Пока приказчики разгружали и загружали суда на пристанях Петербурга и Орска, сами купцы собрались на очередное собрания пайщиков 'Московской-Туркестанской торговой компании' и клиентов 'Русско-Азиатского коммерческого банка'. В ходе собрания заслушали отчет по итогам, распределили прибыль, произвели сверки своих записей в торговых книгах, осуществили взаиморасчеты друг с другом и с 'витязями'. Благо банковская система хоть со скрипом, но заработала, хотя бы в той, же системы безналичных расчетов и кредитования. Не перевозя мешки серебра и сундуки золота, зачислили на свои счета причитающиеся суммы, перевели на другие счета партнеров свои задолженности, получили на свои счета со счетов своих должников расчеты по долгам. Все быстро, понятно, не нужно таскать тяжести при расчетах. А когда вручили чековые книжки и объяснили, как ими пользоваться, взяв у клиентов образцы их подписей, в количестве равном имеющимся в настоящее время филиалов банка, то негоцианты встретили это известие хоть и сдержано но с явным удовольствием. Это ж какое опять облегчение расчетов. Теперь как бы объяснить другим купцам, что за красивый небольшой листок бумаги они предлагают им за купленный товар. Вместе с чековыми книжками раздали и акции по паям 'Московской-Туркестанской торговой компании'. Занеся акции-паи и их владельцев в красиво оформленную книгу реестра пайщиков 'Московской-Туркестанской торговой компании'. Часть денег за проданную соль тут же перевели на банковский счет 'Московской соляной компании', а с него на личный счет Алексея Адашева.
Со всеми делами управились за рекордный срок и уже 19 сентября, передовые суда головы длиннющей змеи каравана, начали, сплавятся вниз по Уралу до Чагана. А там, на волок и по новым ниткам рельс на чугунных тележках в Самару и далее до конечного пункта назначения.
Уже давно 'витязи' хотели освободиться от сукнозависимости, тем более, что при огромнейших источниках шерсти, попаданцы были вынуждены закупать сукно большими объемами, что бы одеть армию и населения анклава. Не то, что бы шерсть не использовали совсем. Из неё валяли валенки, различный войлок, продавали в небольшом объеме купцам. Даже грязная вода от мойки шерсти и та шла в дело, из неё выпаривали и очищали поташ, идущей как в промышленность, в том числе и стекольную, так и продавали торговцам в чистом виде. Но наладить выпуск сукна самим пока руки не доходили. Но в этом году 'руки дошли', 6 сентября в пригородной слободе Петрограда, открылась первая суконная мануфактура и выдала первые метры уральского сукна. Если смотреть правде в глаза, пока изделие мануфактуры не годилось и в подметки ипским и прочив западноевропейским сукнам, и сама ткань толще, и нити не так плотно лежат как хотелось бы, и узелков не затянутых многовато видно, но лиха беда начало. Потихоньку отработают технологию, отладят, и пойдет сукно не хуже бельгийского и французского. Тем более что контрабандный вывоз тонкорунных овец из Испании заказан и к следующему году товар должен быть привезен на Урал. Пробовали, получит тонкоруннок на Западном Кавказе, но после расспросов купцов, от этой затеи отказались, хоть и ближе, а дороже выйдет. Из-за постоянной войны проживающих в тех местах черкесов друг с другом и со всеми окружающими их соседями. Теперь осталось организовать выращивания льна и хлопка и развить выделку льняного холста и хлопчатобумажного полотна, организовать ткацкие мануфактуры по выделке этих тканей.
