Тем временем на арене Олег уже занес меч над головой поверженного соперника. Он целил в глаз… но в последний миг ящер мотнул головой, и удар пришелся в пасть. Челюсти сомкнулись на клинке, словно пытаясь прокусить точеную сталь. В сторону человека потянулись обе лапы с клешнями… но Замшелов успел метнуться в сторону. Обходя голову полукругом и не выпуская меча.

Пытаться вырвать оружие не имело смысла. Челюсти, а с ними и клешни держали мертвой хваткой. Оставалось лишь нажимать сильнее, пытаясь протолкнуть клинок в глотку твари.

Ящер сделал рывок, резко привставая, перекидывая Олега и меч через голову. Но, упав на мохнатое брюхо, своей массой человек снова увлек тварь к земле. Одна из когтистых лап попробовала не то скинуть Замшелова, не то разорвать его. Но не преуспела ни в том, ни в другом. Силы оставляли чудище — так что когти его лишь смогли вырвать изрядный клок из одежды Олега. Да ранить слегка.

Пустяки…

Наступая на грудь твари, Замшелов нажал на меч снова. Челюсти, хоть не намного, но поддались. Острие достигло горла — и Олег, и зрители узнали о том по хриплому реву твари. Разжались клешни, давая возможность высвободить клинок.

Короткий рывок — и следующий удар уже достиг цели. Войдя в глазницу, меч пронзил голову ящера насквозь. Еще несколько мгновений прошли для него в последних конвульсиях.

«Да-а-а!» — торжествующим криком ознаменовал Олег свою победу.

Извлекая меч, перемазанный темной слизью, он чувствовал исходящую от оружия силу. Эта сила пропитывала тело Замшелова, затопляя душу невиданной доселе эйфорией. Глядя на сраженную тварь, Олег живьем представлял, как войдет победителем в тронный зал замка Даргоз. Тот самый, где его прилюдно осмеяли и унизили. Как поквитается с проклятой колдуньей, пытавшейся его то убить, то упечь на каторгу. Как уже в качестве властителя пойдет расширять свои владения и карать зарвавшихся соседей.

А потом его имя войдет в летописи, в легенды этого мира…

…для зрителей прошел миг, но для Олега почти вечность, прежде чем он решился. И, бросив меч на песок арены, прокричал, обращаясь к ступеням со зрителями:

— А теперь… Сабина… выходи сюда! Я должен сказать тебе кое-что важное. Своей волей победителя призываю тебя!

Его голос слегка дрожал, дыхание сбилось. Да и боль от раны уже начала досаждать. Колдунью же крик Ашсарова наследника чуть ли не вывел из ступора. Морально готовая и к победе Алгара, она все равно почти не верила в такой исход. Когда же он пришел, Сабине оставалось лишь запоздало удивиться. Одновременно переключая внимание с поединка на собственные беспокойные мысли — насчет того, что будет дальше.

А с этим призывом к беспокойству добавились уже и смутные опасения. Уж не хочет ли Олег прямо здесь свершить правосудие? Покончить с соперницей в борьбе за престол? С другой стороны, оружие он вроде бросил. Да и сама Сабина беззащитной отнюдь не была. И потому, немного помешкав, колдунья начала осторожно спускаться вниз. К арене, за ограждение. Под пока еще робкое улюлюканье зрителей.

— Я слушаю вас, Алгар, сын Ашсара, — с достоинством, даже надменностью обратилась Сабина к Олегу, уже ступив на арену.

— Я хочу сказать… — с трудом и запинаясь, начал Замшелов, — несмотря на победу в сегодняшнем поединке… эта победа была… не моя. Ей я обязан… только мечу Меззара Властолюбца!

Толпа на ступенях охнула как один человек. Имя древнего правителя и завоевателя здесь было известно многим. А победитель меж тем продолжал:

— Один неглупый человек сказал мне… не поступайся своими интересами. Не то меч Меззара… или дух его подчинит тебя. И я не собираюсь… поступаться. Занять престол Даргоза… стать новым Меззаром — это то, что нужно мечу и духу… не мне. Я же просто хочу вернуться домой. В тот мир… что не был для меня родным. Но в котором я вырос… а здесь я чужой.

— То есть, — Сабина несколько опешила от такого заявления, — вы, Алгар, сын Ашсара — отказываетесь от трона Даргоза?

