Сашка неопределённо пожал плечами.

— Ну вот и ладненько, — подвёл итог Васильич. — Ты меня не бойся, я человек свойский. Хотя могу и по маме обложить, если что! — Штырь хохотнул и шутливо погрозил пальцем. — Но только за дело или в пылу спора, что называется! Ты вот, Сашок, спорить любишь?

— Не знаю, — осторожно произнёс московский гость, стараясь уловить, чего от него хотят. Панибратское слово «Сашок», сказанное в первые минуты знакомства, резануло ему слух.

— А я люблю! И мнение других людей уважаю. Но только если оно обоснованное! Ты вот обоснуй, убеди меня, что ты прав, тогда я пожму тебе руку. Правильно?

Славкин шеф оглядел присутствующих, ища поддержки. На его тираду никто не отреагировал.

— Ну это так, — спохватился он, — лирическое отступление. А ты, Сашок, давай, не стесняйся, располагайся. Сейчас я буду вас со Славкой угощать. Эй, там! — повысил Васильич голос, обернувшись в сторону служебного входа. — Официантки, вашу мать!

Через несколько секунд возле столика материализовалась девушка в униформе, замерев в подобострастном полупоклоне. После недавнего инцидента, когда Штырь довёл до слёз половину персонала, официантки трепетали от одного звука его голоса.

— Меню нам! — последовал строгий приказ. Девушка тут же протянула кожаную папочку.

— Вот им отдай! — кивнул Васильич на двоих братьев. Официантка мигом повиновалась.

— Мне не надо, — отмахнулся Славка. — Я и так всё ваше меню наизусть знаю. Вон ему дайте.

Папочка плавно перекочевала в Сашкины руки. Тот машинально открыл её и тупо уставился на первую страницу. «Закуски», — значилось большими буквами в начале листа. Несколько секунд парень смотрел на эту надпись невидящим взглядом. Четыре человека, включая официантку, молча наблюдали за ним.

— Спасибо, я не голоден! — очнувшись от оцепенения, московский гость захлопнул меню.

Васильич вопросительно поднял брови.

— Ладно, давайте сначала я, — произнёс Славка. — Девушка! Мне салат «оливье», свиную корейку на гриле, на гарнир картошки варёной…

— «…отварной картофель…», — шевеля губами, строчила в блокноте официантка.

— Водички стаканчик, с газом, и хлеба не забудьте.

— Всё?

— Да.

— Хлеб чёрный или белый?

— Чёрный.

— Итак, ваш заказ: салат «оливье», свиная корейка на гриле, отварной картофель, стакан воды с газом, чёрный хлеб.

— А мне, — подал голос Васильич, — запиши: коньячку надо повторить, сто грамм.

— Хеннесси X.O.?

— Ну да… Тот, который я только что пил.

— Вы пили «хеннесси X.O.»

— Ну, значит, его и неси.

— Итак, ваш заказ — коньяк «хеннесси X.O.», сто грамм.

— Ну да-да, господи! — занервничал Штырь. — Зачем десять раз повторять? Какие же вы здесь все тупые! Скажи спасибо, что у меня сегодня гость, а то бы я вам устроил… Объяснил популярно, как надо работать.

— Ещё заказы будут? — Официантка проглотила нравоучение с каменным выражением лица. Видимо, к столику Штыря теперь посылали особо стойкий персонал.

— Можно, я закажу? — подала голос Ева.

— Конечно, чего ты спрашиваешь? — разрешил Васильич.

— Мне, пожалуйста, салат из авокадо и манго, блинчики с кленовым сиропом и зелёный чай.

Официантка кивнула, не забыв повторно озвучить заказ, чем вызвала у Штыря новый приступ возмущения.

— А вы всё-таки что-нибудь будете заказывать? — обратилась официантка к Сашке.

— Я уже сказал, я не голоден, — произнёс тот и почему-то покраснел. Ева наблюдала за ним с лёгкой усмешкой.

— Гм, так! — Штырь взял со стола меню. — Раз ты, Сашок, такой стеснительный, я тебе сам закажу.

Парень непонимающе дёрнулся. Васильич, не обращая внимания на его телодвижения, раскрыл папку, подслеповато прищурился, крякнул. Достал из кармана пиджака очки, нацепил их на нос и принялся водить пальцем по строчкам.

— Значит, так… Что тут тебе можно заказать?.. Салаты любишь?

— Я не буду! — предпринял Сашка ещё одну попытку сопротивления.

— Давай, пиши в свой блокнот, — приказал Штырь девушке в униформе. — Салат «оливье»!

— Не тратьте зря деньги, — произнёс московский гость. — Я же сказал, что не буду есть.

— Ничего. Не съешь — значит, на столе постоит. Не сидеть же нам за пустым столом! Правильно? — спросил Васильич у присутствующих. Никто не ответил.

— Мясо на гриле будешь? — снова обратился он к Сашке. — Свиная кореечка, жирненькая, мягонькая, м-м-м… Отличное блюдо, я только что ел.

