— Великий ван, что это вам вздумалось в такой жаркий день обучать воинов? — поинтересовался Юэ Лэй.

Готовились к сражению с начальником заставы Чжэньнань. Этому негодяю взбрело в голову жениться на моей дочери.

— В чем же дело? Не хотите отдавать дочь — пошлите ему отказ. Стоит ли из-за такой мелочи пускать в ход оружие?

— О, вы еще не знаете Хэй Ху! — воскликнул Чжао-ван. — Ему покровительствует Цинь Гуй, вот он и творит что ему вздумается! Не поможете ли вы мне с ним разделаться?

— Поможем, поможем! — бесцеремонно вмешался Ню Тун. — С нами бояться нечего! Перебьем всех злодеев, пусть их будет хоть десять тысяч!

Чжугэ Цзинь поглядывал на брата и еле заметно улыбался. Юэ Лэй заметил это и спросил:

— Брат Чжугэ, ты, наверное, уже что-нибудь придумал?

— Что же я могу придумать, если не знаю, когда должна быть свадьба?

— Тут никто ничего не придумает! — покачал головой Чжао-ван. — Три дня назад от Хэй Ху явился военачальник, привез свадебные подарки и заявил, что в первый день шестого месяца его господин приедет за невестой.

— Ну, тогда можно избежать кровопролития! — сказал Чжугэ Цзинь. — Пошлите на заставу человека, и пусть он передаст Хэй Ху: брак, мол, дело хорошее, и вы рады иметь зятем такого доблестного человека, как он. Но только дочь у вас единственная, вы с нею не можете расстаться, и поэтому хотите, чтобы зять жил у вас в доме. Если Хэй Ху согласится и приедет сюда, сделаем так… — И Чжугэ Цзинь зашептал что-то на ухо Чжао-вану.

Тот с радостью принял совет, послал на заставу доверенного чиновника, а юношей пригласил в сад Весеннего пейзажа, где уже были накрыты столы.

Пока пировали и вели ученые беседы, минул полдень. Посланец вернулся с заставы Чжэньнань с одним из приближенных Хэй Ху и доложил:

— Начальник заставы очень рад, что вы согласились отдать за него дочь. Он щедро меня одарил и просил передать, что прибудет в первый же счастливый день. А пока прислал доверенного за вашим письменным согласием на свадьбу.

Чжао-ван написал бумагу, тоже щедро одарил военачальника Хэй Ху, и тот уехал, а юноши пировали до позднего вечера.

Дни летели незаметно, и вот наступило первое число шестого месяца.

Юэ Лэй и его братья собрались во дворце Чжао-вана, а вокруг него засели в засаде три тысячи воинов.

Как только начало смеркаться, в зале Серебристого спокойствия зажглись разноцветные свадебные фонарики. Заиграла музыка, ударили гонги и барабаны. Во внутреннем саду столы ломились от редких яств.

Через некоторое время телохранитель доложил вану, что Хэй Ху с тысячным отрядом подъезжает к воротам дворца. Чжао-ван послал своих воинов встретить его.

Жених оставил отряд за воротами, а сам с двумя военачальниками прошел в зал и церемонно поклонился Чжао-вану. Окинув взглядом украшенный красными свадебными занавесями зал, он не мог скрыть охватившей его радости.

Обменялись подарками, сели за стол. Хэй Ху не терпелось повидать новобрачную, и он сказал вану:

— Счастливый час настал: пусть приведут невесту, и мы поклонимся свадебным свечам.

— Это сделаем завтра, — ответил Чжао-ван. — Здесь так много народу, а дочка у меня стеснительная, может испугаться. Прошу вас, дорогой зять, пожаловать в спальные покои.

Хэй Ху не успел ответить, как дворцовые прислужницы подхватили его под руки и повели. В спальне для новобрачных, богато обставленной, жених огляделся и спросил прислужниц:

— Где же невеста?

— Она смущается и прячется за пологом.

Хэй Ху рассмеялся:

— Зачем смущаться? Мы теперь — муж и жена! — И приказал прислужницам: — Можете удалиться, вы мне пока не нужны.

Девушки, посмеиваясь, покинули спальню. Хэй Ху запер дверь, подошел к кровати и ласково позвал:

— Моя дорогая, не стесняйся, выходи…

Хэй Ху отодвинул полог, но в тот же момент тяжелый удар кулака сбил незадачливого жениха с ног.

— Я к тебе не притронулся, а ты уже драться! — воскликнул растерянный Хэй Ху, но тут же получил пинок.

— Сукин сын! Вот тебе за невесту!

