С губ Микаэля срывается легкий вздох сожаления, из динамиков льется «случайное» «Bu gece» Таркана.

Давай попробуем все этой ночью,

Давай запятнаем тела грехом.

Не говори, ни о чем не спрашивай,

Все тайны в простом перед нами.

Его байк легко скользит между многочисленными арендованными машинами, вырывается за пределы трафика предпляжной зоны и устремляется вверх в основной город, где почти нет места залетными европейцам, приехавшим на Кипр ради мимолетного погружения в ночные клубы, шопинг и идеальный загар.

Бежевые, теплого оттенка невысокие дома с небольшими палисадниками, начинают все плотнее лепиться к друг другу, наподобие ласточкиных гнезд. Засматриваюсь на необычные заведения общепита, располагающиеся на первых этажах. Где-то среди посетителей только женщины, где-то - только мужчины.

… И врезаюсь грудью в плечи Микаэля, тормозя коленкой без защиты в паре сантиметров над асфальтом. На автопилоте хватаю его рукой за талию, отмечая, как напряжены прокаченные мышцы на его прессе.

-Deeply sorry, I am a really good driver. Four years without any accidents.

Микаэлю не получается разъехаться с двухэтажным международным туристическим автобусом, случайно оказавшимся на узких городских улицах и опаздывающим развести после экскурсии усталых туристов по отелям к проплаченному ужину.

- It's OK. Everything happens. Is it far from here to your restaurant? – интересуюсь для приличия, пока он выравнивает машину.

-No, just a few minutes,- поясняет он, вновь набирая скорость.

Останавливаемся перед невзрачной таверной почти в центре города. Выбираюсь из байка. Иду вслед за ним в глубину подвала и удивляюсь чистым скатертям и уже поставленному заледеневшему графину с водой.

- The food is really good here.Choose whatever you want, don’t matter about the price, -бросает он, пока я разбираюсь в меню и с удивлением замечаю в зале «окиприотившихся» иностранцев.

Глава десятая. Часть вторая. Дикий пляж.

Микаэль, в отличие от Марка, нарушает все допустимые нормы приличия, садясь за деревянный стол в таверне не напротив меня, как это принято в Европе, а передвигает стул ближе и устраивается почти вплотную ко мне сбоку. Его рука вторгается в мое интимное пространство широким загорелым запястьем, положенным на спинку сидения. Он наклоняется надо мной и смотрит прямо в глаза.

- So, where are you from? What is your native city? What is your profession?

Я чувствую его горячее возбуждение дыханием на своих скулах. Оно похоже на летний знойный ветер всех стран, где количество солнечных дней зашкаливает за три сотни. Такой ветер не несет обещающей прохлады, но еще больше погружает расслабленное тело в незримую расплавленную негу сорокоградусной всепоглощающей нирваны.

Стягиваю свитер и опираюсь несильно спиной на стул так, чтобы его пальцы оказались в паре сантиметров от моих трицепсов. Мальчишку надо поощрить и показать свое одобрение. Перед тем, как ответить, откровенно любуюсь его подтянутым сухощавым телом, которое не могут скрыть тряпки, и упругой чистой кожей. В силу юности на ней еще не отпечатываются последствия долгих бессонных ночей и сигарет.

Время в прокуренном полумраке таверны замедляется, выводя за пределы реальности существования в десятке минут езды пчелиных сот отелей, бойкой прибрежной торговли надувными матрасами и навязчивого запаха чуть подгоревшего международного фаст-фуда.

- Actually, I аm from…

….Интимный танец взаимного сближения тел нарушает официант, подошедший к нам с меню. Микаэль не дергается и не убирает руку. Он лишь властно бросает что-то, кажется, на турецком языке.

Микаэль совсем по- другому говорит на английском. В очередной раз замечаю, как сексуальность голоса людей меняется в зависимости от используемого языка общения. Теперь в нем звучит, набирает силу сочная спелость вызревающих под палящим солнцем гранатов, эротичность случайно спаренных сиамских близнецов лимонов, растущих повсеместно на улицах, наслаждение каждым мгновением жизни, присущая вкусу самого знаменитого вина Кипра «Коммандории». Его голос сейчас - отражение всей полноты жизни.

Официант исчезает в пространстве со сверхзвуковой скоростью и также быстро прилетает уже с новой папкой меню на местном и большим графином красного сухого. Еще двое несутся сзади с обязательными соусами и «приветственными» каламари – кольцами кальмара.

- Sorry, you should know, there is always the great difference between welcoming tourists and serving the local population.

По ходу, Микаэля все здесь тоже неплохо знают, поскольку никто даже не пытается теперь поднять глаза на меня. Впрочем, гостям до нас действительно нет никакого особого дела. Люди заняты своими собеседниками и наслаждаются флюидами отпускных романов, витающими в воздухе.

…Микаэль –студент, потому, несмотря на его щедрый жест, стараюсь выбрать не самые дорогие блюда. Я не хочу разводить парня на деньги, да и в конце концов, кипрская кухня и отличное вино, (очень пьяное, кстати) – это всего лишь предлог для знакомства с большим.

Кажется, он немного обижается на меня. Но молчит из вежливости. Потом не выдерживает и подносит к моему рту вилку с набором чего-то мало аппетитного на вид, напоминающим по цвету и консистенции детскую неожиданность.

- Taste it, please.

Соглашаюсь только ради эксперимента и желания проверить общеизвестную теорию , что о блюдах восточной и азиатской кухни по внешнему виду судить не стоит… И чувствую себя последним лохом, когда собственная челюсть выпадает на пол до пят. Несмотря на непрезентабельный внешний вид, это оказывается моей любимой баклажанной икрой, приготовленной по особому рецепту и с особыми специями - кориандром, ригано (оригано – в европейской традиции), базиликом.

Микаэль откидывает голову и заливисто, совсем по-мальчишески, хохочет на всю таверну.

Потом снова наклоняется надо мной, касаясь пальцами уголков моих губ и невзначай разворачивая меня подбородком к источнику света. В этом жесте уже столько интимности ласки, что я сам с удивлением ощущаю, как меня погружает в приливную волну возбуждения.