Гномик и Асан доложили Егору о своих охотничьих трофеях. Они добыли девять куропаток и семь диких голубей. Ни Степки, ни дыма от костра они нигде не заметили.

IV

Это был очень веселый вечер, и тетя Слу просто не могла нарадоваться на своих пионеров.

Потом пели песни. Темир прочел стихотворение о Мичурине. А так как это стихотворение знали многие ребята, то декламировали его все в один голос:

Гюльнара и другие девочки танцевали киргизские танцы. Темир играл на бубне. Егор исполнил «Яблочко» и снова начал танцевать на «бис», как вдруг музыка оборвалась на самом интересном месте: тетя Слу, разговаривавшая с Искандером и Василием Александровичем, позвала баяниста. Баянист-техник оставил баян и ушел.

Егор взял баян. Конечно, он не мог так играть, как техник, но все же умел. Он услышал, что взрослые говорят о постройке плотины, и, не переставая играть, подошел к тете Слу. Пионеры подошли вслед за ним. Игра оборвалась. Начался серьезный разговор о починке плотины, намеченной на позднюю осень, потом стали обсуждать завтрашнюю работу, и сразу возникло много вопросов: кто и что может делать и у кого к какой работе больше лежит сердце.

Прибывшие колхозные пионеры не впервые приступали к работе. Почти все они уже работали на опытных делянках, заложенных Искандером и Василием Александровичем на полях и в садах колхоза. Самый рослый и сильный из мальчиков, Касым, получил на своих опытных яблоневых деревьях наибольший урожай. Он умел подрезать плодовые деревья, хорошо рубить, умел водить трактор, удобрять, поливать, подкапывать.

Худенькая, стройная девочка, которую звали Оля, умела хорошо чеканить хлопок по методу академика Лысенко. Две девочки умели хорошо варить повидло, пять других умели хорошо резать и сушить фрукты.

Темир, как заявил он, был виноделом и даже сам бы сумел приготовить вино из фруктов. Этому он научился у отца. Темир умел лазить по деревьям и влезать туда, куда не могли влезть другие. Высокий Вова любил машины, умел точить пилы, напильники. Это, как выяснилось, умел делать и Топс.

Одни из ребят любили петь, другие — танцевать. Оказалось, что Темир привез с собой шахматы. Ромка тотчас же предложил организовать шахматный турнир.

Неразговорчивый Касым оказался к тому же левым защитником колхозной футбольной команды, но футбольного мяча не было, и Касым договорился с Егором организовать кружок городошников. Девочки предпочитали волейбол. Тетя Слу обещала прислать мяч и сетку.

Гномик агитировал за охоту и завербовал в чонмергены пять человек.

Все же самое главное, как сказала тетя Слу, была стенгазета. Пусть каждый звеньевой напишет о том, что он сделал, и об условиях соревнования. Редактором единогласно выбрали Гюльнару, Ромку — заместителем редактора, а Гномика — художником. Топса, умевшего красиво писать, назначили «заведовать типографией».

Долго спорили, как назвать газету. Предлагали назвать: «Лесной пионер», «Стахановцы лесо-садов», «Преобразователь природы». Приняли предложение Василия Александровича назвать газету «За сокровищами солнца».

— Зеленые растения — это биологические солнечные машины, — сказал Василий Александрович. — Агрономы — инженеры «солнечных машин». Зеленые растения — это сокровища солнца на земле. Впрочем, — заметил Василий Александрович, — называть машиной растение, являющееся живым организмом, неправильно.

Первую научную заметку для газеты сдал Гномик. Это подзадорило других.

В этот вечер долго не хотели итти спать, и, уже лежа на ароматном сене, Егор шептал слова Василия Александровича, стараясь понять всю глубину сказанного: «Человек, переделывая природу, преобразует сам себя».

V

На следующий день Егор помогал Искандеру качать мед. Это было очень интересно. Тяжелые рамы, полные меда в запечатанных сотах, вынимали из ульев, отпугивая пчел дымом. В домике возле медогонки широким острым ножом вскрывали соты. Чистый, янтарный мед выступал из сотов. Эту рамку вставляли в медогонку, и ребята по очереди крутили ручку. Мед выплескивался из сотов в чан. Залетевшие в домик пчелы жужжали.

