— Ладно, теперь-то я все знаю. — Она вдруг почувствовала превосходство над матерью. Это было странное, но приятное ощущение.

Наджия продолжала гладить дочь по голове.

— Тебе еще больно, моя крошка?

— Нет, мама. Хорошо, что лекарь подсказал эту идею с сидячей ванной. Я чувствую себя опять совершенно здоровой.

— Я могу быть тебе еще чем-нибудь полезна?

— Нет, мама. Я сейчас встану и воспользуюсь губкой. Тебе не нужно присутствовать при этом.

Будур сама себе казалась очень взрослой.

— На, погляди, моя маленькая дикая роза. Вообще-то я должна была показать тебе это только накануне свадьбы, но не хочу повторять ошибок. — Наджия держала в руках золотой кулон, размером не больше подушечки большого пальца. — Вот как выглядит твой жених Камар.

Будур подвинулась ближе к ночному костру, разведенному возле женского шатра. Одна из служанок как раз только что подбросила сухого хвороста. Языки пламени взметнулись вверх и осветили изображение молодого человека с маловыразительной внешностью.

— Не слишком-то он симпатичный, мой будущий супруг, — разочарованно протянула Будур. — Выглядит еще моложе меня. Даже бороды у него нет.

— Ну что ты, — попробовала Наджия успокоить дочь, — у него очень красивые глаза и очень выразительный рот.

— Губы, как у негра!

— Нет, тебе это только кажется. Просто они полные. Поверь мне, ты это оценишь, когда он как жених подарит тебе первый поцелуй.

Будур промолчала. Она пыталась представить себе, как чужой, незнакомый парень целует ее в губы. Мужские поцелуи должны быть совсем другими на вкус, чем поцелуи родителей или братьев и сестер. Но в чем же разница?

— Судя по нашим с отцом сведениям, это молодой человек, подающий большие надежды. Кстати, теперь у него наверняка есть борода, потому что этому портрету уже как минимум два года. Зимой Камару исполнится шестнадцать. Конечно, ему не терпится посмотреть на тебя, однако придется еще довольно долго ждать, прежде чем он сможет впервые увидеть твое лицо.

— Я знаю, он должен ждать до дня свадьбы. — Будур снова всматривалась в маленький портрет. Это был рисунок тушью, бледный и размытый, и уже хотя бы по этим причинам не слишком яркий.

— Правильно. Вернее, он должен дождаться заключения брачного договора. И только тогда, по старинным традициям, он имеет право снять с тебя чадру.

— Надеюсь, он не разочаруется. — Будур знала, что она красавица — отполированное до блеска медное зеркало достаточно часто говорило ей об этом, — но еще она знала, что вкусы мужчин бывают непредсказуемы. А иначе почему ее отец так увлечен ее матерью, ведь Наджия далеко не красавица из «Тысячи и одной ночи».

— Он не будет разочарован. Наоборот, поймет, что он счастливчик и ему крупно повезло. Еще бы, ведь он получает тебя в жены! Но даже если б и разочаровался, ему это уже не поможет. Договор есть договор. Аллах предначертал всю нашу жизнь и все наши деяния, так сказано в священной книге. Он должен будет взять тебя, даже если ты страшна, как пугало, упряма, как ослица, или прожорлива, как свинья. Ему придется жить с тобой до конца твоих дней. То же самое относится и к тебе. И у тебя уже нет выбора. Неважно, обладает Камар манерами благородного юноши или беспощаден, как бык, бросающийся на невинных ягнят. Ты будешь вынуждена смириться с этим. — Наджия сделала паузу. — И ты смиришься.

Будур смотрела на языки пламени. Ей казалось, что оттуда на нее смотрит Камар. То он улыбался, то его лицо уродливо искажалось, в зависимости от игры света и тени. Каким он был? Добрым? Злым? Размытые очертания, полная неопределенность.

— Я часто взывала к Аллаху, мама, дабы он сделал так, чтобы Камар был хорошим человеком. Раз уж я его не знаю и не люблю…

Наджия начала опять по своей привычке гладить дочь по голове.

— Что касается любви, это образуется, моя дикая роза. Важнее, чтобы люди уважали друг друга. А уж когда дети пойдут — лучше сначала сын, все мужчины помешаны на сыновьях, — тогда ваши узы будут становиться все крепче и крепче. У меня с твоим отцом тоже было так. И еще одна вещь: то, насколько хорош мужчина, не в последнюю очередь зависит от его жены. Никогда не стоит недооценивать своего влияния на мужа. Используй его с самого первого дня. Только мужчина, который глупее, чем тысяча джиннов пустыни, не считается с мнением своей супруги. И только такая же глупая женщина даст почувствовать своему мужу, что она оказывает на него влияние. Запомни это.

