Термин «реализм» возник из статьи о живописи Г. Курбе, французского художника, смело, реалистично, «без прикрас» изображавшего обычного человека. Надо понимать, что реализм – понятие широкое, и классицисты, вгоняя драму в жесткие тиски правил («три единства»), считали, что заботятся о реалистичности, о том, чтобы не нарушить иллюзию жизни на сцене. Романтики также считали свое творчество реалистичным, так как, по их мнению, вдохновение открывало им некие высшие тайны бытия, сверхреальность. С иронией о претензиях художника на объективность, на создание литературы факта писал В. Набоков в своих «Лекциях по русской литературе»: «Беда в том, что голых фактов в природе не существует, потому что они никогда не бывают совершенно голыми; белый след от часового браслета, завернувшийся кусочек пластыря на сбитой пятке – их не может снять с себя самый фанатичный нудист. Простая колонка чисел раскроет личность того, кто их складывал, так же точно, как податливый шифр выдал местонахождение клада Эдгару По… Сомневаюсь, чтобы можно было назвать свой номер телефона, не сообщив при этом о себе самом»[97]. Конечно, абсолютная объективность в искусстве – это иллюзия, так как, пытаясь полностью отказаться от своих предпочтений, от своего субъективного взгляда на мир, писатель не может полностью самоустраниться.

И все-таки мы можем говорить о реализме как об определенном течении в литературе. Главный его признак – стремление художника к максимальному правдоподобию, к изображению жизни «как она есть», с ее будничным течением, к изображению обычных людей. Рождалось это направление из стремления к актуальности, насущности. В России в 40-е годы

XIX в. литературный критик, публицист В.Г. Белинский формулирует принципы натуральной школы: художник должен откликаться прежде всего на актуальные социальные проблемы, писать об угнетенных, обнажать язвы современного общества, его пороки. Эти идеи были подхвачены М.Е. Салтыковым-Щедриным, В. Соллогубом, В. Далем, они оказали заметное влияние на И.А. Гончарова, И.С. Тургенева, Ф.М. Достоевского. Эта литературная школа изучала, как условия жизни, социальный статус влияют на характер. Писатели, принадлежащие к натуральной школе, создавали социальные типажи: чиновник, крестьянин, помещик… Если для романтика акт творчества, творческая интуиция – верный путь к постижению истины, то для натуралиста мало быть просто творцом: он должен быть и ученым (как серьезный источник исследования человека он рассматривает социологические и этнографические данные), и медиком.

Натуральная школа – это лишь ответвление реализма. Ф.М. Достоевский, в начале своего творческого пути воодушевленный идеями натуральной школы, позднее спорил с ее последователями, признавая в человеке власть таинственного, иррационального начала, подсознания. Представители натуральной школы, вдохновив писателей верой в возможность литературы влиять на нравственность общества, тем не менее неоправданно сузили круг вопросов, достойных высокой литературы. Повесть Н.В. Гоголя «Шинель» стала для натуральной школы знаковым произведением, потому что в ней обличаются пороки общества, звучит призыв к сочувствию маленькому человеку. Но этим проблематика повести не исчерпывается. Характер Акакия Акакиевича Башмачкина сформирован не только социальной средой, но и более глубокими причинами. В образе Акакия Акакиевича Гоголь вскрыл глубокие психологические проблемы подобных людей: инфантилизм, т. е. нежелание расти («маленький» в смысле «ребенок»), строгая иерархичность мышления (внутреннее ощущение себя маленьким человеком, над которым возвышается начальник).