— Именно так, — уже гораздо тверже ответил Олег, — прошу отправить меня обратно в Поднебесный Мир. И… не звать меня больше ни Алгаром, ни сыном Ашсара. Я недостоин носить это имя.

— Вы слышали?! — обращаясь к зрителям, торжествующе воскликнула колдунья, — все слышали? Надеюсь и ты, ар Халлас… там, на Дне? Этот человек… сам отказывается от престола! Иначе говоря, он больше не может считаться наследником Ашсара!

Причины ее ликования для Олега остались непонятыми. Потому что уже в следующее мгновение Сабина извлекла пистолет, принесенный горбатым советником. В том, что она переиграла хотя бы старого бесхитростного вояку с его примитивным проклятьем, колдунья не сомневалась. Алгар ведь больше не наследник. Так? Да и пули — это не сталь, не петля и не топор палача. Да и не колдовство… вроде.

Недрогнувшая рука дважды нажала на курок, в упор стреляя в Замшелова. Зрители кричали, кто «позор!», а кто и «так его, труса!». Промолчала одна лишь Нэсса… зато при первом же звуке выстрела сорвала с глаз повязку. Повинуясь одному лишь предчувствию.

Третий раз нажать на курок Сабине не удалось. Непривычно щурясь от света множества факелов, Нэсса нашла-таки глазами колдунью. И вперила в нее свой смертоносный взор.

Мгновение — и так вот, с пистолетом в руках, Сабина застыла посреди арены. Обратившись в каменную статую. Зашевелились воины у ограждения, готовя пики, мечи и арбалеты. Опасаясь расправы, толпа ринулась вверх по ступеням.

Но для Олега Замшелова все это уже не имело значения. Окровавленный, он лежал на песке, недалеко от убитого ящера. Глаза заволокло темнотой, сквозь которую на несколько мгновений проступило лицо ара Халласа — печальное и укоризненное.

«Ну вот мы и встретились, — сказал покойный кастелян, — и, увы, гораздо раньше, чем я надеялся. Не получилось сойти с гибельного пути? Как и мне. Все-таки жаль, что я снова в вас ошибся…»

А потом и лицо пропало.

Эпилог

Вместе с сознанием возвращалась и боль. Правда, уже тупая, слабеющая. Бледная тень того, что Олег испытал во время выстрелов Сабины. Следом не заставила себя ждать и досада. «Вот лопух, даже сделать ничего… даже удивиться не успел!»

И уже в последнюю очередь открылись глаза.

Приподняв голову и немного осмотревшись, Замшелов обнаружил себя лежащим под легким пледом. На широкой кушетке… а может, на низком столе. Посреди помещения с каменными стенами и факелами в качестве источников света. Еще взгляд вычленил из окружающей обстановки пару полок, уставленных бутылочками с разноцветными жидкостями.

А вот окон в помещении не было. Это значило, что Олег по-прежнему находился в этом мире — родном и чужом для себя одновременно. В мире, где окна были, по большому счету, без надобности.

«Но главное — я жив!» — промелькнула в голове Замшелова обнадеживающая мысль.

— Он очнулся, — услышал он незнакомый голос, — ладно… я вас оставляю.

Кое-как перевернувшись на другой бок, Олег увидел недалеко от стола-кушетки двух человек. Первый, молодой и субтильный, как раз уже собирался уходить. Направился к дверям, по крайней мере. Одеянием он напоминал монаха, только что цвет ряса имела грязно-серый. Как у двух типов в масках, что в свое время пробовали убить Замшелова.

Второй из присутствующих, напротив, не только не уходил, но и подошел поближе. В нем Олег узнал Монка по прозвищу Молчун. Человека из мира неродного… но успевшего стать своим. За два-то с лишним десятилетия.

— Где я? — таков был первый вопрос, с которым Замшелов обратился к разведчику из Поднебесного Мира.

— В Даргозе, — вальяжным тоном отвечал Монк.

И следом не удержался от колкости:

— Эхе-хе. А я думал, ты посообразительнее. Сам догадаешься.

— До догадок тут, — проворчал Олег, — когда в тебя пару пуль всадили.

— Понимаю, — разведчик покачал головой, — хотя ты сам виноват. Победил страшного монстра — и расслабился. Хотя некоторые люди сто очков вперед дадут любому чудовищу…