Хэй Ху поднял глаза — перед кроватью стоял рыжий детина.

— Ты кто такой? — завопил Хэй Ху. — Как посмел забраться в чужую спальню?

— Я — Рыжий Демон Ню Тун! Или ты ослеп? Ишь, за женщину меня принял! — Ню Тун выругался и ткнул Хэй Ху кулаком, да так, что у того искры из глаз посыпались!

Перепуганный жених взмолился о пощаде, но разъяренный Ню Тун так дубасил его своими увесистыми кулаками, что Хэй Ху скоро испустил дух.

Тем временем военачальники Хэй Ху раздали воинам угощения и вернулись в зал. Услышав крики, несущиеся из внутренних покоев, они выхватили оружие и бросились к двери, но Хань Ци-лунь и Хань Ци-фын преградили им дорогу. Сверкнули мечи — и оба военачальника рухнули на пол.

По сигналу из пушки поднялись скрывавшиеся в засаде воины и перебили почти весь отряд Хэй Ху. Спастись удалось лишь немногим.

В благодарность за помощь Чжао-ван устроил пир в честь Юэ Лэя и его братьев. Воины, участвовавшие в бою, получили награды.

Когда выпили по нескольку кубков вина, хозяин сказал Чжугэ Цзиню:

— Если бы не вы, попала бы моя дочь в лапы к этому разбойнику! Что вы скажете, если я выдам ее за молодого господина Юэ?

— О, мы считали бы это великой честью! — обрадовался Чжугэ Цзинь.

Но Юэ Лэй воспротивился:

— Я не могу жениться, пока не отомщу за отца, пока моя матушка проливает слезы в ссылке! К тому же нужно получить ее разрешение.

— Это тоже верно. Но только вы уж меня не подведите — я буду ждать.

— Об этом не беспокойтесь! — вмешался в разговор Ню Тун. — Раз я сват, брату Юэ Лэю от свадьбы не увильнуть!

Пир продолжался до глубокой ночи, а утром, едва отдохнув, войска выступили в поход. У заставы Чжэньнань остановились. Военачальники, охранявшие заставу, уже знали о гибели Хэй Ху и поэтому не стали сопротивляться.

Чжао-ван занял заставу, назначил нового начальника, а ко двору отправил донесение о казни Хэй Ху, который якобы пытался поднять мятеж.

Через день Чжао-ван простился с юношами и вернулся в свое поместье, а братья продолжали свой путь. После двух дней пути они подошли к заставе Пиннань. Раскинули лагерь.

— Кто поедет на переговоры? — спросил Юэ Лэй.

Вызвались Хань Ци-лун и Хань Ци-фын. С небольшим отрядом воинов они подъехали к воротам и крикнули:

— Эй, воины! Доложите своему начальнику, что мы идем в Юньнань. Пусть немедленно нас пропустит!

Начальника заставы звали Ба Юнь. Был он высок ростом и обладал огромной силой. Когда воины передали ему требование братьев Хань, он рассердился и повел войско в бой.

— Эй, волосатые разбойники! Откуда явились?

Хань Ци-лун вежливо приветствовал его, назвал свое имя и сказал:

— По велению великого вана Ню Гао из гор Тайхан я сопровождаю господина Юэ Лэя, который едет в Юньнань навестить мать. Откройте, пожалуйста, ворота!

— Так это, оказывается, шайка Юэ Лэя! — расхохотался Ба Юнь. — У меня есть приказ первого министра Цинь Гуя схватить его. Лучше сразу сдавайся! Видишь мой меч? Выбьешь его из моих рук — пройдешь через заставу, не выбьешь — простишься с жизнью!

— Подлый раб! Тебя добром просят, а ты отвечаешь оскорблениями. Ну, берегись! — в гневе воскликнул Хань Ци-лун и с обнаженным мечом ринулся на врага. После нескольких схваток Хань Ци-лун решил прибегнуть к хитрости: отбив в сторону меч Ба Юня, он выхватил стальную плеть и что есть силы хлестнул противника по спине. Ба Юнь вскрикнул от боли и, харкнув кровью, поскакал прочь.

Дома Ба Юнь лег в постель. Спина болела невыносимо. Обеспокоенные слуги сообщили о несчастье его дочери Сю-линь.

Девушка прибежала к отцу. Он был очень плох, то к дело впадал в беспамятство. Сю-линь послала за лекарем. В это время воин сообщил:

— Разбойники требуют, чтобы кто-нибудь принял бой! Разгневанная Сю-линь надела латы, вскочила на коня и, размахивая мечами, выехала за ворота.

— Бессовестные, вы ранили моего отца! Сдавайтесь!