Пришел Василий Александрович и пригласил Егора, Ромку, Асана, Топса и Касыма итти с ним в ореховый лесо-сад, чтобы они познакомились с участками и техникой сбора как будущие звеньевые по сбору орехов.

Мальчики с радостью согласились. Егор поручил Гномику помогать в Пчелином городе на Ореховом холме и поглядывать, не появится ли Степка.

Много лесов видел Егор на своем боевом пути. Видел он и лесные дебри возле Новгорода, и сосновые леса Смоленщины, и дубравы Украины, и буковые леса Карпат, и скучные, посаженные по линейке еловые леса Германии, но такого леса, как этот ореховый, он еще никогда не видел.

Это были огромные, «многоэтажные» деревья. В лесу — густая тень, обильно цветущее разнотравье, жужжанье пчел и неустанное щебетанье птиц. Где погуще — опавшие листья и ветки. Егора ни на минуту не оставляло сознание того, что он находится среди реликтов третичного периода. Может быть, поэтому он считал и воздух иным и землю иной и шел по ней с трепетом и восторгом первых путешественников, впервые высадившихся на необитаемый остров.

На пологом склоне деревья были разрежены. Стояли они не густо, огромные, раскидистые, и все же кроны их вверху смыкались. Егор все больше убеждался, что это был особый мир, наполненный неярким светом и легкими звуками. Под его высоким сводом дышалось легко, радостно и весело.

Топс наклонился и поднял с земли орех. Он вынул его из зеленой «рубашки», вытер и, положив в рот, нажал крепкими зубами. Василий Александрович испуганно оглянулся, услышав треск расколовшегося ореха.

— Что вы, — закричал он, — это же опытные орехи!

Ученый тут же объяснил ребятам значение опыта. Часть деревьев поливалась осенью из ручья, под некоторыми рыхлили землю, некоторые подрезали, часть не поливалась. Это были контрольные деревья. Но если земля под поливным орехом лучше, чем под контрольным, то увеличение урожая будет зависеть и от качества земли. Поэтому берут не одно ореховое дерево, а много деревьев, на различных почвах, различных склонах, и так далее. А рядом оставляют контрольные деревья того же возраста, на тех же почвах. Сравнивая урожаи на опытных и контрольных деревьях, можно учесть прибавку урожаев от того или иного агрономического мероприятия.

Ребята быстро усвоили технику сбора. Главное заключалось в том, чтобы, сбивая орехи, не обламывать тонкие ветки. Нельзя было сбивать ни камнями, ни палками. Это надо было делать шестами. Василий Александрович показал, где под навесом лежат длинные, многометровые шесты с крючками на концах.

Шесты были легкие. Срывать орехи было совсем нетрудно. Все эти орехи Василий Александрович взвесил на безмене. Оказалось 423 килограмма. Василий Александрович сразу развеселился.

— У нас, — сказал он, — есть деревья, дающие пятьсот килограммов и даже больше, а с гектара дикого орехового леса обычно собирают от десяти до пятидесяти килограммов. Весь этот склон, от хребта вниз, огражденный справа и слева горными ущельями, — это наш облагороженный лесо-сад, кишлака Чак… А теперь, когда я взвесил орехи, — милости прошу попробовать.

Ребята уселись кружком и стали камнями колоть орехи и есть. Василий Александрович тем временем рассказывал о сборе и просушке орехов, о сортировке по размеру и цвету, о том, как и сколько добывается масла из орехов, и о том, что мечта Мичурина об ореховых рощах от севера до юга — когда каждый колхозник будет иметь в своем саду ореховые деревья — близка к осуществлению.

— Несколько ореховых деревьев снабдят колхозника растительным маслом на целый год.

Это была очень интересная лекция, где даже такой, казалось бы, пустячный факт, как то, с какой легкостью вынимается сердцевина из скорлупы, и то играл роль.