— Это не мог быть Генри, — уверенно возразила Энн. — Он никогда ни чуточки не беспокоился о том, что со мной происходит. Совершенно не в его характере сделать что-нибудь доброе для меня.

— Возможно, у него есть скрытые мотивы, — задумчиво произнесла Хелен. — Или, возможно, он чувствует себя виноватым. Вина, Энн, — это сильное чувство.

— Он и должен чувствовать себя виноватым! — вскричала Энн, не желая слышать никаких оправданий в его адрес. — И вы не убедили меня, что именно он организовал сегодняшнее представление!

Карета Лейденов доехала до Оушен Драйв, где кучер повернул лошадей назад к особняку. Солнце скрылось за облаками, и у Энн вырвался вздох облегчения. Она сняла мокрые от пота перчатки и сложила зонтик.

— Генри никогда не был добр ко мне, — сказала она, доставая вторую пару перчаток. — С чего бы ему стать добрым сейчас?

— Возможно, из-за того поцелуя, — поддразнила ее Беатрис.

Энн покраснела.

— Он не стал бы рисковать своей репутацией всего лишь из-за поцелуя, — твердо возразила Энн. — Скажи честно, ты можешь представить, как этот самолюбивый гордец кланяется миссис Астор и умоляет ее об услуге? А перед миссис Фиш? Она скорее бы пронзила меня своим острым язычком, чем улыбнулась, если бы Генри что-то сказал в мою защиту.

— Когда вы говорите так, я признаю, трудно представить себе, что вина может быть единственной причиной, заставившей такого человека, как Генри, просить ньюпортских дам об одолжении, — задумчивым тоном вымолвила Хелен. — А о каком поцелуе вы говорите?

— Это чепуха, — Энн сердито взглянула на Беатрис. — Это было частью нашего плана.

— Понятно, — протянула Хелен.

— Сомневаюсь, что вам все понятно, — ответила Энн так резко, что Хелен подняла брови. Энн тут же раскаялась и извинилась. — Последние несколько дней были очень трудными, миссис Лейден. Я думаю, нам всем нужно вернуться домой и отдохнуть. Я заберусь в свою комнату и просижу там до осени, — сказала она, откидываясь на спинку сиденья в первый раз за все время прогулки. — Это был самый долгий час в моей жизни, — устало сказала Энн, стараясь, тем не менее, сидеть так, чтобы опираться на подушку только самим основанием спины. Приближалась очередная карета, и она не могла позволить, чтобы ее увидели развалившейся на сиденье. Годы сурового обучения хорошим манерам не прошли даром, и прилично вести себя было для нее так же естественно, как дышать.

По возвращении в особняк они столкнулись с новым неожиданным подтверждением роста популярности Энн.

Энн уже поднималась по лестнице в свою комнату, когда Беатрис остановила ее.

— О Господи, Энн. Ты только посмотри! — В одной руке она держала пачку визитных карточек, а в другой — не менее пяти приглашений на обеды. И на всех было торопливо, видимо в последнюю минуту, написано: «Мисс Энн Фостер».

— Похоже, Энн, этим летом у тебя будет мало времени для отдыха, — сказала Хелен. — Ты, моя милая, внезапно стала самой желанной гостьей в этом сезоне.

Глава VII

— Прекрасно, мой друг, дело сделано. Твою бывшую жену вновь принимают в нашем самом капризном из обществ. Что ты думаешь делать дальше? — спросил Алекс, растянувшись на старом диване, стоявшем на балконе Клуба, что выходил как раз на Черч-стрит. Клуб занимал скромный с виду, облицованный бело-желтым деревом дом, по виду которого невозможно было догадаться о роскоши внутреннего убранства. Женщинам не позволялось посещать это заведение, дюжий привратник всегда был начеку. Если знакомая дама случайно проходила всего в полуметре от джентльмена, входившего в Клуб, он ее не замечал. Никогда.

Клуб был раем для богатых любителей сигар и виски, но Генри редко бывал там. Ему было невыносимо скучно в Клубе, поскольку он не курил и не пил много, а это были основные занятия его завсегдатаев. Но в этот раз Алекс его уговорил.

