Завеса нехотя рухнула и Лотт, словно наяву услышал благодарный не то всхлип, не то смех. Он все сделал правильно, но и цена не заставила себя ждать. На него накатила усталость, словно Лотт целый день был за мотыгой, вспахивая поле.

Он огляделся, подсчитывая, сколько же еще душ бьется в агонии. Черные, сизые, огненные глобулы пульсировали в каждом доме деревни. Они были на улице, на крыше и даже в колодце. Лотт стиснул зубы, чтобы не завыть от отчаяния. Они нуждались в нем, но если разбазарить силы сейчас, что же он сможет потом?

Он не стал больше тратить силы, лишь со злобой и состраданием смотрел, как мучаются другие.

- Глядите, - удивленно закричал Индиго. - Там, справа. Неужели здесь еще остались живые?

В доме, примыкавшем к местной кузнице, чадил камин. Дым поднимался вверх ровно и растворялся крайне неохотно. По двору гуляли беспризорные куры. В бревне, лежащем на козлах, торчал колун. Лотт переглянулся с Шэддоу. Мрачный Жнец пожал плечами.

Сир Бэйлис Винж постучал в дверь рукой в кольчужной рукавице. Звук вышел тяжелым и грозным. В доме загрохотала посуда, и послышалось опасливое перешептывание. Наконец хозяин отодвинул запор и приоткрыл дверь.

На них взирал снизу вверх пожилой мужчина лет шестидесяти, в грязной рубахе и портках, пытающийся говорить и жевать одновременно:

- Хто такие?

- Псы Господни, человече, - ответил сир Бэйлис. - И божьи воины. Не бойся нас.

- Как же тут не бояться? - удивился старик. - Времена такие. Бояться, значит хотеть жить. К тому же, когда к тебе спозаранку ломятся люди окольчуженые и при мечах - ждать беды.

- Мы не за тобой пришли, старик, - произнес Шэддоу, вклиниваясь между ним и безликим.

- Понимаю, - кивнул седовласый мужчина. - Как не понять? Второй месяц здесь творится Зарок знает что. Люди пропадают или же гибнут просто на глазах! Все односельчане пустились в бега. Только я и остался. Стар и немощен стал.

- Пустишь на порог?

Старик прожевал, наконец, кашицу и шумно сглотнул.

- А то как же. Проходите, гости дорогие.

Старика звали Йеном. Жизнь Йен растратил, охотясь за синелистом. Вначале работал на агапитов, затем захотел лучшей судьбы и стал по-тихому продавать синелист перекупщикам. Через два года такой жизни пойман и отправлен на каторгу. Пять лет в рудниках и два года при цехе очистки ртути сгубили здоровье. Теперь Йен доживал век в Последнем Рубеже, за кружку травянки рассказывая постояльцам корчмы истории про охотников за синелистом. Он приютил сиротку по имени Тик. Мальчик боготворил благодетеля и старался помогать по хозяйству.

Хозяин накормил их и отдал единственную кровать Лотту. Марш отказался, но Йен настоял.

- Негоже святому человеку полы отирать! - заявил старик, и Лотту пришлось согласиться.

- Как же вы выжили здесь? - спросила его Квази. - Мы видели столько смертей. Юг Дальноводья поглощен пожарами и червоточиной, но вы остались в Последнем Рубеже и не пострадали.

- Мы молимся еженощно, - ответил Йен, и в голосе его не было намека на сарказм. - Молимся, пока не падаем с ног. Гэллос бережет нас от любой напасти, будь она по вине Зарока иль людей.

Шэддоу открыл кожаный тубус и расстелил на столе детальную карту Дальноводья, и более схематичную, заполненную лишь отчасти, с частыми белыми бельмами карту Гиблых Топей.

- Насколько она точна, Йен? - спросил его Индиго. - Что можешь сказать по этой заразе вообще?

- Старовата картишка, - проворчал Йен. - Здесь я был, и здесь, - он указал на безчернильные куски пергамента. - А тут вообще речушка течет. Вот так. Про червоточину ничего не знаю. Не моего ума дело - знать про такие вещи.

- Часто ли ходят от вас за синелистом охотники? - спросил Шэддоу.

Старик пожевал губу, не спеша говорить. Он не хотел сдавать инквизиции товарищей, боясь расправы.

- Не часто, - сказал он. - Синелиста на неделю вокруг днем с огнем не сыщешь.

- А когда были в последний раз?

- Летом, - Йен опустил голову. - Трое их было. Один на четверть желтоглазый. Бывалые были, пуганые. Очень заработать хотели, нужда, видать, совсем в узел скрутила. Я понимаю, к чему клоните, не дурак.

