— Да, тебе не позавидуешь, — сказала Сильвия.
— Старики ругают меня за виски. Они считают, что я должен заняться настоящим делом. Бизнесом. Бросить это искусство. Люди в их возрасте не понимают, что для таких, как я, уже невозможно изменить жизнь. Нет, никогда этого не будет.
— Да, — согласилась Сильвия, — они у тебя старые.
— Да уж старее некуда…
— А как поживает твоя сестра, — неожиданно вспомнила Сильвия.
Яркий свет сгонял с дороги испуганных птичек и зверьков.
— Сестра? Собирается завтра на танцы… Интересно, а где мы с тобой будем завтра.
Но на этот вопрос Сильвии не хотелось отвечать. Она понимала, что все это развеется, как туман, и завтра она с улыбкой будет вспоминать о сегодняшнем приключении…
— Как мне тут нравится, — только и сказала она.
А Гарольд словно бы вспомнил:
— Здесь у дороги — загородный клуб. Мик записал меня в него.
— Мик, — призадумалась Сильвия.
— Да. Ты знакома с Миком?
— Нет.
— Мик — молодчина. Если в клубе тебя знают, можешь пить там хоть всю ночь… Давай завернем туда, повидаем Мика, а утром решим, как опрокинуть еще пару рюмочек.
— А у тебя на это хватит денег?
Гарольд задумался и отрицательно покачал головой.
— Нет, знаешь, у меня денег нет вовсе. А на твои пятьдесят долларов не очень-то разгуляешься, во-первых, а во-вторых, мне будет неудобно.
Маленький поселок, уже крепко спящий за закрытыми дверями и ставнями, проплыл мимо них под гору, словно оползень плавно уносил его вниз, в иссеченную дорогами долину, откуда они ехали. Мелькнуло длинное серое здание, церковь в неоготическом стиле, гостиница без вывески, часы…
— Послушай, Гарольд! Мы, наверное, слишком далеко отъехали.
Она почувствовала, что воздух наполняется сыростью, по небу бегут низкие облака…
— Мы, наверное, слишком далеко отъехали, здесь настоящая глушь.
Сильвия увидела, как низко над вспаханным полем пронеслась на своих мохнатых крыльях сова.
— Настоящая глушь дальше, — ответил Гарольд. — По этой дороге ты так скоро до нее не доберешься.
И Сильвия вдруг поняла, что ей ведь ничего и не нужно. Ей надо только мчаться сквозь ночь и ветер и все равно с кем — будь то Деннис, Роберт или Гарольд…
Она сказала:
— Нам совсем не обязательно заезжать в клуб. Едем дальше!
Гарольд искоса поглядел на Сильвию, словно бы хотел возразить… Но потом как будто передумал:
— Пожалуйста, — сказал он. — И больше давай не вспоминать о клубе.
Минутой позже мимо них промелькнуло длинное, ярко освещенное одноэтажное здание. Оттуда доносился гул голосов… Плавательный бассейн был освещен прожекторами, но в нем, почему-то, вместо воды лежало сено…
И сразу все осталось позади. Пятно света промелькнуло и исчезло за поворотом.
— Это и был мой ночной клуб, — усмехнулся Гарольд.
— Знаешь, по-моему сено в бассейне гораздо лучше, чем вода.
— Конечно, — улыбнулся Гарольд. — Во всяком случае, не утонешь… Вот сейчас, по-моему, глушь… Дальше клуба обычно никто не ездит. А в этом поле можно остановиться, и сидеть до самого судного дня. И тебя никто не хватится, разве что кто-нибудь из фермеров…
Он постепенно сбавил скорость и въехал на поле через ворота, которые кто-то забыл запереть… Подпрыгивая на неровной почве, машина прошла некоторое время вдоль забора и остановилась…
И они вдвоем остались сидеть при слабом свете, падающем со щитка приборов.
— Ужасно тихо, — сказал Гарольд с какой-то неуверенностью в голосе.
Сильвия прислушалась. Над ними в поисках добычи вновь пролетела сова. У изгороди, прячась, прошуршал какой-то зверек…
Сильвия и Гарольд выросли в городе, и не знали, как назвать то, что их окружает. Крохотные почки, распускавшиеся на кустарнике были для них безымянными… Сильвия, конечно, смутно припоминала названия зверей, названия растений, которые ей в детстве называла тетушка, к которой ее в детстве привозили на каникулы… Но сейчас это все казалось очень далеким и нереальным.