25 числа вернулись из Москвы Черный с Золотым и остальными тремя боярами, Граббе опять остался в Москве на правах постоянного представителя уезда в столице. Вернулись, выполнив все свои замыслы. И даже с царским заказом на изготовления пушек и ружей с винтовками, и государевым поручением организовать печатания церковных книг, для чего привезли с собой цензора-секретаря Московского митрополита и всея Руси архимандри́та отца Матвея. С караваном прибыло большое количество сманенных на новые земли людей порядка пяти тысяч, большинство молодых парней и мужиков, которые еще в Москве просились в дружины бояр. Таких набралось почти четыре тысячи и после заключения с ними, с каждым индивидуального ряда в двух экземплярах на их найм в качество воинов боярским клубом - братчиной 'Витязь' сроком на десять лет, при стандартной оплате и содержании, приступили к формировании второго и третьего стрелковых полков. Благо и кони после мангышлакского набега имеются, и людей желающих послужить родине на ратном поприще, купцы привезли. Из свыше восьми с половиной тысяч привезенных, более трех так же изъявили желание посвятить будущие десять лет ратной стезе. И вот опять только, что вытравившаяся после посещения Туркестанского берега, демографическая ситуация, снова ухудшилось, мужчин снова стало подавляющее большинство. И где взять женский пол, до следующей весны не ясно. Ну а про оружие, брони, одежду, снаряжение и иное имущество и речи не было, запасы имелись и не плохие. Так что в связи с переходом всех военных и пограничной охраны на единую форму одежды, брони и вооружения, освободившиеся брони и оружие начали передавать в земское ополчения, куда записывали всех русских переселенцев мужского пола от 15 до 50 лет, если кто доживал до этого возраста. В ополчение пошли отличные железные шлемы всех фасонов и видов, металлические доспехи - поножи, поручни, кирасы, кольчуги, юшманы, колонтарьи, куяки, пластинчатые брони персидской, хорезмской, бухарской работы, и даже не вписавшиеся по каким либо параметрам в систему вооружения байданы и бахтерцы. Каждый ополченец был вооружен бердышем, либо кинжалом, либо мечем, либо саблей, и каким либо стрелковым оружием, это мог быть и лук, и арбалет, благо их из Ливонии вывезли приличное количество, и пищаль, и мушкет, и турецкое ружье 'янычарка'. Отдали все хорошие трофеи и не кондицию. Отряды ополчения создавались по городам, поселкам, слободам, вотчинам, а где хватало русских крестьян и по отдельным деревням. Оружие, бронь и прочие снаряжение ополченец хранил дома, и раз в неделю обязан был прийти на занятие по воинской науке, исключение имели только крестьяне при посевной и жатве. Боевая ценность такого воинства в чистом поле может и не велика, так их ни кто и не думает пока выставлять в полевое сражение. А отбиться за крепостными стенами от набега степняков, вполне. Русские военные 20 века начали задумываться о введении всеобщей воинской повинности со службой года так три, но конечно не сейчас, лет через пять, а то и все десять. Когда подрастет поколение бойцов, выросшее на уральской земле, воспитанное и обученное под управлением 'витязей'. А пока в жестко обязательном порядке введено всеобщее начальное обучения всех без исключения детей от семи лет до великовозрастных иногда уже женатых шестнадцати-двадцати летних парней или замужних баб того же возраста. И если бывшие сервы и другие поселенцы не возмущались, то часть русских переселенцев выказывали недовольство боярской прихотью. Приходилось, и разъяснять, привлекая авторитет церкви в лице приходских священников, благо ленивые да консервативные не ехали к счастью на эту опасную украину, а приезжали в основном молодые, только недавно рукоположенные и горящие от зуда миссионерской и просветительской деятельности. Спасибо Сильвестру за такие кадры, хотя сам он, судя по его сочинениям, был ещё тем 'прогрессом', один 'Домострой' что стоит. Если не помогали увещевания, а они помогали в девяносто восьми случаев из ста, то вступал в действия административный ресурс. После которого, остальные двое глав семейств обычно соглашались, лишнюю денежку в виде штрафа-виры за неисполнения распоряжений воеводы приграничного уезда, отдавать ни кто не хотел. И это они потом считали, что легко отделались, ибо граница есть граница, могли и намного строже наказать, вплоть до лишения живота.
27 сентября с низовья подошли суда Яммского каравана, привезшие нахватанных на Ливонском берегу Чудского озера сервов и иных людишек в количестве 1137 взрослых душ обоего пола. С ними прибыли и два добровольных переселенца, знакомец Монахова Анно фон Зангерхаузен фон Розен со своим родным брат Иоганом фон Зангерхаузен фон Розен. Захватившие с собой семьи, оруженосцев, сорок пять кнехтов на двоих, тридцать пять замковых слуг обоего пола и другое имущество, в виде сорока семи семей сервов с их скарбом. Всех животных, кроме боевых и запасных коней рыцарей и их оруженосцев, свиней и кур, оставили в Ямме-на-Желче, с обещанием возмещения животин (коней, коров и овец) по приезду на место жительства. И правда, после подписания прибывшими дворянами ряда - договора перехода на службу к боярину Швидко Юрию Ильичу, барона Анно фон Зангерхаузен фон Розен и барона Иоган фон Зангерхаузен фон Розен в качестве боярских детей, принесения присяги на верность своему сюзерену боярину Швидко, боярскому клубу - братчине 'Витязь' и Московскому царю Ивану IV Васильевичу, им были определены места под усадьбы-остроги, которые до декабря были возведены ударными темпами. Выделена мебель, посуда, постели с постельным бельем и иные необходимые в хозяйстве предметы и вещи. Указали землю, выдаваемую в качестве поместья, места для четырех деревень сервов- крестьян, на которых поставлены времянки мазанки для людей, припасов для людей и животных, хлева для скота, который так же вернули по паре лошадей, тройке коров и десятку овец на крестьянское хозяйство. Севров и других ливонцев так же не забыли, сервов разбросали по боярским вотчинам, в том числе по сотне семей в новую вотчину Подопригора и зарезервировали для новой вотчины на Волжском Перевозе, а остальных пленников без остатка поглотила промышленность, строительство и шахты с карьерами.