Реджинальд Холл внимательно выслушал своего подчиненного,  усмехнулся в отношении  запрашиваемой суммы денег, однако  обещал подумать. Решительно отклонил идею о  передаче марки в коллекцию Вильгельма, как практически не  выполнимую, а вот в отношении Индийских  бунтовщиков попросил  подготовить подробный план. Еще раз попросил пересказать историю смерти Джона Олдмана, оставил у себя всю папку по  марке с Левиафаном и отпустил  вспотевшего Майка восвояси.

Спустя несколько дней  Кейбелл  благополучно  прибыл в Англию, а еще через несколько месяцев, в жемчужине английской короны, далекой Индии, в городе Бомбее, при загадочных обстоятельствах погиб Хап Баял один из создателейИндийского национальнного конгресса, трупп его  нашли  в номере отеля, прибывшие  английские медики  констатировали смерть от  апоплектического  удара.

Глава  41.

Наступил  холодный декабрь 1916 года. Морозы стояли  жуткие. На фронте дела  шли все хуже и хуже. Солдаты  дезертировали  целыми  полками,  многие добравшись до Петрограда, бесцельно  слонялись по городу, занимаясь грабежами и пьянством.

Медея, заняла денег и Рубена, уволила Анастасию, выплатив  все, что ей причиталось и дав еще немного денег на дорогу домой. Содержать прислугу, ей было уже не по карману.

Ювелирные магазины  Давояна  практически не работали, гранильные мастерские  уже давно были закрыты, уныние и страх охватило женщину. Старый Казимир  лежал  целыми днями, почти не вставая. Медея теперь почти ежедневно ходила к Английскому клубу, в надежде получить  хоть какую-то весточку  о сроках приезда  Кейбелла.  Наконец,  английский торговец приехал, он  привез столь необходимое лекарство и заполучил  вторую  марку с Левиафаном. В свою очередь  Гарри Иден вручил ему  подорожную аж до Женевы, где  ему  надлежало  связаться  с представителем дома Вильгельма второго и  продать   марку  в коллекцию главы Германской империи.

Изрядно  набравшись в Английском  клубе Кейбелл  поймал  извозчика и велел везти себя на окраину города, где и снимал  приличные апартаменты. Ему  осточертела война, ему осточертели постоянные  разъезды, ему осточертела голодная Россия с  ее бесконечными войнами  и революциями, ему хотелось спать, спать и  спать,  затем добраться,  наконец до теплой и уютной Швейцарии, продать  эту  чертову  марку, забрать себе приличные комиссионные  и осесть там до конца этой жуткой войны. С этими  мыслями торговец  задремал.

Его разбудил  удар в лицо, возницы  видно не было, зато хорошо были различимы, две  пьяные физиономии  в солдатских шинелях.

- «Так  ваше благородь, ссымай шубейку-то»- пробасил один, дыша  сивушным перегаром  прямо в лицо англичанина.

А  второй незатейливо, без всяких слов, полез к купцу за пазуху, нащупывая  там бумажник.

Кейбелл был не из робкого десятка, тем более, когда находился в  хорошем подпитии, зажав  своей рукой руку  солдата,  второй рукой торговец  выхватил маленький браунинг, но выстрелить в нападавших не успел. Сильный удар в висок  второго солдата, сломил его волю к сопротивлению надолго.

-« Ты посмотри какая буржуйская гнида, еще и палить собрался, а ну давай его в прорубь». Солдаты  подхватили  тело обмякшего Кейбелла под руки и потащили в Неве. Сняв с  него шубу и обшарив карманы, они  нашли деньги и  конверт с маркой. Покрутив ее  и так и этак  они бросили ее в воду, а затем  туда же  бросили  и Кейбелла. До берега  дезертиры так и не дошли. Утром,  дворник-татарин, обнаружил тела  двух окоченевших людей в солдатских шинелях.

-«Надо же, ведь и сухой закон ввели, а все  едино, находят  пакость этакую и упиваются в усмерть»- пробормотал дворник и пошагал за городовым. Тело английского  торговца, так  никогда  и не было найдено.

Глава  42.

От  приема заграничного лекарства  Казимиру Крулевскому  стало лучше. Медея  смогла  раздобыть  немного  дров  и  муки, через некоторое время вся  семья  собралась у камина и  пила  чай с пирогами.

