— Мы упадем вместе, — сказал Пендрейк.

Смысл того, что должно произойти, наверное, в это решающее мгновение дошел до монстра, потому что он издал пронзительный вопль. После этого он сделал то, что автоматически делает любой срывающийся вниз со скалы человек — он отпустил Пендрейка и ухватился за металлическую трубу.

Тот, не испытывая ни малейшей жалости, пнул его ногой, и Большой Олух, завизжав, как жирная свинья, свалился вниз с края скалы.

Глава З0

Прислонившись спиной к металлической трубе, Пендрейк грузно опустился на землю, тяжело дыша. Наконец, когда силы потихоньку начали возвращаться к нему, он заглянул в яму.

Большой Олух в это время поднимался на ноги с травы, устилавшей дно ямы, а рядом с ним осторожно кругами ходил саблезубый тигр. Потом Большой Олух начал пятиться от животного. Это были вполне понятные действия.

Но вот то, как вел себя саблезубый тигр, было необычно. Огромное животное издавало, несомненно, удивленный вой — и пятилось от волосатого человека.

Пятилось — но ведь оно не должно было ничего бояться! Ничто живое на Земле за последние десять миллионов лет не могло заставить трепетать от страха это жестокое создание.

Большой Олух тряс головой, как потрясенный человек, и внимание Пендрейка переключилось на неандертальца, тем более, что тигр скрылся из виду.

Пендрейк увидел, что неандерталец направляется к веревке, свисающей со скалы.

Одним движением вскочив на ноги, Пендрейк вытянул часть веревки наверх, и теперь Большой Олух не мог дотянуться до нее.

— Пендрейк!

Приземистое тело находилось прямо под ним. Невидимая со скалы голова внизу с ужасом повернулась в ту сторону, где исчез тигр; потом снова раздалось:

— Пендрейк, наверное, зверь узнал во мне того, кто кормил его, но он вскоре вернется. Пендрейк, опусти веревку.

Пендрейк не чувствовал жалости. Его тело леденело от мыслей, которые проносились в его голове. Все его существо дрожало. Он сказал:

— Отправляйся в преисподнюю, куда ты отправлял всех остальных людей. Очутись в животе того зверя, которому ты скармливал тела своих жертв. Помолись Богу, но жалости от меня ты не дождешься!

— Я обещаю тебе сделать все, о чем бы ты ни попросил!

Его ярость не уменьшалась. Наоборот, росла. Перед его глазами предстали образы женщин, дрожавших при одном виде этого монстра, трепетавших даже от слабого прикосновения этого чудовища, сейчас человеческим голосом молившего о пощаде, а ведь сам неандерталец никогда не проявлял жалости ни к кому. Пендрейк вспомнил об Элеоноре…

Это леденящая душу мысль еще больше укрепила его решимость.

— Обещания, — язвительно рассмеялся он, и его смех эхом разнесся по древней долине давно уже как будто мертвой Луны.

И он резко оборвался.

В кустах в ста ярдах справа от него мелькнуло нечто желто-красно-сине-зеленое. Если минутой раньше Пендрейк с нетерпением ожидал возвращения могучего убийцы, то теперь… теперь его охватило отвращение, пришедшее на место предыдущим эмоциям. Ужас пронесся по его нервам. «Я сошел с ума, — подумал он. — Один человек не может самолично вершить суд — и обречь на подобную смерть другое человеческое существом. В конце концов, нельзя проводить параллель между ним и собой».

Он пнул веревку. Она упала прямо вниз.

— Быстрее! — крикнул он. — Мы поговорим, когда ты окажешься вне досягаемости…

Веревка натянулась; Пендрейк наблюдал за тем, как отчаянно сражается человек за свою жизнь. Тигр в лихорадочном возбуждении приближался, наблюдая за раскачивающимся над землей телом. В его желтых глазах горел огонь, зверь встревоженно зарычал, наверное, внезапно осознав, что жертва пытается сбежать от него. И в это же мгновение узы, что еще его сдерживали, узы невероятно древнего товарищества, возникшего между ними, были разорваны в клочья.

