Кто счастливый откинул твое покрывало?

Чья рука тебя, робкую, околдовала?

Кто с тобой? — вопрошаю бессонную ночь.

В чьих объятиях ты засыпаешь устало?

Я не ведаю страха, тобой опьянен.

Ты горда и возмездия ждать перестала?

Ты взглянула — как будто ударом ножа

Мое сердце пробила, тоской пронизала.

Брови — соколы, что за добычей летят,

А ресницами ты меня в сети поймала.

Высоко ты стоишь, велика твоя власть,

Мое горе тебя не тревожит нимало.

Где светильник? Хочу твое сердце зажечь,

Чтобы пламя не гасло, не ослабевало.

Не гонись за миражем, соблазны отринь.

Заблудиться легко, это часто бывало.

Жизнь идет, и не так уж она коротка.

Окончание ищешь — находишь начало.

Изменяется все — постоянен Хафиз.

Быть иным, быть неверным ему не пристало.

Глаза твои — реки, а время — пустыня,

А сердце мое утонуло в пучине.

По-прежнему пламя греха и соблазна

Пылает — с адамовых дней и доныне.

Стрела поразила меня огневая.

Но влага — спасение и благостыня.

Хмелеет земля от мелодии чанга,

Заслушалось небо, безоблачно сине.

Любимая, ты возвращаешься — счастье,

Краса, наслажденье, отрада, святыня!

Смелее развязывай трепетный пояс,

Терпенья у любящих нет и в помине.

Хафиз, торопи драгоценное время,

С любимой блаженствуй и радуйся — ныне!

Тебя увижу — обрету удачу,

Забуду горе, жизнь переиначу.

К твоим устам лукавым припаду —

Над горькой чашей больше не заплачу.

Твои глаза — веселое вино.

Со всеми пью и радости не прячу.

Приснишься ночью — сердце отберешь.

Рассудок подарю тебе — в придачу.

Я — твой невольник, милости ищу.

Тобой забытый, ничего не значу.

Отыскиваю лучшие слова —

Быть может, время не напрасно трачу.

Тебя стихами пробую пленить —

Пустое дело. Сам себя дурачу.

И все ж Хафиз воистину поэт —

Возьми любую строчку наудачу.

О помощи зову нетерпеливо —

Друзья не слышат моего призыва.

Терпеньем запасаюсь, жду тебя,

Как жатвы — созревающая нива.

Тебя не упрекаю, не кляну,

Не пробую учить велеречиво.

Я думал, ты бесхитростна, верна,

И неподкупна, и благочестива.

Что сетовать? Как прежде, я люблю,

Не тороплю разлуки и разрыва.

Не потому ли хорошеешь ты,

Что я боготворю тебя ревниво?

Будь благосклонна к любящему, будь

К нему добра, как пальма и олива.

Тебе Хафиз всю душу отдает,

И ты будь щедрой — это справедливо.

Всю ночь мое сердце пылало в огне.

И радость, и жизнь отгорели во мне.

И воском расплавленным кровь моя стала

Без милой в унылой ночной тишине.

С оплывшей свечой, с мотыльком обгоревшим

Я числюсь по праву теперь наравне.

Душа моя стала иссохшим тюльпаном,

И нет утешенья — спасенья в вине.

Горю, одинокий, ищу состраданья,

Свиданья с возлюбленной наедине.

Я стал неприкаянным, нищим, беспутным,

Себя потерял по своей же вине.

Доверюсь аллаху, забуду соблазны,

И радость войдет в мою душу извне.

Довольно, Хафиз, принимайся за чашу.

Уж ночь на исходе, а правда на дне.

Обещаем наслажденье — мне созвездия сказали.

Звездных знаков совпадения мне блаженство обещали.

Лишь бы локонов любимой не коснулся нечестивец!

Огради ее, незримый, не оставь ее в печали.

Ямочка на подбородке у нее — ловец искусный.

Кто в силок не попадался, в мире сыщется едва ли.

Кто ее лицо увидит, оробеет, ослепленный.

Побледнеет даже солнце, озаряющее дали.

Я — медлительный, забытый, незадачливый паломник.

А соперники не дремлют, свежий ветер оседлали.

Кто же я? Невольник, пленник, отраженье луноликой?

Пыль у милого порога, что не стерли, не убрали?

Кто же я? Поэт, владетель вековечного калама.

Занесу родное имя на священные скрижали.

Тороплюсь на поклоненье к недопитому кувшину

И рубиновой улыбке, что сияет из-под шали.

Я — Хафиз! Любые муки принимаю терпеливо —

Сколько раз ресницы-стрелы мое сердце поражали!