11 апреля, в тот же день, когда «Титаник» покинул Куинстаун и вышел в океан, из Нью-Йорка отправилась в рейс «Карпатия», судно вместимостью 13 600 брт, принадлежавшее судоходной компании «Кунард». «Карпатия», шедшая курсом на восток, направлялась к Гибралтару и дальше — в средиземноморские порты Генуя, Неаполь, Триест и Фиуме (нынешняя Риека). На борту находилось 120 пассажиров I класса и 50 пассажиров II класса, в основном американские туристы, стремившиеся к средиземноморскому солнцу. Третьим классом плыло 565 пассажиров, по большей части представителей средиземноморских государств, эмигрировавших в Соединенные Штаты и теперь пожелавших навестить свою бывшую родину. «Карпатия» располагала значительной «жилой» площадью, но в этом рейсе почти половина ее кают пустовала — к счастью, как вскоре оказалось. В воскресенье во второй половине дня большинство пассажиров, пользуясь прекрасной теплой погодой, находились на палубе и только вечером, когда резко похолодало, как и на «Титанике», уютно устроились в салонах, ресторанах и каютах. Судном командовал капитан Артур Г. Рострон. Он плавал уже 27 лет, из них 17 — на судах компании «Кунард». У него было звание «Экстра Мастер», но должность капитана он занимал только два года, а «Карпатию» принял всего три месяца назад.
В начале одиннадцатого вечера Рострон пришел на мостик. Второй помощник Джеймс Биссет, несший вахту, передал ему сводку последних сообщений, полученных «Карпатией», о появлении льдов. В их числе было и предостережение, переданное судном «Месаба», то самое, которое в 21 час 40 минут было принято «Титаником», но так и не передано на мостик. Рострон никогда не относился к тревожным сообщениям пренебрежительно. Он вызвал на мостик радиста Гарольда Томаса Коттэма и спросил, с какими судами была связь. Коттэм первым назвал «Титаник».
— Я думаю, что «Титаник» сбавит ход или пойдет южнее обычной трассы. И придет в Нью-Йорк с опозданием. Для первого рейса это неудача, — заметил Рострон и спросил Коттэма, есть ли поблизости еще какие-нибудь суда.
При обычных условиях дальность передач радиостанции «Карпатии» составляла всего 130 миль и только в исключительно благоприятных случаях — несколько более 200 миль. Радист ответил, что после полудня слышал «Месабу», «Балтик» и «Каронию», чуть позже — «Франкфурт», «Маунт Темпль», «Вирджиниан» и «Бирму». Слышал также «Олимпик», но очень слабо, очевидно, тот был далеко. Рострон поблагодарил, сказав, что Коттэм, вероятно, скоро выключит станцию и пойдет спать.
— Да, сэр, — ответил радист, — только еще минутку послушаю мыс Код, нет ли свежих новостей о забастовке шахтеров в Англии.
Но Коттэм задержался в радиорубке еще надолго, почти на два с половиной часа.. Он стал свидетелем того, как Филлипс «отчитал» Эванса с «Калифорниан», который ему помешал, потом прослушал длинную серию биржевых новостей и частных сообщений и, наконец, информацию с мыса Код. И как раз в тот момент, когда он решил снять наушники и ложиться спать, именно в эту минуту «Титаник» передал свой первый сигнал бедствия. Коттэм отстучал позывные «Титаника». В ответ сразу же раздалась просьба продолжать.
— Доброе утро, старина, — начал спокойно отстукивать Коттэм. — Знаешь ли ты, что на мысе Код для тебя есть сообщения?
Ответ, который получил радист «Карпатии» на свое любезное послание, так его потряс, что ключ аппарата перестал ему подчиняться. В наушниках отчетливо зазвучал гнетущий сигнал бедствия — CQD. А «Титаник» продолжал:
— Немедленно идите на помощь. Мы столкнулись с айсбергом. Наши координаты 41,46 норд, 50,14 вест.
И снова несколько раз зловещие буквы CQD. Потрясенный Коттэм в одних брюках и рубашке помчался на мостик и, с трудом переводя дыхание, передал то, что услышал, вахтенному офицеру Гарольду Дину, первому помощнику капитана «Карпатии», который в полночь сменил Джеймса Биссета. Дин бросился в каюту капитана. О том, что происходило в течение нескольких следующих минут, рассказал в своих воспоминаниях сам капитан Рострон.
«Меня немедленно обо всем проинформировали. Интересно, что в критические минуты в памяти удивительно четко запечатлеваются второстепенные детали. Я, например, хорошо помню, как открылась дверь моей каюты, расположенной по соседству со штурманской рубкой. Я только что лег, еще не успел уснуть и в полусне спросил себя: «Черт побери, какой нахал лезет ко мне в каюту, да еще без стука?»
Потом первый помощник огорошил меня фактами, и, не сомневайтесь, я очень быстро пришел в себя и уже не думал ни о чем другом, кроме как сделать все, что было в силах «Карпатии», по оказанию необходимой помощи. Переданное мне сообщение казалось настолько невероятным, что, хотя я и приказал немедленно повернуть судно — мы шли из Нью-Йорка в Гибралтар и другие средиземноморские порты, тогда как «Титаник» шел мимо нас курсом на запад, — я вызвал радиотелеграфиста и удостоверился, что ошибки быть не может».
