- Готов?

  Борис стиснул зубы и кивнул. Я вытянул стрелу, а Лисин тут же закрыл и перевязал рану. Борис, пока я вытягивал древко, только зубами скрипел, но больше звука не издал.

  - Вот и отлично! - Я хлопнул по плечу бледного Бориса. - Ещё немного и мы будем дома. Идём на Заимку.

  - Да, идём туда. - Кивнул Велесов. - Там у меня вои ещё есть.

  До дома один переход, если идти быстро. Но выдержат ли кони?

  Поднялись в седло. Решил провести последний инструктаж.

  - К Новогороду и Городцу, поганые нам путь отрежут, но всю реку им не перекрыть, так что идём сразу домой. На том берегу возможна засада. В этом случае я прикрываю, а вы уходите. - И перебивая возмущение парней, сразу говорю:

  - Это без вопросов.

  - Я тебя не брошу одного, Володимир Иванович, - хмуро проговорил Илья, а остальные закивали, - что хошь делай. Не оставим одного.

  - Всех стрелами положим!

  Кстати!

  - Ну-ка, сколько стрел у нас?

  Парни открыли тулы.

  - У меня десяток.

  - Полтора.

  - У меня тоже полтора.

  - Два с половиной десятка.

  - Пять. - Илья скривился и закрыл тул.

  - Тридцать. - Сказал Борис.

  - И у меня три с лишним десятка. Не густо. - Подвёл итог я. - Значит мазать нельзя.

  М-да, стрел мало. Я ещё раз осмотрелся. Преследователи пока не появились, да и ждать их мы не собираемся.

  - Борис, тебе стрелять сейчас трудно будет, передай все стрелы парням.

  Дождался, пока парни разберут припас у Велесова, и махнул рукой:

  - Пошли.

  Вот и река. До противоположного берега далеко. Лед недалеко от берега прочерчивают многочисленные следы, но кто тут прошел, пойди разберись. Тихонько выезжаем и осматриваемся. Никого не видно, но это ничего не говорит. Монголы хитры, наверняка затихарились где-то рядом. Но ждать долго нельзя, надо рисковать.

  - Пошли!

  Резво взяв в рысь, начинаем пересекать русло.

  - У-кху!

  Вот и они. Слева, в трёхстах метрах из кустов вылетают монголы и кидаются на пересечку.

  - Ходу!

  Мы разогнались. Лук уже в руке, другая тянет стрелу.

  - Дын-н-н!

  Минус один. Мазать нельзя, это парни помнят.

  Минус два, три, четыре!

  Кувыркаются, кувыркаются поганые! Знай наших!

  - Ах!

  У перелеска, на самом берегу, я выстрелил ещё раза два и нырнул в чащу вслед за парнями. Преследовавший нас отряд степняков мы хорошо проредили, но и парням, похоже, досталось. Нагнав новиков, бегло всех осмотрел. М-да, досталось всем. Оба Михаила получили по стреле в левый бок, только хорошая бронь спасла их от смерти. У Русака стрела пробила щит, вместе с кистью. Лисина Илью ранило в плечо, а Борису попало опять в бедро. У меня стрела застряла в плече, но только чуть чиркнула по телу. Кровь теперь неприятно намочила рукав. Выдрал стрелу и смахнул ещё четыре, застрявшие в щитах сзади и на боку лошади. У парней тоже в щитах густо торчали стрелы. Обломали древки, но останавливаться не стали. Потерпим. Надо уйти подальше, а там займёмся перевязкой.

  Обширное поле закончилось речкой с крутыми берегами. На той стороне берега, по самому краю, полоса чистой воды. Наверно тут бьют родники и вода не замерзает. Посмотрел по сторонам. Полоса уходила в стороны, а обходить её времени не было. Я чувствовал, что степняки скоро появятся, поэтому будем переходить реку тут. Дождался когда на лед спустятся парни и двинулся следом. Лошади у кромки льда скаканули и, провалившись до брюха, резво вынесли седоков на берег.

  Когда поднялся, появилось странное чувство. Как будто я это место где-то видел. Остановился, оглядываясь и вспоминая.

  - Володимир Иванович, ты чего? - Илья остановился на краю леса, а я смотрел на воду внизу откоса и молчал.

  Я вспомнил.

  Сон, вот где я видел это место. Ну что ж, чему быть, того не миновать.

  Сбросил перемётные сумы, скинул притороченную шкуру. Все равно она намокла и только стесняла движение.

  - Ты чего, боярин? - Лисин удивлённо провожал взглядом сбрасываемую мной поклажу. К нам медленно подъехали остальные. Я скинул щиты, оставив только один. Они выполнили свою роль, и прикрыли лошадь от монгольских стрел.

