ШЕСТВИЕ{41}
Леону Бельби{42}
Птица прядущая взад и вперед свой полет{43}
Тихая птица с гнездом в облаках
Там среди горних высот где земля серебрится звездой
Веко второе прикрой ибо чуть встрепенешься как свет
Может тебя ослепить
Я твой близнец но бледней и темней
Блеклый туман затемняющий свет фонарей
Чья-то ладонь что внезапно ложится на веки
Свод отделяющий свет от любого из вас
Так вот и я улечу озаренный в пучину теней
Путь вычисляя по взглядам возлюбленных звезд
Птица прядущая взад и вперед свой полет
Тихая птица с гнездом в облаках
Там среди горних высот там где память моя
серебрится звездой
Веко второе прикрой
Не потому что земля или солнце раскинут
слепящие сети
А потому что иной разгорается свет
Так что однажды он станет единственным светом
на свете
Это однажды
Однажды себя поджидая
Говорил я себе ну давай же Гийом
Приходи и поможешь узнать мне себя самого
Мне познавшему прочих
Для чего существуют все главные чувства
и несколько прочих
Мне достаточно просто увидеть стопу чтобы мог
воссоздать я толпу
Лишь движенье стопы да один волосок с головы
Будь я врач я бы только взглянул на язык пациента
Будь пророк мне хватило бы только взглянуть на дитя
На суда корабельщиков на чернила собратьев моих
На монетку слепого на пальцы немого
На письмо человека которому минуло двадцать
Ибо мне интересней словарь а не почерк
Мне достаточно запаха воска в церквях
Или ряски речной в городах
И в садах аромата цветов
О Корнелий Агриппа{44} довольно мне запаха псины
на улицах Кельна
Чтобы с точностью мог описать я сограждан твоих
Их волхвов и стоических спутниц Урсулы {45}
Побудивших тебя по ошибке всех женщин воспеть{46}
Мне достаточно лавра отведать чтоб сразу понять
что люблю и над чем насмехаюсь{47}
Прикоснуться к одежде и сразу узнать
Не мерзляк ли ее обладатель
Да я знаю людей
Мне достаточно шума шагов
Чтобы я наперед указал их дорогу
Всех ушедших хватило бы мне чтоб уверовать в право
Всех других воскрешать
Так однажды себя поджидая
Говорил я себе ну давай же Гийом
Приходи ибо шли все кого я люблю шли как стих
за стихом
Все помимо меня
Шли покрытые тиной гиганты подводные шли по
своим городам
Чьи высокие башни подобны встающим из вод
островам
А прозрачность и ясность бездонных морей
Бились в сердце моем были кровью моей
Следом тысячи белых племен на земле объявились
Шли мужчины у каждого роза в руке
И с тех пор говорю я на их языке
На котором они говорить сговорились в пути
Шествие шло но себя я не мог в нем найти
Все кто не были мной все помимо меня
Приносили с собой по частице меня
Шаг за шагом меня возводили как башню возносят
А народ прибывал и являлся я день ото дня
Сотворенный из тел претворенный из дел человечьих
Прошли времена Ушли племена И меня создавшие
боги
Я тоже лишь миг только малый шаг по этой общей
дороге
И взгляд отводя от той пустоты что ждет в грядущей
судьбе
Все больше прошлого нахожу и больше всего в себе
Ничто не мертво кроме того чего еще нет на свете
Рядом с бесцветным будущим днем минувший
в цвету и в цвете
И не имеет формы все то чего еще нет в былом
Когда совершенство было трудом и стало его плодом
БЕЛЫЙ СНЕГ
О сколько ангелов над головой
Один одет как рядовой
В халате повара другой
И горний хор вокруг
Один как небо голубой
Весной ты будешь награжден с лихвой
Медалью солнца золотой
Медалью золотой
Ощипывает повар кур
Неодолимый
Снег и любимой
Нет меж моих простертых рук
СТИХИ ПРОЧИТАННЫЕ НА СВАДЬБЕ АНДРЕ САЛЬМОНА 13 июля 1909 г.{48}
Увидев с утра многоцветные флаги я не был ничуть
удивлен
И себе не сказал мол опять нищету драпируют
богатством
Мол под ложным стыдом демократия язвы скрывает
Мол хотят чтоб свобода листве подражала
О свобода природы последняя в мире свобода
Мол пылают дома потому что уходят из них навсегда
Мол взволнованно машут нам руки что завтра
вернутся к станкам
Мол повесили тех чья проиграна жизнь
Мол опять обновляется мир и Бастилия пала
Нет его обновляют лишь те кто в поэзию страстно
влюблен
И Париж оживлен многоцветьем знамен ибо
женится друг мой Андре Сальмон
Встретились мы в дрянном погребке
Оба юнцами были
Оба курили обноски носили рассвет поджидали
А как мы слова любили чью суть изменить предстояло
И как мы обмануты были бедные бедные дети
не умевшие улыбаться
Стол и два стакана на нем вдруг привиделись нам
лицом умирающего Орфея
Стаканы скатились стаканы разбились
И мы научились смеяться
И тогда мы пошли разбрелись кто куда пилигримы
сомненья изгнанья
По дорогам земли по глухим перепутьям сознанья
А потом я увидел его у реки где качалась Офелия
Нежно белея в кувшинках как сон
Гамлеты бледной безумной толпою его окружали и он
Флейтой озвучивал странное это веселие
После я видел как он с мужиком умиравшим сидел
размышляя о благодати
Видел как он восхищался снегом подобным нагому
женскому телу
Видел как делал он то и другое вспоминая слова
что мы так любили
Слова изменившие детские лица и я говорю это все
наделен
Памятью и Предвидением ибо сегодня женится
друг мой Андре Сальмон
Будем же радоваться но вовсе не потому что наша
дружба была изобильной рекой
И плодородьем прибрежных почв которые могут
вскормить любого
Не потому что наши стаканы снова смотрят на нас
подобно умирающему Орфею
Не потому что мы так повзрослели что можно принять
одно за другое наши глаза и звезды
Не потому что знамен многоцветье плещется в окнах
довольных граждан которые вот уже больше
столетья гордятся каждой мелочью быта и готовы
живот положить за нее
Не потому что имеем право на рифмы и ритмы
которым по силам изменять Мироздание
Не потому что мы научились плакать и не казаться
смешными не потому что умеем смеяться
Не потому что мы пьем и курим как прежде когда
мы были юнцами
Будем же радоваться потому что силой внушенной
огню и поэтам
Любовью наполняющей светом
Всю Вселенную испокон
Любовью приказано чтобы сегодня женился друг мой
Андре Сальмон