-«Хорошо  как»-  сказала  Аннушка-«вроде бы и войны нет, тихо.»

-«Дорогие мои»-  каким-то незнакомым хриплым, уставшим голосом  произнес Казимир.

-«Вы как хотите, а мне надо ехать на Кавказ, я должен повидать могилу моей  żona Софико, очень надо, понимаете, обязательно! Мне бы очень  хотелось, что бы мы поехали все  вместе, но если не получится. я поеду один.»

Наступила  тишина, только поленья  потрескивали в камине, вдруг Аннушка  бросилась к нему, обняла.

-«Деда, возьми  меня с собой, я тоже хочу  на Кавказ.»

-« И я, тихо ответила Медея. Раз так надо, все поедем.»

На следующее утро, как  всегда рано к ним заявился Рубен.

Узнав новость, что  все  собираются ехать на Кавказ, ни сколько не удивился и предложил. -«Если неделю другую подождете и я с вами,  надо  наши дела в Иране  налаживать, там  еще  помнят, что  такое хорошие  украшения, да и денег у персов  много.»

Долго, очень долго, добирались они  до  города Т. Поезда почти не ходили, всюду была разруха, эшелоны с военными  грузами, стояли  прямо на магистральных путях, мешая  движению всех остальных поездов. Люди с мешками  осаждали любой поезд, двигавшийся  в  сторону Юга. Новый год встречали где-то под Ростовом, поезд стоял в бескрайней замершей степи. Холодный ветер, гонял поземку, рельсы почти занесло и постоянно матерящийся  машинист  уговаривал пассажиров  принять участие в их расчистке.

Только в начале весны удалось добраться до места. Здесь и узнали, что  в России царя уже нет, а есть какое-то временное правительство. Кое- как, обустроившись, все  вместе отправились на  местное кладбище.

Могилы  Софико и ее родителей, были в относительном порядке,  создавалось впечатление, что  за ними кто-то ухаживал, но  пару лет назад прекратил. Все остальные  рядом стоящие могилы  заросли очень сильно  их  почти не было видно из-за густой  травы и только   одна  могила  какого-то художника  Андрея Морова, так же  была  несколько обихожена.  Поодаль,  появилась новая  могила  бывшего почмейстера города Т. Арсения Николаевича Ягодина. Старый Казимир  постоял  возле нее, сняв свою любимую кепку, а потом тихо сказал:

-«Дочка, мне осталось совсем чуть-чуть, я это  точно знаю. Родную Польшу, я уже никогда не увижу. Обещай мне, что  похоронишь меня рядом  с моими родными. Ксенза здесь не найти, поэтому, пусть все будет по православному обычаю. Я думаю, что всевышний в обиде не будет. Я очень долго жил в этой стране и  стал почти,  православным.»

-«Что ты такое говоришь»- возмутилась Медея-« мы еще долго будем жить все  вместе и счастливо. Война скоро закончится, ты  еще увидишь свою Варшаву.»

-«Не  спорь с отцом»- как-то  не характерно для себя, резко  ответил Казимир.» Я чувствую, что до следующей зимы недотяну, я прожил  длинную жизнь и сделал  одну главную ошибку,  нельзя менять семью на  политику. Прости меня Софико, я виноват перед тобой. А сейчас все за  работу, давайте сделаем  так, что бы могилы  всех здесь лежащих, близких и не очень нам людей были  подобающими». И сам первый  принялся  выкорчевывать сорную траву.

Целый день, они трудились на этом пятачке  кладбища.

-«Интересно, кем был этот художник»- спросила  Медея – «как занесло его в эти края  и кто ухаживал за его могилой? «

-«Ты не знаешь?»- обратилась она с вопросом к отцу.

- «Нет»- тихо ответил старый Казимир- «но подозреваю, что для семьи  Асатиани, он  был не совсем посторонним  человеком.»

Возвращались, уже затемно. Огней в городе  практически не было, война  сказывалась и здесь. Только в порту  кипела работа, но и в порт  кораблей стало  приходить несравненно меньше, чем в прошлые годы.

Аннушка, с дедом  шли позади, держась друг за друга.