— Да, мама.

— Верни мне кулон. Официально ты имеешь право получить его только в день свадьбы.

Будур послушно отдала кулон. Она задумалась. Одна фраза матери засела у нее в голове.

— Скажи, мама, что ты имела в виду, когда говорила о беспощадности быка, бросающегося на невинных ягнят?

Наджия откашлялась.

— Видно, мне не уйти от этого и придется объяснить тебе, что происходит между мужчиной и женщиной. Может, и хорошо, что до свадьбы. Я обо всем этом не имела ни малейшего представления, когда в первый раз оказалась в постели с твоим отцом. Но хотя бы он все знал, потому что, как тебе известно, я его четвертая жена, и до меня он часто предавался плотским удовольствиям. У тебя же с Камаром все иначе. Твой жених такой же неопытный в этой области, как и ты.

— В какой области?

— В половой жизни. Погоди секунду. — Она приказала служанкам, самозабвенно драившим серебро, отойти на несколько шагов и там продолжить свое занятие. То, что она собиралась объяснить дочери, было глубоко личным и не предназначалось для чужих ушей.

— Сначала о беспощадном быке. Мы, женщины, называем так мужчину, который каждый день требует от своих жен исполнения супружеских обязанностей, не считаясь с тем, хочется им этого или нет. Он один все решает, а их желание роли не играет. Почти всегда это грубый мужлан, который думает только о своем удовольствии, и чем скорее он его получит, тем лучше. Он ложится сверху, сует в нее свой член, и не успела она опомниться, как он уже готов. Сила есть, ума не надо. Такому неведомы любовные игры. Он не знает и не хочет знать, как доставить женщине наслаждение.

— Наслаждение?

— Именно так, моя дикая роза. Ладно, как говорится, сделал первый шаг, делай и второй. Я тебе расскажу все, что знаю. Как смогу, конечно. Потерпи маленько.

Наджия нырнула в шатер и вернулась оттуда с тяжелой книгой в руках.

— Вот смотри, это настоящий учебник любви. Видишь, какой толстый, уже ясно, что отношения между мужчиной и женщиной не просты и таят в себе много радостей. Когда в старых историях говорится: «Он провел у нее всю ночь», то можно подумать, что они просто так лежали рядом и спали, но это не так. В действительности существует множество поз, которые мужчина и женщина могут принимать, когда занимаются любовью, и в этой индийской книге все они есть. Описания мы, правда, не можем прочитать, но картинки говорят сами за себя.

Мать открыла книгу и показала на два обнаженных тела:

— Здесь женщина лежит на спине с согнутыми коленями, мужчина сверху и вводит в нее свой член. Это самая распространенная поза любви. Мужчина при этом может свободно двигаться, а женщина, подтягивая ноги, регулирует, как глубоко в нее проникает его член.

— Он ведь ужасно огромный, мама! Это, наверное, очень больно!

Наджия только засмеялась:

— Не волнуйся, моя дикая роза. Чтоб ты знала, эти рисунки делают мужчины, а для них нет ничего важнее, чем иметь большой половой член. Желаемое выдается за действительное, а в действительности все иначе — гораздо меньше.

Это немного успокоило Будур, и она продолжила свои расспросы:

— А куда мужчина втыкает… эту штуку?

— Во влагалище. То есть именно в то отверстие, откуда у тебя вытекает кровь во время месячных. Конечно, не в грязные дни.

— Да, мама. — Об этом отверстии Будур хорошо знала. Там сидела девственная плева. Перед их отъездом две старухи еще раз проверяли, там ли у нее эта пленка и не повреждена ли она. Они все делали очень осторожно, не то что те другие тетки, которые делали ей тогда обрезание. Будур зажмурила глаза. Лучше не вспоминать о том ужасе, который они с ней сотворили. Она истекала кровью, как курица с отрубленной головой. Поэтому так и испугалась, когда пришли первые регулы… Будур при всем желании не могла себе вообразить, что хорошего может испытать мужчина, вставляя в нее свою штуковину, но, наверное, это важный момент. — Я все-таки не понимаю, для чего все это? — высказала она вслух свои мысли.