Чех уже скрылся, Леонид так и остался на подножке. Лотом снова спустился и пошел вдоль состава. Смеркалось. Вспыхнули огни на перроне, засветились окна вокзала. «Надо бы спросить, что за дело, — уже с сожалением подумал Леонид. — Может мелочь… И содрать побольше. Эх, а узнают? Упекут к черту на кулички». Леонид повернулся и зашагал обратно вдоль состава. И вдруг в тени вагона снова увидел чеха. Он хотел было быстрее прошмыгнуть мимо и подняться в вагон, но чех заговорил, и Леонид остановился.

— За услугу — приличная сумма.

Леонид приложил палец к губам, чтобы чех говорил еще тише.

— Что за услуга?

— Перевезти небольшой саквояж.

— Сколько?

— Триста марок.

— Только? — удивился Леонид.

— Ну, четыреста.

— Пятьсот.

— Ладно. Сейчас принесу чемоданчик. На первой же остановке за границей отдашь его железнодорожнику, который пройдет мимо вагона и, увидев тебя, снимет фуражку и почешет голову.

Леонид перевез саквояж и передал его по назначению. Получил пятьсот марок. Никитин ничего не знал. И вот Стефан снова замаячил на перроне. Когда Леонид подошел, он сказал:

— Теперь надо провезти два чемодана и меня. Плата, конечно, побольше.

— Нет, это нельзя. Два чемодана — не саквояж, да и ты. Нет, что ты. Провалюсь.

— Ну, друг, так не делается. Если уж взялся, надо тянуть. Понимаешь же, что ты в моих руках. У меня и фотографии есть, когда ты получал деньги, саквояж, как передал его. Я не считаю тебя глупым…

«Вот и влип», — подумал Леонид и почувствовал, как мелко и противно задрожали колени.

— Я не против, но здесь без сержанта не обойтись, его не уломаешь. Это уж точно.

— Поговори с ним сейчас же. Я подожду.

— А сколько за «работу»?

— Тысячу марок.

— Это же мало. Два чемодана и человек!

— Полторы!

— Две. Делить придется на двоих.

— Ладно. Иди к сержанту.

Зонов ушел в вагон. Услышав его предложение, Никитин напустился на солдата:

— Да ты что, рехнулся? Да ты же за это под суд пойдешь. Загремишь, как миленький. Советую тебе по-товарищески, брось это знакомство, оно тебя к добру не приведет.

Леонид понял, что Никитина на это дело не уговорить, не тот человек. Но и две тысячи марок, подумать только, сами лезут в руки. Он сказал примирительно:

— Да я пошутил, не шуми.

— За такие шутки дорого придется расплачиваться.

Немного погодя Зонов снова вышел из вагона и в толпе отыскал Стефана.

— Ни в какую не соглашается. Пригрозил начальству доложить.

— Ну тогда вот что, выключим его из игры.

— Как это выключим? — испугался Зонов.

— А вот так… Я с чемоданами буду садиться на последней перед границей остановке. Ты к тому времени найдешь способ дать сержанту снотворного. Он спокойно проспит и проснется через пару часов, когда две тысячи марок будут у тебя в кармане. Понял?

— Понять-то понял…

— Так и сделаем. Снотворное я тебе передам. Смотри не провали дело. Сержант должен заснуть.

И вот все получилось так, как и решили они со Стефаном. Никитин напился из бутылки и заснул парад границей.

Товарищи по службе обратили внимание, что у Зонова появились деньги, и командование заинтересовалось этим. Его перевели с почтовой базы в другую часть. Особый отдел занялся проверкой личности Зонова, в Куйбышев был послан запрос, чтобы собрать данные о поведении Зонова до службы.

На новом месте Леониду не нравилось. Строгая дисциплина, тянись перед каждым сержантом. Он стал дерзить, отказывался выполнять приказания.

— Долго ты меня зажимать будешь, старшина?

— Во-первых, не ты. Обратитесь по уставу. Во-вторых, объявляю наряд вне очереди.

— Служака. Подожди, встретимся на узкой дорожке. Так просто не разойдемся.

