Вот такой человек познакомил Алексея Лебедева с Мю-ратом.

Американский генерал вскоре покинул их компанию, а Лебедев продолжил разговор с Мюратом. Военно-воздушный атташе Советского Союза был готов к резкой беседе, словесной пикировке по различным аспектам «холодной войны». Однако этого не случилось. Разговор больше касался прошедшей войны. Вспоминали фронты, боевые эпизоды, случаи взаимопомощи и поддержки, в частности, английских летчиков — на Севере, американских— на Дальнем Востоке и, конечно же, французских из полка «Нормандия — Неман».

Мюрат легко поддерживал беседу, рассказывал о службе, о должности, вольно или невольно намекнул на то, что имеет доступ к секретным документам. Охотно отозвался на предложение встретиться и поговорить в спокойной обстановке более подробно. Все, казалось, складывалось хорошо, но беседа все же не рассеяла сомнений и настороженности Лебедева к Мюрату. Эти сомнения укрепились после того, как обусловленная встреча не состоялась.

И все же знакомство продолжилось. Недели через три они вновь случайно встретились в театре и договорились о встрече, которая состоялась и почти разрушила скептицизм Алексея Ивановича. С первых же слов на политическую тему Мюрат, по сути, раскрылся. Он не скрывал своей неприязни к американцам. По собственной инициативе подчеркнул: США готовят войну против СССР и активно втягивают в эту подготовку страны Европы.

Чтобы подтвердить свои слова, он выразил готовность показать и даже передать на некоторое время документы НАТО, находившиеся в его распоряжении. Лебедев готовился убеждать, подыскивал доводы, как попросить у Мюрата хотя бы устную информацию. И тут вдруг он сам соглашается передать на время документы. Пожалуй, это выглядело подозрительно. Лебедев насторожился, но интуиция не обманула его — он поддержал позицию Мюрата и сказал, что готов получить документальное подтверждение. Однако в глубине души в нем еще жило недоверие к Мюрату. В своем отчете об этой встрече написал: «Он только на первых порах носится со своим национализмом. Потом в нем пробудятся деловые соображения и материальная заинтересованность…»

Последующие редкие встречи (Мюрату приходилось приезжать в Париж из ФРГ) казалось бы, только подтверждали скептицизм и настороженность Лебедева.

Они были непродолжительными и приносили только устную информацию по ВВС США. Казалось, ничто не говорило о перспективной ценности Мюрата. И вдруг через полгода Мюрат передает для фотокопирования первый совершенно секретный документ штаба ВГК НАТО— «Приказ на проведение учений «Фул Плей». Этот объемный документ (52 листа) раскрывал планы военно-политического руководства США и НАТО по использованию атомного оружия в ходе боевых действий на Центрально-Европейском театре военных действий. В нем были изложены замысел учений, состав сил, распределение задач и зон боевых действий сторон, перечень условных целей, последовательность операций, управление и структура командования.

Документ вызвал неподдельный интерес у руководства ГРУ и был высоко оценен. Центр, как бы прозревший, дал ре-зидентуре ряд указаний, имевших целью закрепление Мюрата в качестве агента, оказание ему внимания и заботы и нацеливание на добывание документов НАТО.

Через пару месяцев Мюрат передал еще три совершенно секретных документа НАТО по действиям в чрезвычайных обстоятельствах. Центр, в свою очередь, провел тщательный анализ состояния работы с Мюратом. Офицерами оперативного управления была подготовлена аналитическая справка, в выводах которой, в частности, указывалось:

«…Мюрат обладает хорошими возможностями для добывания ценной документальной информации. К включению в агентурную сеть он еще не подготовлен. Отношения и связь с ним еще не закреплены и не носят стабильного характера. Пока еще неясен мотив его сотрудничества с нами даже для ведущего оперативного офицера…»

Начальник ГРУ генерал-полковник Шалин согласился с выводами управления, но взял всю переписку по Мюрату под свой личный контроль.