— Вы уверены в том, что именно «Титаник» просил о срочной помощи? — спросил Рострон Коттэма.
— Да, сэр, — прозвучал решительный ответ.
Радиотелеграф в то время еще не был настолько совершенным и надежным, как спустя несколько лет, поэтому капитан снова спросил:
— Вы абсолютно в этом уверены?
— Конечно, сэр, — ответил радист.
— Хорошо, — сказал капитан, — тогда передайте им, что мы идем к ним с максимальной скоростью, на какую только способны.
Совершенно невероятный факт: если бы единственный радист, работавший на «Карпатии», не был настолько увлечен работой и не задержался у передатчика, хотя давно уже имел право уйти отдыхать, наконец, если бы он просто выключил аппаратуру всего на минуту раньше, имена многих из потерпевших кораблекрушение, которых «Карпатия» через два часа подобрала в холодном море, пополнили бы страшный список погибших пассажиров «Титаника».
Второго помощника капитана Джеймса Биссета разбудила неожиданная суета вокруг. Он вскочил с постели, быстро оделся и поспешил на мостик. Там первый помощник сообщил ему, что «Титаник» столкнулся с айсбергом и подает сигналы бедствия. Капитан Рострон тем временем бросился в штурманскую рубку и по координатам «Титаника», которые ему передал радист, очень быстро определил местоположение «Карпатии» на данный момент и рассчитал новый курс. Он определил, что «Титаник» находится северо-западнее «Карпатии», в 58 милях от нее. Затем он приказал рулевому держать курс 308°. Рулевой повторил приказ и начал поворачивать судно. Через пять минут с момента приема сигнала бедствия «Карпатия» уже шла на помощь! И хотя обычно ее скорость составляла 14 узлов, но в ту ночь через три с половиной часа она достигла 17 узлов.
С первой минуты, как капитан «Карпатии» узнал о сигналах «Титаника», для него началась многочасовая и напряженная работа. Еще находясь в штурманской рубке и определяя координаты судна, он увидел, что помощник боцмана с группой матросов собираются драить палубу. Он подозвал его, приказал оставить обычную работу и без шума начать готовить к спуску все спасательные шлюпки. Младший боцман от удивления разинул рот.
— У нас все в порядке, — заверил его капитан, — мы идем на помощь другому судну, которое терпит бедствие.
Нужно было сделать тысячу и одно дело, и Рострон начал не откладывая.
Он вызвал на мостик старшего механика Джонстона, кратко сообщил ему, что произошло, и заметил, что дорога каждая минута. Он приказал вызвать в машинное отделение свободную от вахты смену, выжать из котлов максимум возможного, для чего весь пар до последней унции подавать в машины и прекратить его использование на другие цели, в том числе и на обогрев помещений.
Старший механик ушел собирать своих ребят, которые, только услышав, что от них требуется, тут же принялись за работу, многие в спешке даже не успели как следует одеться, а капитан вызвал первого помощника Дина, судового врача Фрэнка Макги, распорядителя рейса Брауна и старшего стюарда Гарри Хьюза. Первому помощнику он приказал подготовить к спуску спасательные шлюпки, открыть все входные порты в бортах судна и подвести к ним свет, завести дополнительные тали, подготовить беседки для поднятия на борт раненых и больных и парусиновые стропы для приема детей; из всех входных портов спустить забортные трапы и приготовить грузовые сетки для подъема людей. Судовому врачу велено было подготовить все средства для оказания первой помощи, все обеденные салоны превратить в медпункты. Доктор Макги должен был взять под свой контроль ресторан I класса, врач-итальянец, оказавшийся на судне, — ресторан II класса, а врач-венгр — ресторан III класса. Распорядителю рейса, старшему стюарду и его помощнику было поручено принимать потерпевших кораблекрушение и направлять их в соответствующий обеденный салон для оказания медицинской помощи; они же должны были позаботиться об их питании и расселении, а также по возможности о регистрации. Старшему стюарду было поручено собрать всех своих людей, включая персонал кухни, и подготовить достаточное количество горячего кофе для всей команды «Карпатии», а также чай, суп, кофе, тонизирующие и спиртные напитки для пострадавших. У входных портов, в салонах и комнатах отдыха должны были быть приготовлены одеяла. Стюардам надлежало собрать вместе всех пассажиров III класса, чтобы освободить как можно больше постелей для размещения пассажиров III класса «Титаника». Других пострадавших в случае необходимости предполагалось разместить в курительном салоне, холле и библиотеке. Первому помощнику было поручено подготовить по правому и левому бортам баки с маслом на случай, если потребуется успокоить волнение моря при приеме пострадавших. Капитан Рострон отметил, что, возможно, придется принять на борт более двух тысяч человек. Одновременно вся команда получила приказ соблюдать тишину и спокойствие. К счастью, была ночь, и все пассажиры «Карпатии» находились в каютах, но тем не менее Рострон распорядился, что если кто-то из пассажиров выйдет и начнет задавать вопросы, то следует вежливо, но настойчиво просить их вернуться и не выходить из кают.