Она назвала все это действо пуримшпилем. С того момента она действительно напоминала мне праматерь Рахиль, плачущую в могиле, когда ее сына Иосифа продают в рабство:
(ИОСИФ разражается слезами, падает на могилу ПРАМАТЕРИ РАХИЛИ и, рыдая, говорит):
(Прежде чем ПРАМАТЕРЬ РАХИЛЬ успевает утешить его ласковыми словами, мидианитяне, переодетые казаками, утаскивают беднягу ИОСИФА в Египет.)
Глава 27
Два болвана
Когда Ида Эрик вырвалась из советского плена, мама отказалась с ней встречаться. И это несмотря на то что в 1967 году мой брат одним из первых поехал в Москву (а за ним в 1971-м поехал и я); несмотря на Великий Исход из Советского Союза, за который мы боролись, устраивали демонстрации и писали петиции, хотя никогда не надеялись, что он осуществится; несмотря на то что Ида приехала в Нью-Йорк по приглашению ее свояка доктора Леона Меркина;[487] и, что самое ужасное, — несмотря на то что Ида провела пять дней в Монреале в гостях у Рохл Корн, жившей совсем неподалеку от нашего дома на холме. Они переписывались, они разговаривали по телефону, но мама не желала с ней встречаться. «Шей-не билдер, — говорила она, цитируя любимую остроту поэта Я.-И. Сегаля, — муз мен кукн фун дер вайтн, на красивые картины надо смотреть издалека».
Возможно, это достойная позиция, когда у тебя в голове портретная галерея, но если ты никогда не видел оригинальных картин и целых двадцать три года собирал репродукции на открытках? Когда летом 1971 года у нас дома раздался таинственный телефонный звонок и меня с молодой женой пригласили прийти в помещение сионистского молодежного движения Бней Акива в колледже Купер Юнион[488] в деловой части Манхэттена по поводу возможной поездки за рубеж — это было как будто нам дали билет в Лувр.
Тоже мне Лувр. У стойки в приемной под портретами двух бородатых мужчин — Теодора Герцля[489] и какого-то раввина — сидел аккуратный седой господин, представившийся, как Арье Кролл.[490] На нем была белая рубашка с расстегнутым воротничком и короткими рукавами, закатанными выше некуда, в кибуцном стиле. Его выдавали только глаза цвета голубой стали. Эти глаза никогда не знали страха. Чтобы продолжать спектакль, одному из нас нужно было заговорить на иврите. Это сделал я. Оставшуюся часть интервью Арье провел по-английски с британским выговором, оставшимся с эпохи мандата; а может быть — кто знает? — со времен Гаганы[491] и достопамятного корабля «Эксодус».[492]
Мы немедленно перешли к делу. В самом начале Шестидневной войны Советский Союз разорвал дипломатические отношения с Израилем. Однако одновременно с этим власти разрешили тонкую струйку алии, то есть эмиграцию в Израиль, и появившаяся тонкая струйка репатриантов из этого огромного и практически не открывавшегося ранее загона для евреев должна была со временем превратиться в настоящий поток. (Да, настоящий кибуцник.) При этом существовало множество препятствий к эмиграции. Чтобы подать просьбу о получении выездной визы, необходимо было заручиться личным приглашением от родственников из Израиля, реальных или вымышленных.
«Все евреи ответственны друг за друга»,[493] — продемонстрировал я свое знание классических древнееврейских цитат.
«Голландское посольство в Москве, — продолжил он без улыбки, — выступает в качестве посредника».
Так в чем же заключается наша роль?
Израильское правительство было чрезвычайно заинтересовано в поддержании контактов с советским еврейством, и теперь, когда израильтяне не могли попасть в Советский Союз, на их место должны были заступить молодые американские евреи, знакомые с Израилем. Мы будем путешествовать под видом туристов, первым классом. Наша задача состояла в том, чтобы передать небольшую партию учебников иврита. Кроме того, нам нужно было посетить синагогу и ответить там на вопросы.
Когда мы прибудем туда, за каждым нашим движением будут следить. В наших гостиничных номерах, скорее всего, будут установлены «жучки». Нам нельзя ходить в гости в частные квартиры, и ни при каких условиях мы не должны пытаться что бы то ни было вывезти оттуда. Даже крошечный листочек бумаги. Адреса проходили по другим каналам.
Именно так. Чем осторожнее мы будем, тем меньше вероятность, что властям станет известно об этой операции. С 1968 года там побывало множество молодых людей, даже моложе нас. Некоторых из них преследовали. Нескольких выслали. Однако если нас посадят в тюрьму, израильское правительство ничем не сможет нам помочь. Нужно просто держать свою линию. Ни в чем не признаваться, и все будет хорошо.
487
Меркин Леон — психолог, автор нескольких книг.
488
Купер Юнион — частный колледж на Манхэттене, Нью-Йорк, основан в 1859 г.
489
Герцль Теодор (Биньямин-Зеев; 1860–1904) — еврейский общественный и политический деятель, основатель Всемирной сионистской организации, основоположник политического сионизма.
490
Кролл Арье (1923–2008) — лауреат Государственной премии Израиля (1999) за деятельность, сделавшую возможной репатриацию советских евреев. Родом из Белоруссии, с 1935 г. жил в Палестине, активист движения Бней Акива.
491
Гагана («оборона», «защита», иврит) — подпольные вооруженные силы в подмандатной Палестине, созданы в 1920 г. После образования государства на основе Гаганы и других соединений была образована Армия обороны Израиля.
492
«Эксодус» — корабль, на котором в июле 1947 г. около 4,5 тысяч еврейских беженцев пытались попасть в Палестину. Корабль был захвачен англичанами, и незаконные репатрианты были возвращены в Европу, в лагеря беженцев в Германии. История «Эксодуса» вызвала большой общественный резонанс и в конечном итоге способствовала расширению репатриации. Большинство пассажиров «Эксодуса» попали в Израиль вскоре после провозглашения государства.
493
Мидраш Сифра, глава Бехукотай, 7–5, цитируется в Вавилонском Талмуде, Сангедрин, 276.