— Или выражать ему соболезнование? — усмехнулся Гунинбиль.

Приятное на вкус вино из корнеплодов быстро подействовало на Гунинбиля и через некоторое время, он уже вместе с остальными беззлобно подтрунивал над женихом и веселился, спрятав грусть-печаль глубоко внутри. «А может, — думал он, — всё и к лучшему?».

Дел у Гунинбиля с самого утра набралось много. Ещё вечером, после того, как он узнал неприятную новость, решил не давать себе два дня отдыха, как планировал, теперь они ему абсолютно не нужны, а сразу поступить на службу, в городской страже всегда не хватало воинов. Прежде всего, он зашёл к эмиссару, доложил о своём прибытии и заверил, что будет своевременно вносить плату.

Следующим шагом он должен был идти к наместнику, но старик лежал в постели и никого не принимал, так что ему пришлось нарушить установленный порядок и направиться сразу в казармы, чтобы там искать начальника городской стражи.

Капитана он нашёл во дворе, где тот ругался с главой строителей. Гунинбиль терпеливо ждал окончания громкой беседы двух руководителей разных астов. Всё общество, в котором родился и вырос Гунинбиль, делилось на асты.

Аст — это группа людей, связанных одной профессией, редко кому удавалось поменять свой аст на другой. Обычно, если отец землепашец — то и сын будет землепашцем, отец скотовод — сын тоже, и так далее. Конечно, все люди свободны в выборе дела, которое им по душе, но бросить родной аст считается дурным тоном, поступком неблаговидным, исключение составлял аст воинов. Многие мальчишки стремятся в школу Сагу-сагу, но смотритель строго ведёт отбор и только малая часть желающих становятся учениками одного из трёх отделений, выбираются наиболее способные. Вот Верзильфельд, сын скотовода, был принят на отделение МОСС, а некоторые дети воинов ушли домой и не стали продолжателями дела отца, и другого шанса у них уже не будет.

Вне аста оставались бесправные. Ими мог стать кто угодно, за долги, за мелкие преступления люди теряли права на время или навсегда, как суд решит. Ещё практиковалось бедняками продажа своего ребёнка, на какое-то время, но не более пятнадцати лет. Бывали случаи, и весьма часто, что знатный род избавлялся таким образом от неугодных отпрысков. Попасть же на НСИСС может любой бесправный, не имеет значения, к какому асту он принадлежал ранее, организаторы боёв рассылают во все концы своих подручных и те скупают бесправных у князей и наместников, у знати и купцов, отправляя на три года учиться боевому искусству. Все соседние королевства жили так, только племена северных дикарей не делились на асты, их школы Сагу-сагу заканчивали и мальчики, и девочки, без исключения. Одно слово — дикари, никакой цивилизации. Будучи племенами, состоящими из одних воинов, они наводили ужас на правителей южных королевств, и если когда-нибудь они вздумают напасть, не выстоит ни одно государство. Но для этого должен родиться человек, способный объединить и организовать свободолюбивые племена. Этого пока не произошло, а когда случится — на карте мира появится новая, могущественная империя.

Гунинбиль задумался о судьбе мира, и своей тоже. Он не заметил, как капитан закончил беседу с главой строителей и подошёл к нему.

— Гунинбиль, ты что, оглох? — не добившись ответа на приветствие, громко спросил начальник городской стражи.

— Извините, капитан, — встрепенулся парень, — замечтался.

— Мне на службе мечтатели не нужны, — строго произнёс капитан.

— Этого больше не повторится, — заверил его Гунинбиль, вытягиваясь.

— Надеюсь. Ну, здравствуй, сынок, — капитан обнял молодого человека. — Отец гордился бы тобой.

— Да, — только и произнёс он в ответ.

— У эмиссара был? — строго спросил капитан.

— Первым делом, — заверил его Гунинбиль.

— Это хорошо. Ты в курсе, что мы к войне готовимся?

— Об этом болтают во всех тавернах по пути к Миллору.

— Ох уж мне эти сплетни. Был бы наместник здоров…, - капитан замолчал, недоговорив.

— Его так боятся Аникорцы?

— Ещё как боятся! Ты уже был в школе и не знаешь. Свою младшую дочь он выдал замуж за вождя Кроков.

— И что с того? — не понял сути Гунинбиль.

