— Вот именно! Примеры преданности, сыновней почтительности и честности вы видели, не хватало только долга! Теперь Чжан Бао показал, что значит быть верным долгу! — вздохнул Юэ Фэй и тоже зарыдал. Потом вытер слезы и сказал тюремному смотрителю:

— Надеюсь, вы прикажете убрать умершего и похоронить его как следует!

— Об этом вы могли бы и не напоминать, господин юаньшуай, — ответил Ни Вань и послал человека за Ван Нэном и Ли Чжи.

К вечеру те принесли гроб, положили в него Чжан Бао, крышку заколотили гвоздями, и на ней написали: «Гроб с телом господина Чжан Бао, начальника гарнизона в Хаоляне». Затем верные люди вынесли гроб из города и погребли в ракушечном холме на берегу озера Сиху.

Так окончил жизнь Чжан Бао, много лет служивший Юэ Фэю. Он совершил много подвигов, мог бы стать богатым и знатным, но не захотел этого и предпочел остаться до конца верным долгу!

Если вы не знаете о дальнейших событиях, то прочтите следующую главу.

У восточного окна муж с женой составляют коварный план. В дворцовой беседке отец и сыновья кончают земную жизнь

Расскажем теперь о том, как в один прекрасный день сунский император Гао-цзун, нарядившись купцом, вдвоем с Цинь Гуем отправился в город.

Прогуливаясь по улицам, они случайно попали в монастырь Стоны дракона. У ворот толпились люди. Гао-цзун и Цинь Гуй заинтересовались, что там происходит, протолкались вперед и увидели гадателя, восседавшего на подмостках. Перед ним лежала доска с надписью: «Учитель Се Ши из Чэнду угадывает судьбу по иероглифам».

Гао-цзун посмотрел, как он гадает, и его предсказания показались императору не лишенными смысла.

— Учитель, погадайте мне, — попросил Гао-цзун, выступая вперед.

— Напишите какой-нибудь иероглиф, — предложил гадатель.

Гао-цзун, не задумываясь, написал иероглиф «чунь» — «весна» и подал гадателю.

— Замечательный иероглиф! — одобрительно сказал тот. — Даже поговорка есть: «Весна — голова всему году». К тому же у каждого живого существа есть своя весна, которая охватывает все четыре времени года. Так что позвольте спросить, о чем именно вы хотите гадать?

— Я хотел бы знать, что меня ждет в будущем, — сказал Гао-цзун.

— О, об этом и спрашивать нечего! — воскликнул Се Ши. — Будете так богаты и знатны, что и сказать страшно! Только одно не совсем хорошо: верхняя часть иероглифа «чунь» такая же, что и у иероглифа «цинь», и она затмевает иероглиф «жи» — «солнце», который пишется в нижней части знака «чунь». Так что, если есть возле вас человек по фамилии «Цинь», не доверяйте ему, не то он вас погубит! Запомните это хорошенько!

Гао-цзун дал гадателю слиток серебра, отошел в сторонку и тихо сказал Цинь Гую:

— Попробуйте погадать вы.

Цинь Гую волей-неволей пришлось написать иероглиф и подать гадателю. Тот посмотрел на иероглиф, потом на Цинь Гуя и спросил:

— Что вы хотите узнать, господин?

— Хочу узнать, что будет со мною в будущем.

— Та-ак! Вы написали иероглиф «ю» — «тихий». От него веет спокойствием, как от горы Тайшань. Но это спокойствие кажущееся. Видите: ваш иероглиф состоит из трех элементов — «шань» — «гора», и два «сы» — «нити». Нити означают, что пока «два дракона находятся в путах, ваше положение прочно, как гора». Но если они вырвутся из пут, вас ждет несчастье. Так что вам следовало бы заранее позаботиться о своей безопасности.

— Спасибо за наставление, — поблагодарил Цинь Гуй и тоже дал гадателю слиток серебра.

Когда Гао-цзун с Цинь Гуем удалились, один человек из толпы, опознавший императора и его первого министра, сказал гадателю:

— Эх ты, ясновидец! Гадаешь ты ловко: другим пред сказываешь беды, а что над твоей головой нависла беда — не видишь! Знаешь, кому ты сейчас гадал? Самому императору и его первому министру Цинь Гую! Наговорил им такого, что теперь берегись — не пощадят тебя!

Люди в толпе забеспокоились:

— Давайте расходиться! А то как бы и нам не угодить в сеть!

Перепуганный Се Ши тоже покинул подмостки и пустился наутек.

Между тем Цинь Гуй проводил Гао-цзуна во дворец, вернулся домой и велел слугам схватить гадателя. Слуги побежали к монастырю, но гадатель бесследно исчез. Четыре дня искали его, но так и вернулись ни с чем.

Прошло почти два месяца с тех пор, как по приказанию Цинь Гуя злодеи Вань Сы-во и Ло Жу-цзи подвергли пыткам Юэ Фэя и его сыновей, но до сих пор так и не удалось заставить их признаться в измене государю.

Наступил канун Нового года. Вечером двадцать девятого числа Цинь Гуй с женой сидел у восточного окна и пил вино, как вдруг к ним подошел слуга и подал письмо.

Цинь Гуй вскрыл конверт — в нем оказалось не письмо, а листок, который распространял в народе некий смельчак по имени Ли Юнь-шэн. В нем говорилось о том, что Юэ Фэй и его сыновья несправедливо обижены и что народу надо подать общее прошение государю об освобождении невинных.

Листок прислал Сюй Нин, доверенный человек Цинь Гуя.

Первый министр нахмурился.

— Что у вас за письмо? — спросила жена. — И почему вы расстроились?

Цинь Гуй протянул ей листок:

— Я подделал государев указ, чтобы бросить Юэ Фэя в темницу. Вань Сы-во и Ло Жу-цзи пытали его, но он так и не признался в том, что замышлял мятеж. В народе поговаривают, будто он несправедливо обижен, и хотят подать жалобу государю. Если слухи дойдут до дворца, дело кончится плохо! Но и отпустить Юэ Фэя нельзя, этим я нарушил бы приказ Учжу. Вот что меня заботит.

Госпожа Ван прочитала листок, взяла из очага погасший уголек и написала на золе: «Связать тигра легко, а заставить служить — трудно».

Цинь Гуй кивнул головой.

— Верные слова, — сказал он и стер написанное.

— Господин, Вань Сы-во прислал вам апельсины, — доложил слуга.

— Вы знаете, на что можно употребить эти апельсины? — спросила Цинь Гуя жена, когда он принял подарок.

— Как на что? На закуску к вину! — ответил Цинь Гуй. — Пусть служанки нарежут их дольками и подадут к столу.

— Не стоит без толку портить чудесные плоды, — возразила жена. — Ведь это палачи, которые должны разделаться с Юэ Фэем!

— Апельсины есть апельсины. При чем тут палачи? — не понял Цинь Гуй.

— А вот при чем: напишите приказ о казни Юэ Фэя и положите его внутрь апельсина, из которого вынута мякоть. Потом отошлите этот апельсин смотрителю тюрьмы, и пусть он покончит с Юэ Фэем и его сыновьями в Беседке ветра и волн.

Цинь Гуй послушался жену и отослал приказ в пустом апельсине.

Правильно говорится: