За гостиницей «Александра» улочка понижается к Гайд Парку. Прозрачное, не индийское солнце стоит над булыжной мостовой. Несколько бездельных туристов смотрят выводку лошадей. И она, высокая и небрежно одетая, бледная и нежнолицая. Во внимательных глазах спокойствие ведающей тайн. За пять дней знакомства Вираса мало узнал ее. Элси американка.

– Из Нюь Йорка?

– Почему-то думают, все американцы из Нью Йорка. Или хотя бы из Вашингтона. Я живу в Сакраменто, у Тихого океана.

Сидели в индийском кафе у рынка Ковент гарден. Добрые слоны, газели с лицами умных женщин гуляли по стенам. Их встречали единорог и вежливый тигр. В Индии у женщины не спрашивают о семье.

– Выберите сладости в подарок детям, – предложил индус. Элси, улыбаясь, качает головой. Задумалась надолго, стемнело. Светился золотой единорог.

– Я полицейский офицер, с пистолетом на боку. В самом же деле в кобуре дезодорант и мыло. Стрелял лишь однажды в бешеного павиана, он укусил мальчика. Еще есть стек – короткая трость. Ею я рублю сорняки в саду.

– Интригующая и волнительная жизнь, – смеялась Элси. Она любит джин с тоником.

– Я делаю рекламные слоганы. Недавно было приятное наставление к японскому телевизору. «Если прибор не работает, включите его в сеть». Тоже не плохо: «Стартуйте в нашей поисковой системе, ее не остановишь». Американская классика, начало прошлого века: //Как прекрасны женщин ноги// В чулках нашей фирмы «Поги». // Пара новеньких чулок // И жених у ваших ног//.

Она любила мартини со льдом.

– Сигх, завтра я уезжаю. Наверно, тебя уютно и спокойно любить.

– Ты как пенджабская черная пантера. У нее тяжелый взгляд. Поэтому пантера опускает голову. Когда жертва близко, она взглядывает желтыми глазами и бросается.

– Мы разных миров. Ты не все рассказал о своих островах, каждый имеет право на фантазию и незлой вымысел. Будь счастлив там. Прощай.

– Провожу до гостиницы.

– Хочешь поцеловать меня в метро?… Хорошо, один раз в последнем вагоне.

Вираса не увидит женщину из Сакраменто. Он лишен гения любви, когда в безумной решимости и спешке летят в неведомую страну. Почти каждую ночь он с ней, читает ритуальные стихи. Предлагает ей позы Камасутры, погружаясь в одинокую Нирвану.

В Новогоднюю ночь танцевали на веранде отеля. Вадима и Тину не пригласили, они, смирив гордыню, пришли. В конце концов Вадя заведует складом в кампании Дуга.

Миссис Петра из США и англичанин Эдвардс объявили о предстоящей помолвке.

– Леди и джентльмены, сказал дайвинг – мастер Дуг, – надеюсь, вы будете вежливы с океаном. Не превысите своих физических возможностей. Не провоцируйте себя и друг друга на подвиги под водой. Число наших погружений и всплытий будет одинаково!

Вадим увидел на обнаженных руках Петры шрамы.

– Хайфиш, акула?

– Нет, кораллы. Заплыла в узкий грот и поранилась. Они острые, разноцветные и кажутся живыми растениями. Отломанные и вынутые из моря, сереют на глазах, и каменеют.

Спутник Петры взял ее руку: – Наш враг – не акула и электрический скат. Кураж, уносимый нами под воду, опасней. Никто не хочет первым показать поднятый большой палец, знак «наверх». Мы держимся, и всплываем с красными глазами. Дуг согласился: – Не будем превращать отдых в состязание.

Дуг и миссис Петра вышли в ночной сад.

Они стоят под тем же освещенным окном, где Вадим узнал вкрадчивый шепот Жиннет… Дуг, кажется, сказал Петре что-то неприятное и быстро ушел в дом.

Готовя гидрокостюм Петры, Вадим осмотрел и ощупал его внутри. Так учил Дуг. Нашел выцветшую метку, земной шар и вокруг: «Петра Дамлер. Дайвинг Клуб Линкольн – Сити, Флорида. 2002». Зачем она приехала из такой дали. Купалась бы на Бермудах. Впрочем, она живет с англичанином в Лондоне.

Утром большого похода подводное снаряжение разложено на полу и на легких плетеных креслах веранды. В помощь дайв – мастеру Дугу пришел, светясь улыбками в ритме радостей жизни, здоровый негр, дайв – гид.

Дуг поддерживает настроение расслабленности и игры. Так делает футбольный тренер перед матчем: не перегореть до первого удара по мячу. Договаривались об условных жестах на глубине и со стороны казалось, люди как большие птицы машут руками – крыльями. Подошел древний, времен минувшей войны, пароход. Под скрип переборок двинулись к необитаемому острову, минуя архипелаг. На нашем Острове, действительно – никто не живет. Птицы в лесу и, может быть, обезьяны. Над девственным пляжем склоняются, изогнутые осенними ветрами, пальмы. Тина нарезала папайю, разложила по бумажным тарелкам. Полезно при жаре и, говорят, успокоительно на глубинах. Туристы, преимущественно женщины, погрузились в лодку со стеклянным дном. Она медленно плывет над подводным царством кораллов и цветных рыбок. Далеко, глубоко видно при полуденном солнце. Но нет ощущения Космоса. Баркас аквалангистов остановился у внутренней стороны рифа.

– Кто хочет отказаться сделайте это сейчас, – сказал Дуг. – Ритуальная фраза перед погружением. Застегивают тяжелые пояса – грузы и один за другим, один за другим прыгают в спокойное, мерно дышащее море. Петра, Дуг и, чувствуя сжимающееся сердце, Вадим. Эйфория парения над бездной. Мышечная радость невесомости. Там, в воздушном мире, всё устроится! Над головой проплыла гигантская черепаха, куда ты? Восхитительное упоение красотой подводного мира, видишь его глазами ребенка. Наслаждение уединением, внутренний покой. Для счастья, оказывается, нужно только вдохнуть воздух из баллона. Быстро надвигалось нечто огромное, черное: из другого мира, чуждого и страшного, и этот мир сейчас поглотит его. Схорони меня в Москве, Тина. Чудовище мелко шевельнуло ластами. Дайвинг – гид улыбнулся под маской и поднял вверх большой палец – «всплывай». Эйфория первого погружения увлекла Вадима далеко в море.

Петра не вернулась. По времени, дыхательной смеси в ее баллоне уже нет. Дайвинг – гид видел ее, вероятно, последним. Петра развела, и сложила руки: все отлично. Пошла глубже.

Эдвардса весь день видели в стеклянной лодке.

Тело Петры нашли в узком проливе между островами. Оно всплыло, нет тяжести стального воздушного баллона за спиной. Судья – коронер и врач усмотрели насильственную смерть под водой: ремни ненайденного баллона, очевидно, перерезаны. Во Флорида Бич приехал инспектор Вираса. Дуг заперся с ним надолго.

Вадим в бешенстве, исчезла Тина. Вот она в постели Дуга, маленькая тяжелая грудь лежит в его ладони. Поздно вечером в хижину вошел белобрысый Дуг.

– Отпусти ко мне женщину. Мы мечтаем об этом. Я выкупил Тину у Вирасы, ее посещение пигмеев забыто. Тебя ждала тюрьма в Порт Блер, он взял второй выкуп. Снятое французами порно не проникнет в Индию. В три дня ты уедешь. Так решили я, Тина и сигх.

– Скотина. Моя жена не выставлена на продажу.

– Не бросайся на меня с ножом. Твои деньги: на самолет в Москву.

Дуг протянул конверт. Вадим взял… кончить затянувшуюся мыльную оперу, ад. Через три дня идти по Москве. По Николо – Ямской вдоль Яузы к метро. По грязному снегу на Земляном валу. По талой воде на Трубной площади. Бросил конверт на твердый утоптанный пол. Дуг наклонился и поднял. Парень не может взять деньги из моих рук. Вмиг предать. Я сам не смог бы.

– Ключи от сейфа, что в мастерской. Возьмешь этот конверт, уедешь в три дня. Твоей вины нет. Прощай.

Вадим бредет по ночному пляжу. Крупные южные звезды меркнут к рассвету. Мы никогда не выберемся с Андаман. Сборщик кизяка и посудомойка. На низкой дюне, намытой волной, хрустит под ногами ракушечник. Каждый имеет право на отчаяние и одиночество. Дуг увезет Тину в Австралию, ей там будет хорошо. Открыл дверь мастерской и увидел смятый, брошенный гидрокостюм Петры. Еще раз осмотрел, суеверно искал причину гибели. Искал же метку внутри, «Петра Дамлер. Дайвинг Клуб Линкольн Сити, Флорида. 2002». Что-то блеснуло в сознании. В резиновом костюме Дуга поблекший от пота земной шар и вокруг «Дуглас Стейц. Дайвинг Клуб Линкольн Сити, Флорида. 2002».– Спокойно, велел себе Вадим. – Дайв – мастер Дуг надевает чужой, старый гидрокостюм? Или свой, привычный, ТОГДА ЕГО ФАМИЛИЯ СТЕЙЦ. Уважаемый сэр, в две тысячи втором году вы жили во Флориде, США, и скоро появились на Андаманах. Когда же вы посетили Австралию, страну кенгуру. Свой отель вы назвали Флорида Бич. Вы знали Петру в городке Линкольн.