Есть услада в ожоге клеймом на руке, может быть.

В том, что роза цветет не в моем цветнике, может быть.

В удивленье меня повергают надежда и страх.

Рассказать ли? Язык удержать на замке, может быть?

Потерялась печатка. Искать мне ее у кого?

У меня на груди? У тебя в завитке, может быть?

Страстной песней весенней прославит тебя соловей.

Нерасцветшая роза зачахнет в ростке, может быть.

Словно серьги, в ушах у друзей твои бейты, Наби.

Ты слагал их, грустя от нее вдалеке, может быть.

Никто в доме сердца порядка не видел.

Никто меня дремлющим сладко не видел.

Несчастный, разделит ли грусть твою тот,

Кто в чаше веселья осадка не видел?

Не требуй, садовник, наград за труды:

Незрячий цветок свою грядку не видел.

Сегодня так гибок и прям ее стан,

Как будто любви лихорадку не видел.

Клянусь вам, тончайший ценитель стиха,

В газелях Наби недостатка не видел.

Розе душистой в саду только летом свобода.

Только в любви соловьиным дуэтам свобода.

Время Ферхада и Кайса ушло навсегда.

Только на торжище жалоб поэтам свобода.

Мы обгорели на темных дорогах страстей.

Пепел развей, ветерок! Только в этом свобода.

Пленники мрака, бедны мы в деяньях своих —

Не озарила нас утренним светом свобода.

Выпей с друзьями, Наби, и берись за перо —

Разве не в слове, вином разогретом, свобода?

Ты, сердце, верный соловей, и ветвь куста тебе нужна.

Ты сердцем названо затем, что красота тебе нужна.

Чтоб длилась молодость твоя, беги стареющих красот.

Лишь юная — огонь! полет! — в твои лета тебе нужна.

Ты, сердце, истинный поэт: тебе лишь свежий образ мил —

Красотки девственная стать ведь неспроста тебе нужна.

Люби красавицу, люби, но откровенность — враг судьбы:

Как болтовня нужна другим, так немота тебе нужна.

Когда, поправ и месть и злость, дом счастья восстановлен вновь,

Тогда высокий нужен гость, и честь тогда тебе нужна.

Когда ж, охотясь на газель, за новым смыслом скачешь, — знай:

Чьи косы ловят, как аркан, — лишь только та тебе нужна.

Перо мое! Ее уста не описать, но все равно

Для точных слов вся сладость уст, их полнота тебе нужна.

Когда ты мастер, о Недим, то ткань стиха найдет базар.

Для славы новая газель — не для стыда тебе нужна.

Сказала милая слова, — секрет всех благ в них был сокрыт.

Вчерашней ночи тайный знак, прекрасный знак в них был сокрыт.

Кабак снаружи мрачным был, уныньем веяло от стен,

Но ведь другой и нрав и пыл — другой кабак в нем был сокрыт!

Увы! Та лодка проплыла, я заметался от тоски,

Пропели с лодки мне шаркы, и что за мрак в нем был сокрыт!

Звук флейты опалил огнем. Но знает разве что простак,

Какой там — мертвый иль живой, — какой очаг в ней был сокрыт?..

Шалунья! Где же твой Недим? Вы вместе ездили в Гёксу —

Среди ковров, цветных мутак от лишних глаз ваш пир сокрыт.

Шалунья, вся хмельной каприз, летишь к победам ты.

Кто выше: ты иль кипарис? Что ждать с ответом: «Ты!»

Таких тонов и сам июль не знал в рассветный час.

Лишь с пестрой розой «ра'но-гюль» сравнишься летом ты.

В дыбе шелковой ты стройней. Но вышит куст на ней, —

Не укололась бы шипом, пленившись цветом, ты.

Мой кравчий, выбрать мне дано: ты с кубком и цветком.

Что лучше: роза иль вино? По всем приметам — ты!

Живой воды живой фонтан, стоишь ты предо мной.

Раскачивая тонкий стан, сияешь светом ты.

Я не скрываю чувств. И что ж — хочу тебя обнять, —

Мои объятья разорвешь своим запретом ты!

Опять Недим в огне, в жару. Кто силу отобрал?..

И лишь бутылка на пиру кивнет, что это ты!

И если та, со взором пери, не даст отпора, — не беда!

И если ты приходишь к цели не слишком скоро, — не беда!

Не лицемерен будь, а кроток, не бойся рук своих, захид:

Пускай в них кубок вместо четок, — не прячь же взора, не беда!

Твоя красотка — не притвора, она нежна и горяча.

Печально плакать от укора, а от задора — не беда.

Ты свой бокал наполни трижды. А коли не достанет сил

К нему припасть в четвертый — ишь ты! — в том нет позора, не беда!

В начале праздничной недели свиданья будет ждать Недим.

Пускай порой приходишь к цели не слишком скоро, — не беда.

В час предрассветных, поздних грез как смятена душа моя!

Арканами любимых кос оплетена душа моя.

Я дал зарок не пить вина, пока сезон цветенья роз.

Душа одобрила зарок. Но как грустна душа моя!

Легко ли ей внутри меня! И думать страшно мне о том.

Какого пыла и огня опять полна душа моя.

Не я ль «Не пей!» и «Не люби!» — твердил тебе день ото дня?

Куда же ты теперь опять устремлена, душа моя?

В моем ты теле — главный гость. Тебе так рада эта плоть,

Где меж рассудком и тобой — всегда стена, душа моя.

Когда влюбленный караван любовный совершает хадж,

Светильником в сплошной туман ты зажжена, душа моя.

Отнять сей кубок не спеши. Тобой научен пить любовь,

Пусть пьет Недим и от души, и допьяна, душа моя!