Изменить стиль страницы

Ср.: I tried to think about Gatsby then for a moment, but he was already too far away – Я попытался сосредоточиться на Гэтсби, но его бессмертная душа была так далеко от грешной земли; So he waited, listening for a moment longer to the tuning-fork that been struck upon a star – И он медлил, словно боялся спугнуть мгновение, прислушиваясь к самым чувствительным струнам своей души, камертонам Творца и хрустальным колокольчикам звезд.

В последней группе высказываний включение лексемы душа представляется достаточно спорным, однако такой прием переводчика повышает эмоциональность переводного текста, его соответствие русскому национальному характеру и, следовательно, делает его более близким и понятным русскоязычному реципиенту.

Концепт в переводе образует КПС, состоящую из следующих позиций: субъект – предикат – объект – место действия – атрибут. Субъектная позиция встречается в следующих контекстах: душа ее рвалась наружу, стыдливо кутаясь в нелепые, но милые словесные одежды; хрустальное вместилище его души лопнуло с жалобным звоном; больше не появилось ни одной живой души; его бессмертная душа была так далеко от грешной земли; бессмертная душа его, алчущая благолепия, была умиротворена. В данной позиции душа сочетается с бытийными глаголами и глаголами действия, благодаря чему концепт персонифицируется, акцентируется изменчивый, беспокойный характер человеческой души. В данной позиции акцентируются постижимость и уязвимость души, человеческая душа репрезентируется как вместилище эмоций, хрупкое, как хрусталь, и струнный музыкальный инструмент.

Предикатная позиция представлена в следующих контекстах: нашлись бы и такие, кому пришлась бы по душе пикантность создавшейся ситуации; Дейзи надумала поговорить с Ником по душам; новая [машина] вам не по душе. Все контексты включают идиоматические выражения с компонентом душа, что эксплицирует сильное влияние национально-культурной концептосферы на переводческие решения (предпочтения).

Объектная позиция реализуется в следующих контекстах: плотское чревоугодие не питало более грешную душу неукротимого сластолюбца; я чувствовал одиночество, грызущее душу; все это тревожило и бередило душу; эта поездка оказалась для меня весьма важной в плане постижения загадочной души богатого соседа; на мгновение забыть боль, терзающую его [Гэтсби] плоть и душу; это было не притворство, а крик души; [Дейзи] была ошеломлена тем Вечным Призывом, который бередит бессмертную душу; [Гэтсби] медлил, прислушиваясь к самым чувствительным струнам своей души; мягкая нежная ладошка сняла с души непосильное бремя внезапно обрушившихся на меня десятилетий; безжалостное солнце опаляло тело и душу. Как показывает выборка, объектная позиция КПС концепта ДУША оказывается у Н. Лаврова наиболее многочисленной. Это позволяет говорить о том, что в представлении переводчика ДУША служит скорее объектом человеческих действий, эмоций и мыслей, нравственным ориентиром, что совпадает с репрезентацией национально-культурного концепта.

Позиция места действия представлена субстантивными сочетаниями с конкретно-пространственными предлогами: занимательные экскурсы по потаенным уголкам человеческой души перестали доставлять мне какое-либо удовольствие; что творилось в душе Дейзи; что-то словно сломалось у него в душе, как лопнувшая пружинка в каминных часах; в душе его не было покоя; [Том] возвращался, храня верность в душе только ей одной. В данной позиции человеческая ДУША объективируется как пространство, где можно путешествовать; механизм; вместилище эмоций. Эти концептуальные признаки, по-видимому, составляют субъективное представление переводчика о ДУШЕ.

Атрибутивные параметры – человеческая, грешная, загадочная, живая, бессмертная душа – репрезентируют ДУШУ как нематериальное бессмертное начало в человеке, его внутренний мир, мотивы действий, т. е. реализуют все концептуальные признаки, отмеченные в русской лингвокультуре. Таким образом, объективация в тексте перевода Н. Лаврова концепта ДУША служит средством повышения эмоциональной тональности переводного текста и, соответственно, большего эмоционального воздействия на русскоязычного реципиента.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Концептуальный анализ художественного текста предполагает выявление и реконструирование его концептосферы, т. е. индивидуально-авторской художественной картины мира, воплощенной в произведении. В результате такого анализа создается своеобразная «виртуальная» модель текста в виде сферы, в центре которой находится базовый концепт или концепты, выделенные языковым сознанием автора. Выбор концепта в качестве единицы исследования, а затем и перевода, обусловлен его лингвоментальной природой, поскольку для создания адекватного перевода необходимо решить проблемы понимания и интерпретации, что становится возможным при попытке моделирования языкового сознания автора.

Первоначальным этапом концептуального анализа служит предтекстовая пресуппозиция, то есть те сведения об авторе, истории создания произведения, документальные свидетельства, которые помогают в формировании концептуального пространства текста. Далее проводится анализ лексического состава текста с целью выявления слов одной тематической области с разной степенью экспрессивности. Следующим шагом является обобщение всех контекстов, в которых употребляются ключевые слова – носители концептуального содержания, с целью выявления характерных признаков концепта: его атрибутов, предикатов, ассоциаций, в том числе образных. Затем полученные данные сравниваются со словарными дефинициями на предмет выявления общих и специфических черт в репрезентации концепта. На основе всех данных проводится моделирование структуры концептосферы, т. е. выделение в ней ядра (базовой когнитивно-пропозициональной структуры), приядерной и периферийной зон.

Каждое художественное произведение уникально и само предлагает исследователю «ключи» для его адекватного анализа, поэтому, основываясь на современных методиках концептуальных исследований, мы взяли за исходное язык оригинального художественного текста. На первом этапе исследования романа Ф.С. Фицджеральда «Великий Гэтсби» были выделены ключевые слова текста, определена их концептуальная значимость. При этом концептами признавались только те ключевые знаки, которые выступали субъектами или объектами высказываний, имели атрибутивные характеристики и ассоциации, в том числе образные, т. е. реализовались в тексте в форме когнитивно-пропозициональных структур. Следующей ступенью исследования стало изучение словарных дефиниций и наиболее частотных выражений со словом-репрезентантом исследуемого концепта и сопоставление полученных данных с репрезентацией концепта в романе.

Проведенное исследование показало, что концептосфера художественного произведения структурируется по принципу поля, т. е. организуется послойно вокруг ядерного концепта. Ядерным концептом романа Ф.С. Фицджеральда «Великий Гэтсби» стал американский концепт-регулятив DREAM, один из базовых концептов американской лингвокультуры. В структуре концептосферы были выделены национально-культурный, экзистенциально-значимый и архетипический «слои».

Моделирование концептосфер двух переводов позволило выявить расхождения и в структуре концептосфер, и в способах объективации отдельных концептов. Так, Н. Лавров включил в концептосферу перевода русский национально-культурный концепт ДУША, что сделало его вариант перевода более эмоциональным и, значит, более привлекательным для русскоязычного читателя. В переводе Е. Калашниковой концепт ASHES представлен лексемой шлак, имеющей принципиально иные концептуальные признаки, что приводит к потере исходного приращения смысла и исключению данной единицы из концептосферы текста.

Концептуальный анализ позволил определить, что выбор переводчиков в каждом случае не был произвольным. В большинстве случаев решающим оказывалось не влияние переводящей лингвокультуры, как следовало предполагать, а индивидуальный психический опыт, который и диктовал переводчику то или иное предпочтение. Следует признать, что часто переводчики интуитивно выбирали разные, но концептуально близкие решения, что и позволило определить влияние русскоязычного сознания.