  - Володимир Иванович!

  - Тихо, Илья. - Посмотрел на удивленных парней. - Слушайте и не перебивайте. Я тут останусь, прикрою вас от поганых.

  - Володимир Иванович, мы...

  - Илья! - И уже тише добавил. - Кого ты видишь?

  - Боярина вижу.

  - А ещё?

  - Настоящего воя.

  - Не то, Илья. Ты видишь одиночку, достаточно пожившего на этом свете. А вам ещё сыновей расти. Если вы здесь погибнете, кто потом будет нашу землю защищать?

  - Но мы...

  - Кто? - Я оглядел хмурых парней, посмотрел на бледного Бориса. - Ты знаешь, что я прав. Помнишь, что тебе отец сказал? Слушать меня.

  Велесов кивнул.

  - Вот и веди всех домой. А ты, Илья Лисин, - я положил руку ему на плечо, - славный вой. И я горжусь, что сражался рядом с тобой и твоим отцом. Вы все славные витязи. Идите, вы должны жить.

  Лисин замотал головой, но я подтолкнул его.

  - Всё, идите. Идите, говорю.

  - Возьми свой щит, Володимир Иванович.

  - Нет, Илья, он твой. Идите же!

  Новики, постоянно оглядываясь, въехали в лес, а я повернулся к полю, отъехав в сторону небольшого куста. Прикроет меня, авось не сразу заметят.

  Монголы вскоре появились. Они шли не спеша, как будто были уверены, что всё равно настигнут усталых русских. Их было два десятка. Мало же осталось от полусотни. Я открыл тул и провёл пальцами по пяткам стрел. Двадцать две стрелы, а больше и не надо.

  Прищурился, всматриваясь в далёкие фигурки всадников. Здесь ли тот монгол? Но на таком расстоянии рассмотреть среди сероватых и одинаково одетых степняков Буола не смог. Тогда начнём, пожалуй.

  Дын-н-н! Дын-н-н! Дын-н-н!

  С лошадей слетело трое, остальные закрылись щитами и прибавили ходу.

  Ха! Моим стрелами ваши щиты не помеха!

  Кончик стрелы смотрит ниже щитов. Живот не защищён.

  Дын-н-н! Дын-н-н! Дын-н-н!

  Вот так, бойтесь меня! Я вижу куда стрелять!

  Дын-н-н! Дын-н-н!

  Степняки рассыпались и начали петлять. Ну-ну.

  Дын-н-н! Не успел увернуться! Теперь землю будешь удобрять.

  Дын-н-н! Не сиделось в своей степи, гнить будешь здесь!

  Трое последних, повернули обратно, накинув щиты на спины. Ха-ха!

  Три стрелы пропели им последнюю песню.

  Всё? Я немного удивленный смотрел на поле.

  И что? Сон не сбылся?

  С-ден! Острая боль скрутила предплечье.

  Резко развернулся и увидел его. Один. В одиночку обошел с тыла? Стало понятно, что ему нужен только я. Посмотрел назад. Стрела вошла в тело, пробив кольчугу и даже толстый броник. Попытался вытащить стрелу. Вытащил, но наконечник остался в бронике. Кровь тут же намочила весь бок.

  Черт!

  - Уй-ча!

  Монгол опустил копьё и начал разгоняться. Я, скрипнув зубами от острой боли в плече, выхватил рогатину из петли, толкнул бока коня каблуками и поскакал навстречу.

  Отбиваю вражеское копьё в сторону, но щит трещит, а ратовище, ударив во вражеский щит, с силой отдаёт в руку. Еле удержавшись в седле, осаживаю и разворачиваю коня, отбрасывая разбитый щит в сторону. Пережидаю мельтешащие в глазах черные точки. А степняк повернулся и откинул остатки своего щита с руки.

  Как по сценарию!

  - Уй-ча!

  Поганый опять атакует. Рванул саблю и наклонился вперёд, скачу навстречу, держа клинок перед собой.

  Страшный удар вырывает из седла.

  У-у-у-с-с-с!

  Подтаявший снег смягчает падение и облепляет со всех сторон. Ещё больше черных точек в глазах, а сырость и холод проникает под доспех, ненадолго принося облегчение. Рукой провожу по плечу - монгольское копьё, соскользнув с нагрудника, вспороло кольчугу, и, не достав до тела, прошло вдоль поддоспешника. Опять меня спас старый бронежилет, но всё равно плечо превратилось в сплошной синяк. Матерясь от пульсирующей боли и нащупав рукоятку сабли, с трудом поднимаюсь.