Можно ли считать «Шинель» реалистическим произведением? Однозначного ответа на этот вопрос быть не может, так как творчество любого настоящего писателя не может быть ограничено рамками какой-то школы, направления. Критики натуральной школы увидели в произведении реалистичное изображение действительности, и действительно, в «Шинели» есть много примет реального Петербурга, города, населенного огромным количеством чиновников. В повести присутствует явная сатира, когда Гоголь рассуждает о русском чиновнике, о его отношении к начальству, о его интересах, быте. Но наряду с официальным, парадным Петербургом, являющимся центром сложного, четко структурированного механизма, государственной машины, в повести Гоголя присутствует иной Петербург, увиденный сквозь призму духовных размышлений автора, фантастический, устрашающий, гротескный. В этом очень гоголевском, гротескном Петербурге шинель может стать смыслом жизни, заботы о шинели могут заменить человеческие отношения (герою кажется, что у него появилась подруга жизни). В этом городе человек может потерять индивидуальность, душу, свое лицо: внимательно всматриваясь в мельчайшие детали, например в морщинки на лице Акакия Акакиевича, Гоголь тем не менее, не дает нам полноценного портрета (невозможно представить, как выглядит герой), т. е. он лишает Башмачкина лица, индивидуальных черт. В портрете Петровича единственной заметной деталью становится изуродованный ноготь.

Главным врагом человека в фантастичном мире Гоголя может стать ветер. Башмачкин не обращает внимания на окружающий мир, на шутки своих коллег, на то, где он находится (на середине улицы или строки). Но он «оживает», когда голова лошади оказывается у него на плече и он ощущает сильный ветер в щеку из ее могучих ноздрей. В зоне его восприятия оказывается шинель, когда дискомфорт от холода на плече, создаваемого петербургским ветром, становится значительным. Ощутим оказывается пинок похитителей шинели, но еще более сильный удар он получает от лица значительного: Башмачкина буквально сбивает с ног интонация – эффект от громкости, тона голоса начальника можно сравнить с действием ветра: «Тут он топнул ногой, возведя голос до такой сильной ноты, что даже и не Акакию Акакиевичу сделалось бы страшно. Акакий Акакиевич… пошатнулся, затрясся всем телом и никак не мог стоять…»[98] Окончательно убивает Акакия Акакиевича холодный петербургский ветер, от которого не спасает старая шинелька. Петербург предстает не просто как центр бесчеловечной бюрократической машины, перемалывающей человека, но обретает мистический флер в виде ветра, обладающего какой-то сверхъестественной силой.

К гротеску часто прибегали романтики, так как он отражает очень субъективный взгляд на мир через призму эмоций, размышлений, мистического мироощущения. Через гротеск Гоголь выражает свой очень субъективный взгляд на мир. Поэтому-то мы не можем назвать повесть Гоголя реалистичной в смысле принадлежности к определенному направлению в искусстве. При этом фантастичный мир Гоголя, безусловно, является реалистичным в том смысле, что он является живым. Об этом писал В. Набоков в своих лекциях: «Принимаясь за работу, художник ставит себе определенную задачу. Он подбирает героев, время и место, а затем находит те особые обстоятельства, которые позволяют действию развиваться естественно… Мир, ради этого созданный, может быть совершенно нереальным… но… этот мир должен вызывать доверие у читателя или зрителя»[99].

Помня об условности понятия «реалистичность», мы тем не менее можем выделить реализм как отдельное направление в истории литературы, обладающее следующими чертами:

1. Установка на объективность, на изображение жизни такой, какая она есть.

2. Интерес к обычному человеку.

Классицист изображал человека не таким, какой он есть, а, скорее, таким, каким он должен быть. «Идеального», положительного героя должен был оттенять отрицательный (негативные черты в нем заострялись). Романтики же изображали противоречивые, неоднозначные характеры. По большому счету, романтики рассказывали о себе, о своей яркой, свободной, часто экстравагантной натуре и превращали любое произведение в своеобразную исповедь. Писатели-реалисты часто изображали человека, отличного от себя и по статусу (например, обывателей, крестьян), и по мировоззрению. Заурядные, скучные обыватели в романтическом произведении могли рассчитывать максимум на роль фона, но Чехов делает их главными героями: его «скучные» истории, рассказанные со сдержанной интонацией, способны вызвать у читателя бурю эмоций (негодование, недоумение, сочувствие), так как они в той или иной степени о нас, о нашей жизни.