Супрасегментной морфемой может быть дифференциальный признак фонемы, например мягкость. Образование существительного от прилагательного с твёрдой основой происходит с участием именно этой супрасегментной морфемы: чёрный > чернь, голый > голь, старый > старь. «…Сидела рядами всякая калечь (подчёркнуто нами. —А.Х.), гнусила, ныла, показывала свои язвы и изъяны и жалобила богомольных» (Шмелёв И. Неупиваемая Чаша). В словаре В.И. Даля калечь — собирательное от существительного калека. К основе с исходом на твёрдую согласную калек-прибавляется супрасегментная морфема и образуется новое существительное калечь. Аналогично образование каличь от калика /перехожая/, зафиксированное Далем.
Сегментные и супрасегментные морфемы обычно сочетаются друг с другом. Например, в глаголах совершенного вида сегментная морфема – приставка вы всегда перетягивает на себя ударение, т. е. сочетается с супрасегментной морфемой ударения.
Американские структуралисты ввели также понятие вычитательных (отрицательных) морфем; они были описаны Л. Блумфилдом. Во французском языке прилагательное мужского рода образуется от прилагательного женского рода путём отбрасывания конечного согласного. Нулевые морфемы, выделенные Бодуэном, – явление того же порядка.
Американским исследователям принадлежит введение принципа безостаточной членимости слова на морфемы, согласно которому при членении высказывания или слова на морфемы не должно быть никакого остатка. Оставшаяся от членения слова на морфемы часть является тоже морфемой (или морфемами).
В отечественном языкознании этот принцип широко обсуждался в связи с выявлением таких частей слова, которые не удовлетворяют определению морфемы как двусторонней значимой единицы языка. Каким значением обладает-ex-fox], стоящее между двумя «нормальными» морфемами в слове трёхметровый? Или-а-в глаголе читать? Некоторые учёные говорят о том, что не все части слова являются морфемами. Части слова, утратившие значение (ср.: мгУШник, спартакОВский, ялтИНский, чудЕСа, филейный, пеВец, америкАНский и др.), предлагают называть морфемными прокладками, интерфиксами, пустыми морфами, асемантическими морфемами и т. д. Говорят о том, что все части слова выполняют две функции: а) выражают определенное значение; б) участвуют в построении самого слова. Части слова, выполняющие первую функцию, относят к собственно морфемам, а части слов, реализующие вторую, строительную функцию – предлагают называть структемами [Солнцев 1971: 265].
Одним из свойств морфемы считают её повторяемость. В большей мере это относится к некорневым морфемам. Повторяемостью морфем, их воспроизводимостью объясняется сравнительно небольшое (несколько сот) количество морфем. Однако наблюдается ряд случаев нарушения принципа повторяемости. Выделяются части слов, принадлежащие только одному слову. Например, детВОРа, попАДЬЯ, стеклЯРУС, павЛИНидр. Эти части слов предлагают даже вывести за пределы морфем, но, учитывая принцип безостаточной членимости слова, говорят об уникальных морфемах [Кубрякова 1970]. Об уникальных морфемах в словах типа нагишом, голышом, новичок, годовалый, лохмотья, навзничь, архивариус, выкрутасы и т. п. см.: [РЯШ. 1997. № 3].
Многие проблемы, возникающие при членении слова на морфемы, предопределены асимметрией внешней и внутренней сторон морфемы, её подвижным характером, изменчивостью звукового облика. Постоянно действующие процессы переразложения и осложнения обусловливают изменение морфемных границ слов. Особенно активна тенденция к опрощению – слиянию двух морфем в одну. Эта тенденция, видимо, изначальна, поскольку само наличие морфем в языке – результат действия этой же тенденции. Морфемы генетически восходят к самостоятельным словам. Специалисты в области изолирующих языков Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии утверждают, что процесс возникновения морфем из слов можно проследить почти документально [Солнцев 1971: 265]. Возможен и обратный процесс, когда морфема превращается в слово (мой пра-пра-пра; различные измы).
Лексемный ярус
Основной единицей лексемного яруса является слово. Среди других единиц языковой системы слово занимает особое место, его считают центральной единицей языка. Интуитивно это ощущалось издавна. Недаром же слово всегда считалось синонимом языка. Как утверждают исследователи, слово – это такой элемент языка, в котором сливается фонологическое, морфологическое и семантическое.
Несколько характерных свойств слова делают его центральным в механизме языка. Во-первых, слово универсально по характеру и уникально по объёму выполняемых функций. Многофункциональность слова позволяет ему легко превращаться структурно в морфему (выше уже говорилось о том, что морфемы – это в прошлом слова) и в предложение («Стоп/»). Во-вторых, слово существует в двух видах: полисемантический знак в словаре и однозначное слово в речевом использовании. В-третьих, слово обладает чрезвычайно ёмким содержанием: в него входит собственное значение слова, значимость, которая возникает в парадигме, и смысл, появляющийся в синтагматике. В-четвертых, слово может широко варьироваться, чем обеспечивается его гибкость и огромные возможности. Варианты могут быть лексико-семантическими, фонетическими, морфологическими, стилистическими и этимологическими [Уфимцева 1970].
Хотя проблемами лексикологии много и плодотворно занимались М.М. Покровский, Л.В. Щерба, В.В. Виноградов, Д.Н. Шмелёв и др., сложная природа слова до конца ещё не исследована. Трудности начинаются с попыток дать адекватное определение слова. Конечно, каждый говорящий интуитивно знает, что такое слово, и легко вычленяет его из потока речи, но когда возникает необходимость сформулировать определение слова, выясняется, что сделать это трудно. «Я знаю, что это такое только до той поры, пока меня не спросят – что это такое?» (Блаженный Августин). Существует множество определений слова, но ни одно из них не выдерживает критики: оно или настолько обще, что им нельзя пользоваться, или настолько сужено, что за его пределами остаются многие языковые явления, традиционно относимые к словам.
Трудности научного определения лексической единицы носят объективный характер. Они обусловлены тем, что слово занимает центральное положение в языковой системе, включает в себя другие базисные единицы (фонемы, морфемы) и в то же время входит в состав высших единиц (в словосочетания, предложения), к тому же оно вариантно и асимметрично.
Асимметричность плана выражения и плана содержания слова часто обусловливает нечёткость границ между словами в фонетическом и грамматическом отношениях. Действительно, звуковой комплекс, объединяемый ударением и представляющий собой одно фонетическое слово (был бы, на гору), состоит из компонентов, которые расцениваются как самостоятельные слова. Комплекс более сильный в предложении является одним членом предложения и квалифицируется как одно грамматическое слово, хотя состоит из двух словарных единиц.
Как справедливо замечают лексикологи, за термином слово стоят качественно различные единицы: а) словоупотребление – функциональное понятие, относящееся к слову в целом; б) глосса – каждое отдельное словоупотребление; в) лексема – совокупность словоформ, присущих слову в каждом из его значений; г) глоссема – совокупность речевых вариантов одной лексемы; д) вокабула – словарная единица.
Предлагались различные пути преодоления объективных трудностей в поисках адекватного определения слова. Ф. де Соссюр и Ш. Балли вообще отказывались от определения слова. Американские лингвисты понятие слова по существу заменили понятием морфемы. В качестве выхода из создавшегося положения предлагали единое понятие слова заменить рядом понятий: графическое слово – цепочка букв между двумя пробелами; фонетическое слово – звуковой комплекс, объединенный одним ударением (знал бы, на берегу); грамматическое слово – комплекс, являющийся одним членом предложения (самый известный) и т. д.