирование Земли, нужно одномоментно принимать триллионы решений. Никакому «Богу» эта задача не под силу. А вот если наши создатели являются соцветием из триллионов таких «Богов», то тогда задача решаема.

Я рассказал Владимиру Ильичу об увиденном на пирамиде Кукулькана.

— Вот-вот, прекрасная иллюстрация. Разумеется, непосредственно ведут сканирование автоматы, а не разумные существа в нашем понимании. Но его контролирует какой-то интеллект, который является частью целого. Отдельный интеллект или его часть, который решает конкретную задачу. Он может ошибаться, что мы и видим на вашем примере. Но в целом система работает безукоризненно на протяжении двух тысячелетий. И «пробки» у нее перегорают крайне редко и безболезненно для «субстанций», чему мы тоже были свидетелями.

— Какой же практический вывод для нас?

— Я полагаю, что мы имеем дело с сознанием, организованном на молекулярном уровне из триллионов отдельных индивидов. Поэтому своих создателей мы воочию никогда не увидим. Они везде и всюду в той части Вселенной, которая ими заселена. В том числе, и в нашем «раю».

— Значит, с нами они никогда не заговорят?

— Заговорят, — твердо сказал Ленин, — причем одновременно со всеми, кто хочет их услышать. Я абсолютно уверен, что любая развитая цивилизация позитивна, гуманна в нашем понимании. Если они осознают свою ошибку в отношении «субстанций», они ее исправят.

Второе отступление автора.

Только у восточных славян сегодня существуют странные словечки «интеллигент» и «интеллигенция». Только у этих народов значительная часть населения (сегодня практически половина) называет себя «умными», признавая, таким образом, остальных глупыми. Хотя при советской власти число образованных людей возросло в сотни и тысячи раз (например, число инженеров с десятков тысяч в царской России до десятков миллионов в СССР), ничто не изменилось в оценках. И зубной техник, умеющий правильно поставить в ваш рот коронку, и лаборант в заводском ОТК, проверяющий на прочность резиновое изделие номер два, — по российским меркам «интеллигенты». Сравните это словечко с западным словом «интеллектуал». Никто не назовет там интеллектуалом рядового инженера или врача. Вот «выдумает порох» этот человек, внесет свой вклад в развитие прогресса и тогда станет интеллектуалом. Не в своих глазах, а в глазах других.