— Что это, дубы? — кивнул Гарольд в сторону темневших в конце изгороди деревьев.
— А может вязы? — спросила Сильвия.
И они соединили свое взаимное невежество поцелуем.
Поцелуй взволновал Сильвию, и она, казалось, была готова на безрассудство. Но по губам Гарольда, сухим и пахнущим виски, она поняла, что он взволнован гораздо меньше, чем она надеялась. Стараясь подбодрить себя, Сильвия сказала:
— Хорошо здесь, за много миль от всех, кто нас знает!
— Мик, наверное, неподалеку, сидит в клубе.
— А он знает?
— Нет, никто не знает.
Тогда Сильвия сказала:
— Знаешь, по-моему все идет так, как нам хотелось.
— Да! — ответил Гарольд и вдруг толкнул дверцу. — Давай пройдемся…
И Сильвии стало ясно, что Гарольд хоть и кажется трезвым, но на самом деле, мертвецки пьян, что он вряд ли вообще понимает, что сейчас делает, настолько отрешенным был его взгляд. И она немного насторожилась…
— Мы с тобой никогда не гуляли в поле…
Но тем не менее, она взяла его под руку — и тот час же почувствовала, что каждый его нерв отзывается на ее прикосновение. И это особенно сейчас понравилось Сильвии в Гарольде. Просто невозможно было предположить, что предпримет он в следующую минуту…
— В школе, Гарольд, говорили, что ты сумасшедший… Ну и что, мне нравится, что ты такой… А что это за трава? — спросила она, ковырнув носком туфли землю.
— Клевер, кажется… А, впрочем, не знаю.
Они чувствовали себя здесь, словно в чужой стране — непонятно, что написано на дорожных знаках, на вывесках, не за что ухватиться… Вокруг теснота и фантастика.
— Не включить ли фары? — спросила Сильвия. — Нам трудно будет отыскать дорогу назад, луна совсем скрылась за тучи.
Она и в самом деле уже не различала машины, наверное они уже слишком далеко отошли от нее.
— Ничего, не заблудимся. Как-нибудь. Не бойся!
Глава 8
— Для объяснения в любви лучше всего подходит ночь. — Смертельное предложение Гарольда Джонсона. — Выстрел в глухой темноте очень похож на удар руки в дверь. — Попутчица дает бесценный совет подкачать бензин. — Знакомство с таинственным Миком, о котором так много рассказывал Гарольд. — Стакан виски — это лучшее средство унять дрожь. — Деннис Харпер просыпается первым. — Таблетка аспирина является панацеей от всех бед. — Волшебное слово «вернисаж», произнесенное Сильвией. — Обещание новых рекордов. — Втроем действительно можно выпить больше, чем вдвоем.
Они дошли до группы деревьев в конце изгороди. Он пригнул ветку, потрогал липкие листья.
— Что это?.. Не знаю… Если бы было теплее, мы могли бы поспать с тобой прямо на улице… Хоть в этом-то должно было нам повезти — так нет. Дождь вот-вот начнется…
— Давай приедем сюда в другой раз, — предложила Сильвия.
Но он ничего не ответил. Сильвия почувствовала, что настроение изменилось, и Гарольд утрачивает к ней всякий интерес. В кармане у него лежало что-то твердое, все время ударявшее ее в бок. Она засунула руку к нему в карман — металлический корпус револьвера, казалось, вобрал в себя весь холод их пронизанной ветром поездки.
— Зачем ты таскаешь с собой эту штуку? — испуганно спросила Сильвия.
— Не бойся! Я не хотел, чтобы ты нашла это у меня, это получилось случайно.
Сильвия вновь почувствовала, насколько он пьян.
Он стал вдруг таким нежным, каким Сильвия не помнила его. Он положил руку ей на грудь, и она почувствовала, как от его пальцев идет ласковое тепло.
— Разве ты не понимаешь, Сильвия?…
— А что я должна понимать?
— Это понимает каждый…
— Знаешь, Гарольд, я не догадываюсь, ты пьян.
— Сильвия, жизнь — это сущий ад, и мы ничего не сможем сделать.
Хотя он и говорил ласково, она никогда еще так ясно не осознавала, что перед ней сумасшедший. Он, казалось, поддавался каждому дуновению ветерка. Сейчас ветер нес дождь.