Но для реального подтверждения этого положения нужна была бумага, оформленная по дипломатическим правилам или слово, сказанное при всём народе. А сейчас, когда хассанские воины гонялись за наследником одного из королевств, за предателем, совершившим откровенное святотатство и поругание всех международных норм, о каком соглашении могла идти речь?

Беседа прервалась внезапно. Владыка просто встал и вышел, а места во всех проходах демонстративно заняли охранники со своими традиционными копьями. Это не был арест в полной мере, после двух дней разговоров султан должен бы понять, что я могу уйти в любой момент, и в то же время, действие являлось молчаливым приказом... Оставалось ждать, что я и делал, хрустя сладкими кружочками, покрытыми кристалликами фруктозы, обдумывая свои дела...

Здесь хорошо было думать... Палящие лучи пока ещё не проникали во дворик, журчащая вода фонтанов, переливаясь каскадами по трубкам, ступенькам, плитам и желобам, создавала неповторимо уютный аккомпанемент к разговору птиц... Странно, но от того, что вода была рядом, пить не хотелось...

Если бы у меня были кость и бумага!... Но создавать я пока ничего так и не научился, а значит, писать сейчас не мог. Пришлось нахально улечься на скамеечку, свесив ноги, вспоминать последние дни и гадать, во что может вылиться неожиданная беда, перешедшая в удачу и триумфальную победу? Никому из послов ещё не удавалось вот так близко беседовать с владыками... Даже если наше рандеву закончится ничем, всё равно сделан длинный шаг, прыжок к содружеству, в сторону от войны, выиграно время... Под сладкие мысли я и заснул...

Проснулся то ли от яркого света, бьющего в лицо, то ли от непонятного пока шума, дёрнулся на каменном своём ложе, чуть не свалившись с него, сел нормально, но резко, так, что голова закружилась...И вовремя! Словно поток воды несущийся в сухое русло после прорыва дамбы, зашелестели десятки туфель, замелькали тела слуг и служанок, каменные столики сдвинулись, образовав общий стол, во главе которого встал золочёный трон, а сверху нагромоздились яркие скатерти, кувшины с вином и питьём, еда и фрукты, заставившие желудок вспомнить, как давно было время завтрака...

Садик набился визирями, часть лиц которых была уже знакома по событиям вчерашнего дня, они группками неторопливо слонялись по дорожкам, и я тоже встал со своей скамьи, на всякий случай. Потом появился Айлар с Главным визирем, оба очень довольные, но сказать они ничего не успели, гнусаво загремели с высоты трубы и все рухнули на колени, встречая своего Владыку, а с ними и я тоже. И роль лицемерного подлизы не была сейчас противна, потому что этот междусобойчик означал только одно: враг пойман!... Дело сделано!

В государстве установилось спокойствие, моё королевство теперь с Хассанией - друзья навек, бумагу об этом из рук в руки, в красивом тубусе с печатью торжественно вручил Главный визирь, летающий на самом высоком небе от счастья, ведь с утра его голове очень грозило стремление отделиться от туловища за недоделанную ночью работу, а сейчас всё не так!... Все изменники из числа своих надёжно запечатаны в каменные кельи, принц Легорет сидит отдельно и долго придётся бегать дипкурьерам в Иллирию и обратно, чтобы судьи смогли разобрать степень его вины и размер выкупа, необходимого, чтобы замазать политический скандал. После этого принцу въезд сюда будет закрыт... А отношения с Иллирией долго придётся отмывать...

Дома" арестованных пока что запечатаны, их жёны и дети по закону изгнаны прочь и найдут приют у родственников, если те решатся пустить отверженных... У дверей домов поставлена и сменяется стража, уже завтра начнётся подсчёт добра, которое пойдёт в казну Великого султана и кто знает, не найдётся ли там чего-нибудь малозначимого, но способного украсить жизнь простого и скромного визиря, не жалеющего своей жизни на благо Великого. А славный спаситель Мроган Ящерица награждается Желтой Лентой с изображением Единого Бога и орденом с пятью алмазами!