Генри знал, что Алекс сгорает от нетерпения узнать, почему он обратился к ньюпортским матронам с такой неожиданной просьбой. Он не мог дать своему другу вразумительного ответа, потому что и сам не совсем понимал, что заставило его упрашивать влиятельных дам спасти бывшую жену от изгнания из общества. Вина, осознавал он, была только одной из причин.

— Что я буду делать дальше? Ничего. Я сделал все, что хотел.

Алекс наклонился вперед, небрежно держа сигару в правой руке. Теплый бриз рассеивал вьющийся между двумя мужчинами сигарный дым.

— Так ты не собираешься ухаживать за ней?

Генри, потягивавший портвейн, чуть не захлебнулся.

— О Господи, конечно, нет. Ты забыл, кто она?

При виде реакции своего друга Алекс улыбнулся и, выпустив несколько колец табачного дыма, сказал:

— Тогда ты не будешь против, если за ней поухаживаю я?

Генри замер, не донеся до рта прекрасной работы хрустальный бокал.

— Ты сошел с ума!

— Почему? Она красива. Свободна. И, благодаря тебе, ее прекрасно приняли в обществе. — Алекс выпустил еще одно кольцо и добавил, прищурив глаза: — Кроме того, я всегда хотел жениться на девственнице.

Генри медленно опустил бокал и поставил его на белую скатерть стола.

— Ты зашел слишком далеко, Алекс.

Алекс зажал сигару в зубах и ухмыльнулся.

— Я так и знал. Она девственница.

Генри посмотрел на друга с раздражением, говоря себе, что не поддастся на его провокацию и не позволит ему позабавиться, наблюдая, как он выходит из себя.

— Девственница она или нет — не твое дело, — резко сказал он. — Насколько я знаю, у тебя нет намерения жениться на мисс Фостер. И я настоятельно прошу тебя как друга, оставь ее в покое.

— О, ты настоятельно просишь? — вскинул брови Алекс.

Генри пожал плечами, изображая равнодушие, но в душе он испытывал что-то похожее на ревность при мысли о том, что Алекс станет ухаживать за Энн.

— Хорошо, снимаю свою просьбу. Ты прав. Если ты хочешь ухаживать за мисс Фостер, ты можешь это делать.

— Я не просил разрешения, — сказал Алекс смеясь. — Но это было бы тебе неприятно, не так ли?

Генри осознавал, что это действительно было бы ему неприятно. Но именно из-за этого он ответил:

— Конечно, нет. Я признаю, что увлекся ею на балу у Ветмора. — «Более чем увлекся, — добавил он про себя. — Почти потерял голову, черт возьми!». Именно это выражение больше подходит для описания того восхищения, которое вызвала у него бывшая жена. Одна только мысль о ее нежных губах, стройном упругом теле, о том, как она вздыхала от удовольствия, заставляла его кровь пульсировать чаще. — Но сейчас, когда я знаю, кто она… В общем, этим летом я направлю усилия в другую сторону.

— О? Имеешь в виду кого-то конкретного?

Генри неожиданно для себя самого воскликнул:

— Мисс Лейден выглядела очаровательно на том балу. И, должен сказать, на меня произвела большое впечатление самоотверженность, с которой она защищала Энн. Верность — черта, достойная восхищения.

Генри с трудом удержался, чтобы не расхохотаться, когда увидел лицо Алекса, выражение которого не оставляло сомнений относительно чувств молодого человека. Он выдал себя. Генри и раньше подозревал, что Алексу нравится Беатрис, а теперь его подозрения подтвердились.

— Эта острая на язык колючка? Ты шутишь, конечно, — пожал плечами Алекс.

Генри обожал способность друга моментально брать себя в руки. Оставалось только удивляться, почему Алекс не ухаживает за девушкой, которая ему явно нравится, хотя он и утверждает обратное.

— Я нахожу ее остроумной и совсем не колючей, — сказал Генри.

— Тогда ты не слышал, как она разговаривает со мной, — ответил Алекс тоном обиженного ребенка.

Генри улыбнулся и поднялся, собираясь уходить.

— Скорее всего, — заметил он, — они обе будут в «Казино» на балу в пятницу вечером. Я бы сказал, что у нас нет шансов в отношении этих двух дам. Уверен, они получили удовольствие, разыграв свою маленькую шутку позавчера, но я подозреваю, они скорее пристрелят нас, чем согласятся танцевать с нами.