Солнце всё глубже погружалось за затянутую тучами линию горизонта, прощальными кроваво-красными лучами рисуя на пожухшей траве и наших лицах зловещие багряные узоры. Если конец света когда-нибудь настанет, именно такой закат должен осветить руины цивилизации, прежде чем они навсегда погрузятся во тьму небытия.

— Послушай… — приглушённым голосом, безупречно вписывающимся в царящую вокруг атмосферу апокалипсиса, проговорил Ямато. — Может, тебе лучше вернуться в город? Я придумаю, как объяснить твой отъезд.

На мгновение я воспрянула духом, словно усталый путник, мечтающий о свете в конце долгого туннеля и внезапно обнаруживший его за спиной, но потом пришло понимание, что это вовсе не тот свет, который я хочу увидеть, тот заветный свет всё ещё ждёт меня впереди.

— До какой степени ты думаешь я уже увязла в этой истории? — слабо улыбнулась я.

— Ну-у, как минимум по уши, — возвращаясь к своему обычному пренебрежительно-насмешливому тону, ответил лжевозлюбленный.

— Тогда зачем спрашивать?

— Хочу заблаговременно очистить совесть.

— Надо же. И давно она у тебя прорезалась?

— Пару минут назад осознал, что пора бы уже завести.

Когда мы дошли до села, солнце скрылось за горизонтом и мистическое зарево сменилось спокойной синевой сумерек. Окошки тётиного домика, одного из самых близких к лугу, ещё издалека начали манить меня тёплыми огоньками. Это был дом, в котором меня ждали, и возвращения в который ждала я. Это был дом, который я не собиралась больше покидать. Это был мой дом.

Глава 13

— Сколько можно прохлаждаться? — нарушил мирную идиллию ясного осеннего денька раздражённый голос Ямато. — Вы здесь не на семейном отдыхе.

Я, оторвавшись от шахматной доски, где в самом разгаре было сражение между моими белыми и чёрными Конопли, с недовольством воззрилась на фольклориста. Погода для конца сентября стояла волшебная: тепло, на небе ни облачка, солнышко приятно припекает, создавая в теле расслабленность, а на душе уют, лёгкий, как дыхание младенца, ветерок нежно ласкает золотую листву, весело потрескивают дрова под котелком, предвещая скорый обед. Чего ещё для счастья надо? Так нет же, он не только не умеет радоваться жизни, он ещё и другим мешает этим заниматься.

— Ну и что ты от нас хочешь? — вяло поинтересовалась я. — Коля уже изучил всё, что мог, а я ни в фольклористике, ни в экологии не разбираюсь.

— Кое-кто заявлял, что знает, как разговорить болотного упыря Ёсю.

— Да, я собиралась сказать Жозефу, что он победил в конкурсе на лучшую тему для диссертации по фольклористике, и мне поручили взять у него интервью. Но в последний момент я спохватилась, что так даже он может что-нибудь заподозрить.

Конопля, оценив мою шутку, прыснул и тут же, прикрыв рот кулаком, тщетно попытался выдать смех за кашель. Ямато презрительно фыркнул.

— Если хочешь спросить, почему вокруг тебя одни идиоты, рекомендую поискать ответ в поговорке "рыбак рыбака видит издалека", — посоветовала я, без труда определив его мысленный посыл в наш адрес.

Будто поддерживая мои слова, Коля зашёлся в душераздирающем приступе "бронхита". Фольклорист, взглядом поставив на наших лбах штамп "списано в утиль", объявил, что моё слабоумие заразно, и, дабы оно не перекинулось на него, поспешил покинуть поляну.

— Ну ты даёшь. — Конопля утёр выступившие от смеха слёзы. — В жизни не слышал, чтобы кто-нибудь так разговаривал с Ямадой.

— Его настолько боятся?

— Скорее сторонятся. Ты и сама, наверное, заметила, что он не слишком-то дружелюбен.

— Это ещё мягко сказано.

— Ну, в последнее время он стал гораздо приветливей. Сказывается твоё положительное влияние.

— Хочешь сказать, благодаря тому, что он постоянно вытирает об меня ноги, они стали немножечко чище?

— Не ехидничай. Он тебя ценит. Уж я-то знаю. Тех, кто не представляет для него интереса, он просто не замечает. Мне несколько лет понадобилось, чтобы заставить его запомнить своё имя.

— Зачем?

— Я многим обязан Ямаде, и мне очень хотелось стать его другом.

— Чем такой порядочный человек, как ты, может быть обязан заносчивому эгоисту, вроде него?

— Всем. Благодаря Ямаде я стал тем, кто я есть. Может, по мне сейчас и не скажешь, но в школьные годы я был очень забитым и нерешительным. Хоть и обожал биологию, даже слова поперёк не сказал, когда родители определили меня в престижную юридическую академию. Если бы волей судеб мы с Ямадой не оказались в одной группе, сейчас бы я прозябал за скучными бумагами в какой-нибудь вшивой конторке.

— Ямато учился на юридическом?

— Да, и мы оба были худшими студентами на потоке. У меня-то изначально способности отсутствовали, а Ямада смышлёный, если б отнёсся к учёбе серьёзно, мог бы и в отличники выйти. Но ему, как и мне, не нравилась выбранная специальность. Мы оба завалили первый экзамен, его пересдачу и на третий раз нас отправили сдавать его с комиссией. Ямада без запинки расправился с билетом и дополнительными вопросами. Преподаватели очень удивились, а потом принялись наперебой его хвалить. Я тогда ещё подумал, что он, наверное, специально сачковал весь год, чтоб внимание привлечь. И вот, казалось бы, всё, пятёрка у него в кармане. Любой студент от счастья прыгал бы. Но только не Ямада. Едва экзаменаторы закончили петь ему дифирамбы, он заявил, что решил перевестись, а отличный ответ — его прощальный подарок преподавателям. Сказал, что знает уже достаточно законов, чтобы всю оставшуюся жизнь экономить на адвокате, а затем просто поднялся и ушёл. Этот поступок вдохновил меня. Тогда-то я собрал всю свою волю в кулак, встал с места и сказал, что тоже хочу сменить ВУЗ.

— О-очень трогательная история, — с сарказмом прокомментировала я, от всей души сочувствуя бедным преподавателям, которым не посчастливилось растрачивать свои силы на двух неблагодарных бездельников. Как будущий педагог по специальности я не могла увидеть в этой безнравственной выходке ничего, достойного подражания.

— Не то слово! — не замечая источаемых мною ядовитых паров сатиры, разошёлся Коля. — Решительность Ямады перевернула мой внутренний мир! Я понял, что это именно тот человек, на которого мне нужно равняться. Я даже перевёлся в тот же университет, что и он.

— После чего станцевал танец радости, как в индийских сериалах, и записался к нему в рабство? — скептически подвела итог я.

— Это вовсе не рабство. Для меня было честью получить приглашение приехать в Крутой Куяш. На нашем факультете много талантливых учёных, и каждый из них отдал бы полжизни за возможность поучаствовать в исследованиях подобного рода.

— К слову о факультетах, — пользуясь случаем, подняла я давно занимавший меня вопрос. — Ямато же учится на фольклористике?