— Какой недогадливый, — усмехнулся капитан. — Аникор тоже этого хода не понял. В прошлом году они пытались захватить нас!

— Да? Я не знал.

— Не беда, у них ничего не вышло. Наместник попросил своего зятя погостить немного в Миллоре, естественно, с элитой племени. Кроки — серьёзные ребята. Аникорцы, как только увидели их приближение, сразу дали дёру.

— Теперь мне всё понятно. Если наместник отдаст концы…

— Никто на помощь не придёт.

— И теперь мы готовимся к бурной встрече Аникорского войска.

— Правильно. А как ты? Готов к несению охраны города?

— За тем и пришёл, — Гунинбиль встал на правое колено и взял руку начальника городской стражи. — МОСС седьмого ранга просит принять его на службу, дабы он своим умением защищал Миллор от врагов.

— Седьмой ранг? — удивился капитан, он развернул левую руку Гунинбиля и осмотрел ладонь с меткой школы, все семь зазубрин красовались на месте.

— Я был вторым, получившим высший ранг, — скромно произнёс Гунинбиль.

— Встань, парень. Это мне надо просить тебя об одолжении служить городу!

Гунинбиль поднялся на ноги, отчаянно протестуя, но капитан всё равно отвесил ему низкий поклон:

— НИОСС пятого ранга, просит МОСС седьмого ранга, принять командование над отрядом лучников, для охраны Миллора.

— Спасибо капитан. Это высокая должность для новичка.

— Ничего, справишься. Лейтенант давно просится на отдых, стар он. Кстати, а почему ты не остался в школе? Или не отправился в Фархалл?

— Я спешил домой, — грустным голосом объяснил Гунинбиль, — но опоздал. Может, и надо было остаться, стать Мастером? Нет, — остановил он сам себя, — моё место здесь.

— Не печалься. С этого мгновения у тебя времени на воспоминания не будет. Даю два дня, примешь у старика Макбиля лучников. И гляди у меня! — пригрозил капитан. — Три шкуры сдирать буду! Где казарма лучников не забыл? Найдёшь?

— Конечно.

— Тогда иди, принимай отряд, — капитан отпустил нового лейтенанта, — вечером отчитаешься, как пойдут дела.

Жизнь Гунинбиля завертелась волчком. Старик Макбиль, единственный в городе МОСС шестого ранга, с облегчением передал молодому лейтенанту отряд в полсотни лучников и, покинув город, скрылся в неизвестном направлении. Денег, которые он скопил за годы службы, хватит ему надолго, так утверждал старик.

Ночевать Гунинбилю, почти всегда, приходилось в казарме. Дома он появлялся крайне редко, мать видел только в столовой, приходя на очередную кормёжку. Дни мелькали, проносясь вихрем. Отряд состоял, в основном, из МОСС четвёртого ранга. И если кто-то думает, что «спецам» тренировки не нужны, он глубоко ошибается! А старику Макбилю сил на них явно не хватало, он едва справлялся с несением службы по охране стен города. Вот молодой лейтенант и принялся гонять подчинённых и себя, конечно, с утра до вечера. В свободное от несения службы время он загружал их по полной программе. А ещё лейтенанту приходилось проверять посты охраны, и ночью тоже, два раза в декаду патрулировать улицы Миллора. Много обязанностей появилось у Гунинбиля. Каждый вечер он докладывал капитану о проделанной работе. Грустить о потерянной подруге стало некогда, как ему и обещали.

Минуло два месяца, и в отряде лучников появились новые бойцы. Хранвиль и Верзильфельд окончили школу с неплохими результатами. Оба стали МОСС пятого ранга.

Время шло, а наместник всё не умирал, он отчаянно цеплялся за жизнь, лежал, прикованный к постели и временами впадал в маразм, но был жив! Это обстоятельство удерживало соседнее королевство от нападения. В таком неустойчивом равновесии и прошла зима.

Лейтенант Гунинбиль проснулся посреди ночи. Был редчайший случай, он спал дома, свободный на целые сутки от выполнения служебных обязанностей. Сердце в груди сжимали спазмы, воздуха в лёгких не хватало, кожа пылала. Неприятные ощущения продолжались несколько минут. Клятва, которую он дал полгода назад, завершила своё действие.