Йен вздохнул. Тик принес ему одеяло, и старик поблагодарил мальчика. Он завернулся в него, примостившись у натопленной печи.

- Так и не вернулись. А спустя месяц или меньше Последний Рубеж накрыл не то туман, не то смог. А как отступил - половины людей как не бывало. Одни исчезли, другие лежат мертвее мертвого.

- А где искать синелист собирались, не знаете? - Шэддоу упер кулаки в стол и наклонился к Йену.

- Знаю, - печально сказал старик. - Я виноват, рассказал об одном месте и у них глаза загорелись. Вот здесь, за оврагом, есть поляна, окаймленная с четырех сторон болотцем. Там любят нежиться водные драконы, я по молодости еще помню.

- Очень хорошо, - Шэддоу сосредоточился на указанном месте, потирая подбородок. - Пойдешь с нами провожатым.

- Дедушка Йен болеет! - встрял малыш. - Он не может колоть дрова, не то что ходить куда-то далеко!

- Помолчи, Тик, - сурово сказал Йен. - Не тебе решать. Да и не мне. Церкви теперь решать, что с нами всеми будет. Я чувствую, что должен, понимаешь? Что, возможно, и я тому виной...

- К тому же, - грустно улыбнулся он. - Охотников за синелистом бывших не бывает. Только мертвые.

Сон так и не пришел к ним этой ночью. Когда месяц выкатился на небесное блюдце, отсвечивая желтым глазом на Последний Рубеж, пришли недавние знакомцы.

Они выходили под лунный свет по шесть или десять, словно сами себя боялись. Мужчины в рванье и грубо тканой дерюге неловко держали в руках дреколье. Ножи и мечи были далеко не у всех.

Хотя свет в доме не горел и очаг давно не дымил, пришельцы собрались именно у дома Йена, будто что-то неведомое манило их как мотыльков ярко полыхающая свеча.

- Зарок идет! - крикнул кто-то, таящийся в тени. - Он пожнет души всех, кто не примет его! Выходите, примите Его в сердце, отрекитесь от Гэллоса и мы вас не тронем.

- Интересно, знают ли они, что здесь больше церковников чем в ином храме, - хмыкнул Лотт и крикнул в ответ. - Катитесь к падальщикам, псы!

- Свят, свят, - Йен сотворил гало и покосился на него. - Не ожидал от святого таких слов.

- Это я им еще голый зад не показал, - ответил Лотт. - Лучше бы вам отвести мальчика отсюда. Мэллорик, Меллион - охраняйте их как меня.

Соратники повиновались беспрекословно.

Тем временем поклонники Зарока попробовали их на зуб. Двое начали колотить в дверь, пытаясь выбить, еще один полез было через окно, но Вильям ткнул его кинжалом в кадык. Нападающий обмяк, повиснув на подоконнике. Кровь медленно заливала лавку у стены.

- Сопротивление и здесь ни при чем? - спросил у Шэддоу Лотт. Марш стоял спиной к Кнуту, удерживающему дверь от штурмующих. - Не кажется ли тебе это странным до жути?

- Обрати внимание на их одежду, - Шэддоу творил заклятье. Ему помогали брат Леон и Индиго. Инквизиторы плели сложный узор из индевеющих линий и пульсирующих энергией жил. Рисунок получался многомерным, существующим на всех плоскостях и гранях реальности.

- Что с ней?

- Они оборванцы. Даже разбойники одеты лучше. Это каторжники, Марш. Всего лишь сбежавшие заключенные. Вы же читали доклады Дальноводья, вспоминайте.

Лотт одолел не весь ворох листов. Только слухи. О том, как рудники опустели, и часть преступников присоединилась к темному инквизитору. Одни говорили, что был он ростом как два человека, другие - что тащил за собой гроб, полный могильных червей, третьи - что сам Зарок явился собирать души, потерянные для Церкви-на-Крови.

Дверь рухнула, сорванная с петель градом ударов. Кнут не успел отскочить и оказался погребенным под увесистым дубом. Внутрь вломились приспешники Зарока.

- Всего лишь оборванцы, - говорил себе Лотт, вытягивая кинжал. - Люди в лохмотьях из мяса и плоти. Ничего больше.

Схватка была недолгой, но очень кровопролитной. Лотт лично уложил двоих. Кинжал отлично поработал в тесноте скромного дома Йена. Безликие оттеснили основные силы противника к стенам и дали возможность подключиться магам. Инквизиторы были беспощадны. После того как они закончили, смрад горелой плоти заполнил все пространство. Он был сладок и мерзостен одновременно. Пахло плохо ободранной курицей, которую сунули в костер.