Материальный мотив сотрудничества Мюрата с нами, который, по мнению Лебедева, являлся основным, в ходе первых встреч подтверждения не находил. Лебедев дважды предлагал Мюрату в качестве вознаграждения за переданные документы по 5–6 тысяч долларов, но тот отказывался принять деньги. Нет, он не был бессребреником. Он взял небольшую сумму, компенсирующую его транспортные расходы, связанные с приездом из ФРГ. «НАТО мне командировочных не платит», — пошутил он.

Лебедев изменил свою точку зрения и в одном из отчетов написал следующее: «Мюрат будет нам помогать тем, что у него есть. Он сам рассматривает и просит нас рассматривать эту помощь как проявление симпатий к нашей стране. Я понимаю, что разговор о цифрах стесняет его и он испытывает определенное неудобство. Нет нужды снова возвращаться к финансовому вопросу».

Казалось бы, все налаживалось. Мюрат согласился даже сам фотографировать документы, а не возить их из ФРГ. Он выбрал распространенный в то время на Западе фотоаппарат «Минокс» и решил освоить документальное фотографирование.

И тут произошли события, виновниками которых были Лебедев и Мюрат.

На одной из встреч Мюрат передал кассету «Минокс» с якобы отснятыми документами из штаба НАТО. В Центре было установлено, что пленки в кассете нет. Расследование показало, что Лебедев не проверил кассету и передал ее Мюрату для фотографирования документов. Центр расценил это как ЧП и серьезную небрежность со стороны оперативного офицера.

После этого отличился Мюрат. Он отснял 8 кассет «Минокс». Все пленки оказались нечитаемы. Эксперты определили, что неправильно было установлено расстояние до объекта съемки. Мюрат был искренне огорчен, но ошибку не признал, а сослался на плохое освещение.

Все это переполнило чашу терпения, и Центр вызвал Лебедева для объяснений в Москву. Здесь Алексей Иванович был заслушан на всех уровнях. Командование отметило его положительную работу с Мюратом, в частности, организацию фотографирования документов и ценность полученной информации. Однако его серьезно предупредили о недопустимости повторения срывов встреч и передачи пустых кассет. При этом были отмечены и некоторые другие недоработки в работе с источником, В частности, отказ Мюрата от безличных форм связи, повышенная спешка и краткость встреч.

Вместе с тем командование отметило, что Мюрат проявляет самостоятельность, трезво оценивает обстановку и действует с учетом объективных условий. В итоге Лебедеву было приказано продолжить работу с Мюратом, но вести ее максимально осмотрительно, чтобы не поставить под удар контрразведки ни себя, ни источник. Одновременно Алексею Ивановичу было рекомендовано готовить Мюрата к работе с другим оперативным офицером, действующим под прикрытием советских гражданских учреждений, а не аппарата ВАТ.

Центр наметил еще три ключевых вопроса на этом этапе работы с Мюратом.

Во-первых, учитывая его отрицательное отношение к оплате работы, открыть в резидентуре персональный счет на имя Мюрата на случай непредвиденных обстоятельств.

Во-вторых, организовать и провести встречу агента с представителем Центра.

И наконец, изучить и обсудить с источником его возможности, а также готовность информировать нас о планах подготовки вооруженных сил НАТО к внезапному нападению на СССР.

После возвращения в Париж на первой же встрече с Мюратом Лебедев обсудил эти вопросы. В целом реакция Мюрата была положительной, но, как всегда, не однозначной. Он сказал, что готов работать с другим советским представителем при условии, что это будет надежный для него и преданный СССР человек. При этом добавил: «Я работаю не на Лебедева или кого-то другого. Я помогаю Вооруженным силам Советского Союза». По поводу встречи с представителем Центра Мюрат ответил, что готов встретиться, хотя и не видит в этом особой необходимости. Он поблагодарил за открытие персонального денежного счета, но просил передать командованию: его позиция остается прежней. Его задача добывать документальную информацию, а как ее оценивать, это дело Москвы. По поводу возможности внезапного нападения вооруженных сил НАТО на СССР Мюрат сказал, что это серьезная проблема и над ее решением необходимо серьезно поработать.