Зверь метнулся назад, потом снова повернулся в сторону скалы и превратился в сверкающую молнию, летящую на фоне зелено-коричневых стен. Сто, сто пятьдесят, сто восемьдесят футов неслось животное к противоположной стене отвесной скалы. Прыжок — и промах. Похоже, зверь не дотянулся до жертвы всего на несколько футов.

Животное полетело вниз к земле. Приземлившись на землю, оно повернулось и, похоже, все рассчитав, побежало к противоположному краю ямы, а потом на огромной скорости бросилось назад. Как из катапульты, оно взлетело вверх. В этот раз оно промахнулось всего на пару дюймов.

Но все же это был промах.

Приземлившись во второй раз, зверь отказался от дальнейших попыток. Просто сел на задние лапы, глядя на ускользнувшую от него жертву, карабкавшуюся вверх вне пределов его досягаемости.

Пендрейк сверху смотрел на обливавшуюся потом, раскачивающуюся фигуру неандертальца, сражающегося за свою жизнь. Несмотря на некоторое беспокойство, он был полон решимости. Когда Большой Олух оказался в десяти футах от него, Пендрейк сказал:

— Отлично, теперь хватит.

Неандерталец остановился в тот же миг и умоляюще посмотрел вверх.

— Пендрейк, не сбрасывай меня снова туда. У нас будет демократия. Мы дадим свободу женщинам — они будут сами выбирать того, кто им нравится.

— Брось мне свой нож, — приказал Пендрейк.

Секундой спустя нож прочертил воздух и упал в пятнадцати футах за спиной Пендрейка.

— А теперь, — начал Пендрейк, — опустись на тридцать футов. Мне необходимо время, чтобы подобрать твой нож.

Повинуясь, Большой Олух осторожно проскользнул вниз на целых сорок футов.

— Поверь же мне, Пендрейк, я буду с тобой сотрудничать.

Пендрейк подобрал нож и вернулся к краю пропасти. Довольно много времени ему понадобилось, чтобы разрезать веревки на руках, но после этого он почувствовал себя лучше, увереннее, понимая, что все идет так, как надо.

Он подождал еще несколько драгоценных минут, пока не восстановилась циркуляция крови в запястьях и пальцах, после чего крикнул неандертальцу:

— Давай, поднимайся!

Тот начал подтягиваться вверх. Когда до края скалы остался фут, Пендрейк крикнул:

— Стой!

Тот в беспокойстве застыл.

— Что еще ты задумал? — выдохнул он.

— Обвяжи себя веревочной петлей так, чтобы удерживаться на весу без помощи рук.

Большой Олух рьяно принялся обвязывать себя петлей, соорудив себе веревочное сиденье.

— А теперь подними руки — я хочу связать их, — приказал Пендрейк.

Сделав это, Пендрейк произнес, растягивая слова:

— А вот теперь, Большой Олух, я задам тебе несколько ключевых вопросов. Что случилось с моей женой?

Существо тяжело задышало.

— С ней все в порядке, парень, — промямлил неандерталец. — Девлин увел ее с собой из моего поселения в тот же день, когда совершил свое нападение. Кое-кто говорил, что за ней пытался ухаживать какой-то парниша, но она заявила, что такие молодцы, как ты, не умирают.

Волна тепла разлилась по всему телу Пендрейка. «Добрая верная Элеонора», — подумал он.

— Большой Олух, — начал он, — сейчас я вытащу тебя наверх, после чего я доставлю тебя в поселок.

— Неужели ты собираешься выдать меня этим парням в таком виде, связанным? — тут же спросил охваченный паникой неандерталец.

— Я никому не собираюсь тебя выдавать! — спокойно ответил Пендрейк. — Мы разберем твой частокол и дадим тебе жилище в общине, как обычному человеку. Из больших и крутых парней и раньше получались отличные граждане.

Когда он вытащил неандертальца из пропасти, ему вдруг пришла в голову мысль, что человечество до сих пор сражается с тем зверем, что достался ему в наследство от первобытных предков. Почему-то почти невозможным оказалось загнать в клетку эту звериную сущность (наверное, из-за разделения на нации и непрекращающуюся борьбу между ними). Но здесь, в этом ограниченном мире, где жило совсем немного людей, вероятно, достичь этого окажется вполне возможным — если путь на Землю еще остается открытым и если тайна этого перехода еще сохраняется, например, среди товарищей Анреллы.