И поднимались золотые сосуды с дорогими сладкими винами, льющимися во славу Великого Султана и он лично представил трудовому коллективу славных помощников нового сотрудника - Ламарджика, сына Гяуза, уже оказавшего неоценимую помощь в поиске неверных, посягнувших на жизнь самого дорогого для них хассана! И визири пили понемножку, не пьянея, чтобы не развязались языки и молча, про себя, возносили хвалу Богу Единому за то, что в своё время не согласились участвовать в заговоре, не позарились на посулы и обещания соблазнителей и сохранили себе жизнь и положение... Правда, совесть в виде страха покусывала их за то, что и доносить на предлагающих сладкую жизнь они тоже не побежали и дураку понятно, что падишах это прекрасно понял...

А в качестве развлечения была гостям представлена подаренная мною зрительная труба, через которую с восклицаниями: "Не может быть!" на чистейшем хассанском языке, они видели муэдзина, забравшегося на вершину минарета для совершения молитвы и как дети рвали игрушку друг у друга из рук ...

Жёлтые пески

Дневник Кайтара

Первая попытка была неудачна... Пустыня всосала нас в свой поганый сухой рот , пожевала немного и презрительно выплюнула...

Пишу уже дома, восстанавливая по буквам те каракули, которые удалось натыкать непишущей костью на грязной коже. Бумага там рвётся как трухлявый лист с куста после зимы, а стоит её пару раз сложить и развернуть, ломается по сгибам. Ветер мгновенно пересушивает всё, и даже её, сухую, неживую стремится превратить в то, что любит больше всего на свете. В песок! Пыль! Порошок!

Ветер в этой метности и бог, и падишах, и дьявол, он единая сила, властвующая в каждой точке пространства и нет такого слова в языках народов, чтобы определить необъятность этой власти. Свет с неба помогает ему, конечно, прогревая и раскаляя всё, что достанет, но даже, если бы в Пустыне царствовала ночь, Ветер всё равно перемалывал бы с одинаковым рвением камни, минералы, кости и трупы, стволы сухого кустарника, короче... всё!

Страшно смотреть на хассанов, пытающихся на границе мёртвого царства поддерживать жизнь слабыми и беспомощными руками. Они не строят постоянных домов, чтобы иметь возможность в любой момент отбежать и переждать гнев стихии. Они украшают гребни барханов, стремящихся поглотить их места для жизни, для этого втыкают частоколом жесткие ветки типа карачая и саксаула и песок осыпается, ударяясь о немудрёное сито, постепенно засыпая его и делая бархан ещё выше, а значит, опаснее.

Я так и не понял, зачем нужно было вообще лезть в эту пустыню? Ведь, как только Мроган избежал гибели, вместе с моими ребятами, как только привез нашему королю мир на несколько лет, то тут же попёрся на Юг, нисколько не сомневаясь в успехе! Может, башка закружилась от собственного величия? Ведь каким героем наш кларон свалился из Хассании в своём обгаженном и местами порванном парадном костюме, с орденом, сверкающим алмазами и рулоном бумаг, которые он потащил к королю, успев только переодеться и поцеловать жену! Герой страны!

Мир народам! Земля - крестьянам! А с ним и бывший воришка в таком халате, что наши девушки побледнели... Как это он ухитрился пролезть в Дверь с таким огромным тюрбаном на голове? Теперь у нас в качестве информатора советника по охране границ - правая рука главного визиря, министра, значит! Штирлиц застрелился бы от зависти! Король при всех чуть не целовал великого Ящерицу, все дипломаты получили ленты и ордена, а мои мо"лодцы - звание мэтров. За то, что одну метку в тюрьме просидели, в холодке! Теперь, вот, проблема, что с ними делать, если в звании мэтра они должны командовать сотнями? У нас всего три сотни, одна из которых - женская!

Короче, так всё было хорошо! Полный триумф! Начали улыбаться бывшие рабы, для которых, пока тепло, разбили палаточный лагерь! Чего ему надо? Главный враг сидит в тюрьме на чужбине! Башни строятся потихоньку, ну, так и спешить некуда!... Город строится, до уборки урожая далеко, мужики все здесь. Дороги строятся, хассаны по камню в день носят, но ведь работают! Весь мир вокруг этого типа кружится...