Зонов отвернулся и ушел. Вечером его направили в наряд рабочим по кухне. Он с остервенением тер тарелки, словно на них вымещая свою злобу на старшину, на командиров, на товарищей. «Они тут жрут, а ты убирай за ними».

В десять часов вечера прибежал дежурный по штабу.

— Зонов, кончай работу. Тебя вызывает замполит.

Сердце у Зонова екнуло. «Вот и конец!» — подумал он, вытирая со лба холодную испарину.

— Сейчас соберусь, — как можно беспечнее сказал он.

На работу солдаты надевали синюю куртку без погон и такие же брюки. Уйти из столовой было нетрудно, офицерский зал имел выход в город, который не охранялся. Зонов воспользовался этим. Быстро оглянувшись на пустой зал, он выскользнул на темную улицу.

Старший наряда и дежурный не могли найти Зонова и доложили командованию. Утром Зонова искало все подразделение, но безуспешно, он словно сквозь землю провалился.

Друзья Стефана за доллары, которые Зонов прихватил с собой, переправили его из Восточной Германии в Западную. На станции Хоф они передали его невысокому плотному человеку, который отрекомендовался Смитом. Со Смитом Зонов прибыл в Регенсбург недалеко от Мюнхена. Там его поместили в доме, который, занимали трое американцев.

На следующий день Смит пришел к Зонову и без обиняков стал расспрашивать его о военных объектах, войсковых частях, о промышленных предприятиях городов Советского Союза, в которых Зонову приходилось бывать. Глядя на полное лицо Смита, не выражавшее никаких эмоций, Зонов старался отвечать коротко и ясно, ожидая следующих вопросов с готовностью.

— Расскажите подробно о части, в которой служили последнее время. Назовите фамилии и звания офицеров, численность личного состава, вооружение и прочее.

Зонов рассказал все, что знал. Потом его допрашивали другие. Они приходили один за другим попеременно, тихо, как тени. Не улыбались, не радовались, не сердились. Солдат был для них только источником новых данных, которые нужно собирать, систематизировать. Вытягивали из него все, что он знал. Спрашивали даже о том, что не имело никакого отношения к ценным сведениям: сколько в Куйбышеве школ, техникумов, институтов.

Так тянулось недели две. Потом у Зонова стал бывать высокий темнорусый с двойным подбородком мужчина, который назвался Александровым. Он расспрашивал Зонова о доме, о родных, о службе, видимо, просто так, из любопытства — никаких записей он никогда не вел. Много шутил, высмеивал порядки в Советской Армии. С ним Зонов выезжал на прогулки, вместе бывали в кафе и ресторанах. Александров много рассказывал об Америке, на все лады расписывая американский образ жизни.

— А меня скоро отправять в Америку?

Александров внимательно посмотрел на солдата. Зонов напряженно ждал ответа, ведь он желал только в Америку. А Александров не торопился с ответом, давая прочувствовать солдату всю неуверенность и шаткость его положения.

— Об этом говорить еще рано. Туда попасть не так просто. Это надо заслужить.

— Куда же меня тогда отправят?

Александров видел, что солдат выбит из обычного состояния духа. Он очень хочет в Соединенные Штаты, но он нужен совсем в другом месте. Он должен приносить пользу. Обычно таких людей помещают сначала в хорошие условия, чтобы они вкусили все удовольствия жизни, потом предлагают работу, но не ту, о которой они мечтали. Если они отказываются, их бросают на произвол судьбы.

— Таких, как ты, отправляют в лагеря для перемещенных лиц, — ответил Александров. — Слыхал о таких лагерях? Вот. Там с полгода будешь проходить разные проверки и карантины. Будут гонять на самую грязную работу. Питание — хуже собачьего. Предприниматели не намерены тратиться понапрасну. Жить придется в бараках, спать на вшивых матрацах. В общем, сам представляешь, что там за условия. А из лагеря могут направить в любую страну, на любую работу, где через пару лет отправишься к прабабушкам. На хорошую работу оттуда не попадают. Но ты имеешь возможность избежать всего этого и попасть в Штаты.

— Как?

— Оказать нам услугу. Она легко выполнимая, но ценная. Потом отправят в Америку.

Зонов уже понял, куда клонит Александров. Он просто вербовщик, вот почему он все время с ним, возит его обедать в бары и дансинги.