— Нет.

— Ну ладно, я всё равно закажу, пусть постоит. Эй ты, давай, пиши! — прикрикнул Васильич на официантку. — Пишешь? Свиная корейка на гриле.

Та быстро водила ручкой по бумаге.

— На гарнир картошки ему варёной. Так, ну и закусок…

— Не надо, — промямлил Сашка.

— Что — не надо? Закуски — это для всех. — Штырь вернулся к первой странице меню. — Заливное из языка с хреном и горчицей, бутерброды с красной и чёрной икрой…

— Можно что-нибудь экзотическое, — подсказала Ева.

— Экзотическое? — Штырь глянул на неё поверх очков. — Мидии твои любимые, что ли? Дрянь!

— А может, ребятам понравится! — возразила девушка.

— Любишь мидии? — последовал вопрос в Сашкин адрес. Парень не знал, любит ли он мидии — он их никогда не ел. Не дождавшись ответа, Васильич махнул рукой.

— Давай, тут ещё мидии у вас какие-то… Так… — Штырь пролистал меню. — А теперь самое главное. Что пить будем? Ты что будешь?

Последний вопрос был снова обращён к Сашке.

— Не знаю… — еле слышно выдохнул тот.

— Водочки? Или коньячку?

«Если я на глазах у всех поперхнусь водкой и начну кашлять, это будет позор», — мгновенно сообразил парень.

— Нет, мне лучше вина, — быстро сказал он.

— Вина-а? — удивлённо протянул Васильич. — А почему не водки? Нормальный мужик должен пить спирт, а не гнильё ягодное.

— Что? — не понял московский гость.

— Гнильё ягодное, говорю, на фига пить?

— Почему гнильё? — удивился Сашка.

— Потому что вино — это перебродивший ягодный сок. Гниль, одним словом, — озвучил Славкин начальник свою любимую теорию.

— Но вино лучше всего подойдёт к блюдам, которые вы заказали, — попытался выкрутиться Сашка. И тут же об этом пожалел.

— Смотри-ка! — Штырь снял очки и принялся разглядывать гостя. — Гурман, что ли? «Вино лучше к блюдам подойдёт!..» — передразнил он. — Ну на, тогда сам выбирай, какое тебе вино. Из лозы с левого или правого берега Рейна?

Васильич подвинул Сашке папку-меню и сложил руки на груди. Почему-то его задели эти, казалось бы, невинные слова, сказанные парнем. Журналист растерянно моргал — в вине он не разбирался совершенно и понял, что сейчас просто-напросто сядет в лужу. Помощь пришла с неожиданной стороны.

— Саша, а давайте я закажу бутылочку на свой вкус, и мы её вместе с вами разопьём, — произнесла Ева.

Штырь недовольно покосился на подругу.

— Давайте. — Сашка посмотрел на блондинку с благодарностью.

— Девушка, «шато», красное, девяносто шестого года, пожалуйста!

— Любите молодое вино? — спросил Сашка у Евы. Просто так, из вежливости. Но реакция присутствующих снова была неадекватной. Васильич хмыкнул, а Славка посмотрел на брата с явным недоумением.

— Здесь другого нет, — ответила красотка.

— А ты любишь старое? — поддел Сашку родственник. — Пятнадцатилетней выдержки? Извини, брат, не угодили!

Тот промолчал.

— Заказ принят, — отрапортовала официантка и, забрав меню, удалилась.

Стол постепенно заполнялся блюдами. Глядя на это изобилие, Сашка пытался припомнить, когда он был последний раз в ресторане. Собственно, вспоминать тут было нечего — на новогодней корпоративной вечеринке. Как раз прошлый Новый год совпал с первым маленьким юбилеем их газеты — пятилетием со дня основания. Поэтому начальство и решило шикануть в ресторане, хотя раньше никогда этого не делало — не позволяли средства. Злачное заведение, названия которого Сашка даже не запомнил, располагалось где-то в районе третьего кольца, в полуподвальном помещении, прокуренном и тесном. На стенах из голого кирпича почему-то висели ржавые водопроводные трубы с кранами, соседствуя с такими же ржавыми довоенными утюгами, солдатскими железными кружками, раритетным поломанным радиоприёмником и морским штурвалом. Вся эта настенная мешанина называлась «стиль «Битлз», и персонал ресторана страшно им гордился. А Сашке показалось, что кто-то просто вытащил весь хлам со старого бабкиного чердака и «украсил» таким образом помещение. Кормили там мало и невкусно, а счёт, как доверительно поведала потом парню бухгалтерша Лидочка, выписали на умопомрачительную сумму. Но всё равно было интересно. Журналисты — народ творческий во всём: и в работе, и в веселье. За новогодним столом кто-то умудрился поспорить о литературных новинках, сочинить пародию на тему «попсовых» песен, спеть что-то в караоке и прочитать несколько собственных стихотворений.